hemof : Сток. Побег.

Сток перевернулся на спину, зелень мягко перекатилась на небо. Он перевернулся на живот. Всё повторилось в обратном порядке.
«Всё подвластно телу, которое может двигаться».
Он поднял руку, рассматривая пальцы.
«Так всё прочно, крепко и в то же время настолько призрачно и слабо, как в интегральной математике, формула сопоставляет возможные решения, и вывод граничит с аксиомой. Чушь. Я несу чушь. Занятия с компьютерным гением, в конце концов, сведут меня с ума».
Сток сжал кулак и рывком выдрал пучок травы. Белая кожа окрасилась в зелёный цвет.
«Руки цвета хаки».
- Валтазар! Валтазар! – Сток рывком вскочил на ноги. От крика вздулись вены, как красные змеи, на шее.- Валтазар!
«Нет Валтазара. Нет, и никогда не было. Я чувствую тоску, она сидит в моей глотке, как живое существо. Живой зверь в моей плоти, сидит и пожирает меня, а никому нет дела, кроме тупых механических истуканов».
Сток плавно с шага перешёл на ритмичный бег. Он свернул на прямую, как стрела, аллею среди пышных шарообразных пахучих деревьев. Бег успокаивал и стимулировал мозговую деятельность. Деревья, как солдатики проносились по сторонам. Сток выбежал на финишную прямую перед центральным зданием ассиметричной графики. Он ускорил бег. Дыхание было ровным и глубоким. «Главное – не сбиться с ритма. Если я собьюсь с ритма, вся вселенная может перевернуться».Подошвы биоботинок плавно впечатывались в жёлтое покрытие ведущей дороги. Ровно в полуметре зеркальные створки дверей бесшумно раскинулись в два пропорционально правильных угла, не давая ни малейшего шанса влететь в них с разбега и услышать треск рассыпаемого стекла. Сток развернулся вполоборота, пробуксовывая на месте. Казалось, ступни почувствовали сквозь обувь приятный холодок каменного пола. Сток побежал по ступеням. Три, шесть, восемь… Ещё один мёртвый поворот, отличающийся от шелковистой травы. Он преодолел три лестничных пролёта и вбежал в пульсирующий оранжевым светом коридор. «Цвет выбран специально для тренировки раздражающего фактора внутренней сетчатки глаз». Он моментально сориентировался на комнате со светящимся номером пять и, перейдя на обычный шаг, вошёл в раздвинувшуюся прорезь пластики двери.
- Привет, Валтазар. Я очень долго тебя звал, а ты сидишь здесь, со своими синусами, косинусами, со своими линейными интегралами и нелинейными гравитонами и тебе нет никакого дела до меня, до своего любимого ученика.
Валтазар оторвался от экрана со считываемым микрочипом и внимательно посмотрел на Стока.
- Мне кажется, ты излишне возбуждён.- Он, как бы изучал Стока, обволакивая его взглядом с головы до ног.
- Ответь мне, Валтазар, кто ты есть мне? Учитель ты мне или доктор? Или отец? Какие чувства я должен испытывать к тебе?
- Остановись, Сток. Ты принимал лекарства?
- Ты моё лекарство. Я принимаю тебя каждый день, разве этого мало? Я вижу твои добрые глаза и читаю в них; «остановись, Сток, суть мира в стабильности, будь предсказуем, и мы будем знать, что с тобой делать».
- Мне трудно проследить за твоей мыслью. Что тебя разволновало?..
Сток вышел из комнаты. За спиной бесшумно клацнуло зубами отверстие входных лепестков.
«Мне нужна трава. Я думал, но не додумал, лежал, но не долежал. Я переворачивал синеву неба и голубизну травы, но мне этого показалось мало, мне нужно ещё раз всё это повторить…»

Он дугой выгнулся на кровати. Эластичные ремни ещё туже стянули грудь и запястья. Валтазар мягко положил прохладную ладонь на его горячечный лоб.
- Успокойся, сынок. Сейчас тебе станет легче. Извини, ещё один припадок. Надо терпеть Я надеялся, что в ближайшее время мы сможем этого избежать.
Сток дёрнулся, выкручивая мышцы на руках. Большой блондин справа воткнул длинную тонкую иглу в его предплечье. Жёлтая жидкость из шприца переходила в организм. Он дёрнулся ещё раз, с хрустом затрещали выкручиваемые кисти. Его схватили с двух сторон за руки. Сток судорожно вертел головой, пытаясь заглянуть им в глаза. «Где-то я уже видел тебя». Он точно помнил этого большого блондина, только не мог понять, на каком этапе лечения. «Надо удержать своё тело на месте». Вместо этого он начал бешено дёргаться через равные промежутки времени.
- Коли ещё одну дозу,- быстро проговорил Валтазар.
- Может начаться удушье.
- Ещё одну дозу – и сразу же стимулятор.
«Ох и жарко сегодня в голове. Жарко настолько, что не помогает прохладная трава. Хотя никакой травы на самом деле и нет, это всё иллюзии, оставшиеся в мозгу. Мне нужна трава, тогда будет холодно».
Тело обмякло, растекаясь расплавленным пластиком по энергетическому полю физиотерапевтического оборудования.
«Кончено».
Краем глаза он увидел на своём теле чёрные точки распада».
- Ты пугаешь нас, мальчик.- Валтазар тихонечко дотронулся до его белых волос на голове.- Так нельзя. Мы все в ответственности за твою жизнь. Столько людей вступило в борьбу за твоё существование, так что ты просто не имеешь права нас огорчать.
«Да мне просто нужна трава. Вот видите, как всё просто». Сток нырнул в чёрную пропасть сна. На него неслись звёзды, они вспыхивали, как скопище тысяч золотистых светлячков и тут же гасли за спиной, как только пролетали вглубь его тёмного сознания.

- Ты прекрасно усваиваешь все науки, сынок. Что ты думаешь о своём дальнейшем пути?
- Что ты имеешь ввиду?
- Я думаю, может быть, тебе стоит остановиться на какой-нибудь отрасли и попытаться заняться этим действительно всерьёз?
- Ты имеешь ввиду выбор моего будущего занятия на пользу общества?
- Ну, в общем-то, да. Мы все являемся частичками нашего общества, и рано или поздно наступает время выбора, того, что мы можем привнести в это общество.
Сток перешёл от тренажёра трицепсовой экстензии к обычному турнику.
- А почему ты думаешь, что я непременно захочу что-то привнести в это общество?
- Потому что по-другому ты просто не сможешь жить. Я уже много лет наблюдаю за тобой, сынок, и, в принципе, я могу предугадать ход твоих мыслей. Твоя болезнь, как побочное следствие, вытащила из твоего сознания на поверхность рудимент агрессии и отрицания всякого общественного строя. Но, на ряду с этим, ты обладаешь прекрасным гибким разумом, который, как я надеюсь, должен помочь тебе. Ты проштудировал много информативных мегабайт по истории нашей планеты, и ты должен понимать, что всякий конфликт, любая жёсткая агрессия никогда не могли привести ни к чему хорошему. В наше время, когда стабилизированные знания помогают сохранять всеобщее спокойствие и дальнейшее продвижение прогресса, нельзя пытаться нарушить равновесие весов, иначе ты сам себя обрекаешь на отторжение, что равносильно распаду.
- А как же Мирмини? Они нарушили так называемую чашу, но они ни о чём не жалеют.
- Пойми, Сток, Мирмини уже не являются людьми. Их народ в своих скитаниях соприкоснулся с провалом антимира, и, как следствие, возникла вспышка, прошедшая взрывной волной по эту сторону нашего мира. Но они обречены. Мирмини умирают, не имея потомства и чёткого осознания своей цели. Эффект Мирмини постепенно сглаживается, подобно расходящимся концентрическим кругам на гладкой водной поверхности.
Сток несколько раз крутанулся вокруг турника на руках и мягко соскочил на настил.
- А ты правда можешь предугадать мои действия?
- Не действия, а мысли. Это разные вещи.
- Ну да. Иногда я действую, а потом никак не могу найти своим поступкам логического объяснения.
- От этого надо избавляться, Сток. Ты взрослеешь и постепенно преодолеваешь свою болезнь.
- Я её не преодолею никогда.
- Я говорю не об этом. Ты не сможешь преодолеть свою болезнь в физиологическом смысле, но ты можешь преобладать над ней силой своего разума. Ты сильный мальчик, с нашей помощью ты вполне сможешь контролировать своё заболевание, но ты должен полностью подчиняться законам этого общества. Я знаю, что творится на уровне твоего подсознания. Твой разум иногда застилает тёмная пелена, сквозь которую прорываются вопли насилия – это нормально, сынок. Ты, ни в чём не виноват. Так уж сложилось, что это не просто мучение на физическом уровне тела, это непосредственное воздействие на психические точки агрессии полушария твоего мозга, и если мы берёмся облегчить твои страдания при помощи современных фармацевтических и биоэнергетических средств, то с самим собой можешь справиться только ты сам.
- Я справляюсь.- Сток грустно улыбнулся в ответ.- О, как я справляюсь. Разве ты не видишь, насколько я себя примерно веду? Я готов сейчас же послушной картинкой вплестись в мозаику вашей высокоорганизованной системы.
- Ты иронизируешь. Это хорошо. Главное, не слишком увлекайся насмешками над окружающим нас миром. Это может перерасти в неприкрытый цинизм.
Сток уселся в позе «лотоса» на эластичную поверхность тренировочного мата. На лице блуждала неопределённая улыбка. «Врёшь ты всё, учитель. Не можешь ты угадывать мои мысли, если бы ты это мог, ты бы бежал от меня, как от заразы планетарного масштаба».
- Выше нос, малыш. Я договорился с центром распределения подводных ресурсов планеты, завтра ты с Ником совершишь небольшую экскурсию в семнадцатую впадину Тихого океана, кто знает, может быть, это и явится началом твоей трудовой деятельности. Ничто так не умиротворяет, как спокойствие мирового океана, этой кладези влаги земной. Мне кажется, мудрость океана должна усмирить твой взбудораженный разум.
Сток кивнул. Ему вдруг стало трудно дышать. Всё вокруг блистало стерильной чистотой, нигде не было ни единой крупинки пыли, ни единого комочка грязи. Чистота рук, чистота мыслей, желаний и действий. Он устал от этой чистоты. Давным-давно, когда он ещё был совсем ребёнком, когда ещё болезнь только готовилась разорвать его артерии миллионом чёрных кровоподтёков, он видел пыль, он помнил, как она пахнет. Это был запах праха земного, он был сухой и немного щекочущий в ноздрях. Эта пыль была, как живая, как грязный организм, готовый драться со всей этой опостылевшей стерильностью, со всей этой душевной чистотой рода человеческого. Сток любил грязь и ненавидел стерильность, которая его окружала повсюду в этом упорядоченном мире.
«Я нырну в океан и там найду своё призвание. Я вплетусь в высокоорганизованную систему человеческих ценностей и стану крупинкой, песчинкой, маленькой толикой общего усилия мирного труда. Да, это прекрасно. В этом и состоит смысл жизни каждого отдельного индивидуума».

Еле слышно попискивали антигравитационные ускорители в местах пересечения сверхзвуковых тоннелей моментального перехода. Сток сидел, съёжившись в тугой комок на заднем кресле общей вакуумной капсулы. Краем глаза он отмечал плавные перемены в цветовой гамме околокапсульного движения сжатого воздуха. Капсула мчалась, чуть притормаживая под встречным напором воздуха в переходных тоннелях. Сток беззвучно шевелил губами, повторяя отчёт индикации времени, высвечивающегося на све6товом табло монитора управления. «Шестьдесят семь, шестьдесят восемь…»
- Некоторое время ты будешь находиться под непосредственным наблюдением самого профессора Шарватского. Весь персонал подводной лаборатории чётко проинструктирован на момент экстремальных лечебных действий. Ты будешь в полной безопасности, малыш. Твоя задача всего лишь находиться в пределах видимости старшего обслуживающего персонала базы, либо в пределах досягаемости индуцированных на тебя в частном порядке рабочих датчиков. – Блондин болтал без умолку. Изначально, на подводную базу, Стока должен был сопровождать Валтазар. Но, в последний момент, ему в срочном порядке пришлось спешно перепрограммировать цифровую архитектуру правого экспериментального блока слежения 3-го параграфа. Валтазар отправил со Стоком блондина.
- Мы уже входим в зону глубинных океанических вихревых образований, заметь, как изменились цвета, экранированные капсульным движением. Представь себе, что до проектирования тоннельных океанических дорог, люди не могли и предполагать о таком явлении, как вихреобразное движение экранированных океанических пустот. Полярники говорят, что такую цветовую гамму можно сравнить только с северным сиянием, других аналогов попросту нет.
«Сто сорок пять, сто сорок шесть, сто сорок семь…»
Капсула вошла в режим торможения при выходе на узловую развязку тоннельных дорог.
- Океаническая лаборатория, наверное, самое спокойное место на нашем голубом шарике…
«Сто семьдесят восемь, сто семьдесят девять…» Сток расстегнул замок на титановой цепочке, дважды опоясывавшей его шею.
Капсула плавным щелчком перескочила на нижний уровень подводного движения и снова стала набирать заданную скорость.
- По окончании первого срока к тебе должен приехать Валтазар. Всё-таки главную ответственность за реабилитацию твоего психо-физиологического состояния будет по-прежнему вести он…
«Сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести…» Сток намотал на руки два конца холодной титановой змеи.
Цвета по бокам капсулы вытянулись в две пляшущие струи.
- Такая идиллия не по мне. Слишком всё рассчитано, без малейших непредсказуемостей…
«Двести, двести, двести…» На табло давно высвечивались совершенно другие цифры, но в мозгу засел один и тот же отсчёт, как начало конца, конца всего, что было до этой цифры.
Капсулы притормозила на стыке.
- Всякая парабола движения имеет собственную концепцию…
«Двести, Д В Е С Т И.
Сток плавно вскинул руки накидывая змею на шею блондина.
Это был миг, а затем началась вечность. Сток убивал первый раз, это как любовь, первая и навсегда.
Они намертво сцепились взглядами. Сток холодным и расчётливым, блондин удивлённо наивным, он как бы спрашивал, в чём дело парень, ты, наверное, ошибся. Сток упёрся коленом в переднее кресло, на котором сидел блондин, и откинулся назад, всё сильнее затягивая цепь на его шее. «Это ощущение сродни экстазу, который взрывает организм, разбрасывая тело на сотни разнокалиберных кусков…» Блондин рванулся вперёд, выдёргивая за собой повисшего на нём Стока. Лицо его стало похожим на переспевший помидор, готовый вот-вот лопнуть гнилым рубиновым соком. Блондин упал на колени, пригнув голову. Сток, от неожиданности, не успел уклониться и врезался лицом в приборную панель, чувствуя на зубах хруст тонкого люминисцентного стекла.
- А-ХХА-А-ХХХ.- Блондин шевелил посиневшими губами, пытаясь, что-то выдавить из своего перехваченного горла. Из носа выступила и проделала дорожку до верхней губы тоненькая красная полоска. Сток лёг на него сверху животом, напрягая побагровевшие руки со вздувшимися змеями синих вен.
- Да когда же ты уже сдохнешь, грязь! Когда ты уже сдохнешь?! Двести… Когда?!
Блондин затих. Последний раз судорожным движением согнулись ноги в коленях, и грузное тело под Стоком обмякло, растеклось безжизненной жижей, словно большая чёрная клякса на поверхности чистого листа бумаги, большая жирная кляксообразная точка смерти. Двести.
Стоку, некоторое время, не удавалось разжать кулаки. Титановая змея оплела их, разрезав до костей. Сток поднёс освободившиеся руки к лицу и увидел глубокие кровавые борозды перечёркивающие тыльные стороны, как цепочка следов человека, бредущего по песку.
- Ну что, спокойствие собственных концепций, говоришь?
Он быстро пробежался дрожащими пальцами по клавиатуре компьютерной настройки программируемого движения. Он был композитором этой музыки.
Сток задал тормозное движение капсуле, а затем вывел её на поверхностную орбиту выходных тоннелей. Капсула летела сквозь свист замкнутого пространства, цвета меняли зелёное спокойствие на солнечные сполохи околонадводного спектра, под ногами лежала большая мёртвая жирная клякса со светлыми волосами.
Сток вывел капсулу на последнюю сотню метров перед поверхностью океана и поставил её на отсчёт демонтажа. Действия его были быстрыми и точными, как будто он всю свою сознательную жизнь совершал побеги из таинственных глубин океана. Он выбил локтём аварийное окошко системы защиты живых существ, находящихся в замкнутом пространстве движущейся единицы, нахлобучил на голову индивидуальную дыхательную систему и включил аварийный выброс отдельной единицы. Воздушный пузырь издал неопределённый «УП»-звук. Сток ещё не успел выровнять опустившееся вниз дыхание, как уже показался на поверхности. Соприкоснувшись с воздухом, пузырь тут же преобразовал сферическую поверхность шара в вытянутую стрелообразную систему, находящуюся на непосредственном плаву. Сток засунул обе руки в образовавшуюся нишу управления и рванул с места, оставляя за собой пенящийся след водяных бурунчиков.
- АААААААА!!! – Он кричал, перекрывая шум рассекающейся водной поверхности.
Сток рвался вперёд, он стремился достичь суши и обрести свободу, он считал себя победителем, не замечая чёрных точечных образований вокруг своего левого виска. Дурная кровь поднимала кипящую регрессию внутри организма, а он считал себя свободным, забыв о своём главном враге, о том, кто притаился в его мутирующих генах. Лёгкий спасательный бот стремительно передвигался в сторону экваториального пояса материнской планеты всего человечества.