Remarkes : ТЕЛЕСЕРИАЛ

В этот день с самого утра все пошло как-то не так.
"Видимо я сегодня встал не с той ноги", - решил про себя Антон Польских, ударившись лбом в открывающуюся входную дверь студии. Какие магнитные бури были тому виной, он не знал, но факт остается фактом - все шло явно наперекосяк.
Сперва не зазвонил старенький механический, но никогда не подводивший ранее, будильник. "Ебаный в рот..." - пробормотал похмельным хрипом Антон Польских, когда едва продрав глаза узрел предательски подкрадывающиеся к десяти стрелки часов: - "почти десять, блядь!"
Через мгновение он уже с резвостью кенгуру скакал по квартире, пытаясь наверстать утраченные минуты этого недоброго дня.
Войдя к себе в офис и потирая свой ушибленный лоб, он мимолетно осмотрелся, все ли на месте, плюхнулся в кресло, расстегнул верхнюю пуговицу рубахи и обмахиваясь распечаткой нового сценария, набрал телефон главного спонсора.
Никто не ответил. Антон позвонил его заму и неприхотливо-дружелюбно поздоровавшись, осведомился о начальнике.
- Борис Борисович умер, - сообщил зам.
- Как? - ...
- Как, как - жопой об косяк! Смотри новости! - отрезал зам. Он был тоже сегодня явно не в духе. Но главное, что не в духе, и теперь уже навсегда был Борис Борисович.
- А д-деньги?.. - машинально спросил Антон Польских, хотя ответ уже был ясен и прост, как приставленный когда-то в девяностых ко лбу пистолет рэкетира.
- Хуй тебе, а не деньги! - заморожены счета! Борис убит, я линяю... Антон.
- Что?
- Прощай, Антон. Всего тебе...
Телефон пикнул и связь оборвалась. Так же как несколько секунд назад оборвалась в Антоне Польских невидимая нить незыблемости в этом мире. Борис Борисович, Боря был его генеральным спонсором. А теперь он убит. О, горе.

Двери студии распахнулись и в главный зал вошел Антон Польских. Вокруг бродил разношерстный киноиндустриальный народ - актеры, монтажеры, кинооператоры и проч. Все ходили туда-сюда, изображая невротебическую деятельность, в зале стоит невообразимый галдешь.
Антон Польских, громким голосом объявляет:
- Так. Стоп, стоп-стоп. Друзья, господа, у меня к вам важное объявление. Я, так сказать, пришел вам сообщить пренепреятнейшее известие... Итак...

А что "итак"? - денег нет! Следующее мгновение Антон Польских не мог думать ни о чем. Он был просто в диком ступоре, и без того усугубляя последствия своего недельного запоя. Надо было как-то выкручиваться из этой ситуации. Потому что время-не-ждет и к тому же еще стоит денег, которых нет.
"Короче, замкнутый круг", - подвел свои умозаключения Антон Польских. Так он сидел и разглядывал интерьер своего кабинета, как вдруг раздался телефонный звонок. Антон Польских аж подпрыгнул в кресле, настолько он не ожидал, что что-то может так бесцеремонно нарушить эту тишину.
- Але, да, кто?.. - пробормотал в трубку Антон Польских, схватившись за нее двумя руками и внимательно вслушиваясь в приветствия говорившего, пытаясь угадать, кто бы это мог быть.
- Антон, ты все еще занимаешься горяченьким?
- Да нет, я уже давно завязал с этим. Уже другие проекты, другие идеи, другой размах. Мы щас как раз делаем одну интересную вещь...
- Знаю я твою интересную вещь! - резко перебил его звонивший: - и положение твое интересное знаю прекрасно. Выбор у тебя невелик, поэтому слушай меня внематочно. Помнишь, когда ты и твой контингент работали подпольно? Вот и на этот раз уйдете в подполье. Короче, есть заказ...

- Есть заказ, - проговорил Антон Польских: - и заказ очень серьезный.
На слове "серьезный" он сделал паузу и соответствующим жестом показал присутствующим то, что он понимает под словом "серьезный".

Чтобы не иметь лишние расходы на декорации, местом для съемок избрали подвал одного из жилых домов, недалеко от дома Антона Польских. Поначалу для еще большей экономии Антон решил дать декораторам неоплачиваемый отпуск. Но оказалось, что грима, чтобы перевоплотить героев телесериала в бомжей, уйдет больше, чем кефира, необходимого для сцен обильного семяизвержения. Соответственно и работа гримерам предстояла огромная. Декораторы были мгновенно переквалифицированы в гримеров и тут же брошены им на помощь.
А заказали им не что иное, как порнографический фильм, все действующие лица которого должны были быть явными отбросами общества. Труднее всего, казалось бы, было уговорить актеров. Но не будем вникать в тонкости организаторских талантов Антона Польских, и как получилось у него это сделать. Фильм назывался "Дешевая Маня Денатуратова".

Посередине комнаты стоит оборудованный из старой фанерной двери стол, два деревянных ящика заменяют в этом биндюжнике табуреты. В углу находится старый диван без спинок с торчащей посередине пружиной. На краю дивана лежит рваная подушка без наволочки, из которой торчит вата.
За дверью-столом сидят Дима и Венсан. Они одеты в рваные лохмотья, лица их грязные, волосы на голове растрепаны, у Венсана красуется под правым глазом гематома, у Дмитрия поцарапан нос. Дима вынимает из кармана пиджака пузырек растворителя "Льдинки". Венсан держится за стакан в ожидании, пока Дима разольет "Льдинку". Стоп-кадр. "Льдинка" в руке Дмитрия показана крупным планом. Голос за кадром:

"Спонсор показа - ООО "Биопродукт"! ООО "Биопродукт" - и вы на высоте!"

- Ну, давай-давай, ты че, краев не видишь? - хрипит Венсан.
- Хорошего по-немногу... - Дима перестает лить, когда стакан заполняется наполовину.
- Ну, с богом, - хрипит Венсан, залпом выпивает содержимое стакана и тут же блюет мощной струей на стол.
- Веня, господи, ну что же ты! - восклицает Дима, уворачиваясь от брызг блевотины.
- Стоп! Стоп! Стоп камера! Веня, ты что? По сценарию тебя должно вырвать после третьего раза.
- Но позвольте, Антон, это же такая дрянь!
- Дрянь?! А дубли марать - по-твоему это не дрянь? Тебя чему в ГИТИСе учили? Ты актер, Венечка, актер, так вот и играй! Прояви свое актерское мастерство, играй. Играй так, будто тебе это нравится. Чтобы зритель поверил тебе, что это охуительная дрянь!

На десятом дубле Венсан морщится, но умудряется-таки сдержать рвотные спазмы и, вытирая подступившие слезы, хрипит:
- Эх-х-х... хорошо пошла.
- Тару не задерживай, - грубо перебивает его Дима, тут же отбирает у него стакан, и плеснув себе до краев, залпом отправляет содержимое в рот.
- После первой и второй промежуток небольшой, - скороговоркой хрипит Венсан и тянется к стакану.
- Но-но-но! Руки прочь от Советской власти! - рычит на него Дима, одергивает руку со стаканом и бьет по рукам собутыльника.
- Э-э-э, ну ты че?! Командир! Не томи! Трубы горят!
- А-а-а, курва!
- Ну-у, ну, давай еще по соточке, - умоляюще скулит Венсан.
- Ладно, хуй с тобой! Чтоб она тебе поперек горла стала! - наливает в стакан, Венсан трясущимися руками хватается за него и махом выпивает.
- У-у-х-х! - съеживается и мотает головой. Занюхивает грязным засаленным рукавом своего пиджака. Начинает кашлять. Дмитрий, опираясь локтем о стол кладет щеку на ладонь и мутным взором разглядывает собутыльника. Он ждет, пока тот прокашляется, а потом спрашивает:
- Веня, вот скажи мне, а почему ты пьешь?
- А?.. - отмахивается Венсан: - жизнь такая...
- А че - раньше лучше было?
- Обижаешь, командир! Я-то при Черненко-Андропове был о-го-го!..- произносит он, подняв указательный палец кверху и тут же небрежно роняет: - Если б не все эти демократы, Россию разворовали - суки, я бы еще да-а-а!..
В помещение входит Маша. Она одета в поношенную грязную одежду, под левым глазом синеет гематома:
- Мальчики, можно я с вами тут посижу?
- Сиди... - хором произносят Дима и Венсан.
- Ну я тут присяду, посижу... - бормочет Маша, разыскивая место, куда бы она могла сесть, не найдя ничего подходящего, присаживается на краешек дивана.
- Сидите, значит?
- Да, сидим... - бормочет вполголоса Дмитрий.
- А можно и мне тоже? - просит Маша.
- Так сиди!
- Да нет, можно мне маленечко тоже... а то плохо как-то, все горит внутри.
Дмитрий молча наливает "Льдинку" в стакан и подает ей.
- Это что - водка? - спрашивает Маша, принюхиваясь к содержимому стакана.
- Разве бы я позволил себе дать даме водку? Пей, блядь, и не выебывайся! Чистый спирт.
Маша залпом опрокидывает стакан, морщится.
- Х-х-х-о-о!.. - тяжело дышит ртом, из глаз ее начинают идти слезы. - Боже мой... Веня, как вы можете пить эту дрянь?!
Запарывает дубль.

Маша опрокидывает залпом стакан, морщится.
- Х-х-о-о!.. - выдыхает она. Мотает головой и шумно отрыгивает.
-Ох... хорошо пошла, - Маша вытирает рукавом губы и испепеляющим взглядом смотрит в сторону сидящего за кадром Антона Польских. - Мальчики, налейте еще, а... - подходит к Диме, обнимает, прижимается к нему, целует в щеку и умоляюще шепчет ему: - Командир... трубы горят... Плохо мне, командир...
- Эх... - привиредничает Дима. - за спасибо что ль? Спасибо на хуй не натянешь...
- А я не за "спасибо". Я натурой с вами расплачусь.
- А-а-а... хуй с тобой. На... - Дмитрий пихает ей в руку пузырек "Льдинки".
Маша опрокидывает пузырек и шумно глотая порции текущего из горлышка спирта, в несколько секунд расправляется с ним.
- Ох-х... Фу-у-у... - вытирает рукавом мокрые губы. - Даст бог - не последняя.
Дима и Венсан тем временем поднимаются с мест, подходят к Маше, один сзади, другой спереди, и начинают снимать с нее одежду. Маша помогает им и тоже снимает одежду с Димы, а после повернувшись к Венсану, с него.
Раздевшись, они отходят вглубь комнаты и укладываются на диван. Дима откидывается на спину, подперев под голову подушку, Маша опускается сверху чуть ниже и ртом пытается поймать поднимающуюся головку его полового члена. Ухватив напрягшийся ствол правой рукой, она засовывает член себе в рот и принимается его сосать. Венсан подходит сзади, гладит руками ее ягодицы:
- Tes yeux, comme le ciel!
Мужской гнусавый голос за кадром произносит: "У тя жопа, словно дыня."
- Tiens du cil, comme la nuit! - стонет Маша.
Женский голос за кадром: "Воткни мне, Веня, по самые гланды!"
Венсан смазав член слюной, заправляет ей в анальное отверстие, Маша кричит:
- Tes mains, comme si les ailes!
Женский голос за кадром: "Веня, мудак, твоим только лошадей ебать!"
Венсан производит несколько толчковых движений. Шипит на нее:
- Les ailes de l'oiseau solitaire!
Мужской гнусавый голос за кадром произносит: "Трепещи, тварь! Судный день пришел!"
Венсан начинает двигаться чаще, на полном ходу вталкивая свой член Маше в анус. Она дико стонет и, пытаясь попасть в такт движениям Венсана, одновременно сосет член у Димы. Наконец, Венсан произносит "я больше не могу", вытаскивает член из анального отверстия Маши и взяв ее за шею, пытается вывернуть ее голову к себе. Маша сразу догадывается, что он собирается сделать:
- Сволочь! Кобель! Свинья!
Маша бьет по его члену руками, пытаясь высвободиться из его твердой хватки. Венсан, не удержавшись, кончает куда попало.
- Все, с меня хватит! - визжит Маша, быстро поднимается с дивана и убегает в соседнее помещение, оборудованное под гримерку.
- Стоп! Стоп, камера. Стоп, - слышится голос Антона Польских. - Маша!
- Что?!! - доносится истерический визг Маши.
- Маша, это жизнь! Это есть в сценарии... - Антон, чтобы убедить ее, идет в соседнее помещение к ней.
- Мне плевать, что там есть в сценарии, меня в нем больше не будет! - кричит она.
- Ты должна понять, что зрителям того и надо, чтобы тебя...
- Все!!! - визжит Маша на весь подвал. - Хватит!!
В ожидании съемок Дима и Венсан лежат на диване, тупо пялясь в потолок.
- Не подходи ко мне, козел! - доносится из соседней комнаты. Слышится грохот упавшего стула и звон разбитого стекла. - Козел! Сволочь! Свинья!
- Кто-нибудь утихомирит эту истеричку? - полушепотом произносит Антон, вернувшись из гримерки. Смотрит на лежащих актеров, некоторое время прикидывает что-то в уме: - Хуй с ней! Так снимем. Все равно никто это говно до конца смотреть не будет.
Камера крупным планом показывает тела двух любовников Маши. Постепенно удаляясь, она поворачивается к столу. Камера наезжает на стол. В центре кадра - бутылка с этикеткой "Льдинка". Все это время за кадром звучит песня:

Я любил и ненавидел,
Но теперь душа пуста!
Все исчезло, не оставив и следа!
И не знает боли в груди осколок льда!

Музыка обрывается. Голос за кадром:

"Спонсор показа - ООО "Биопродукт"! ООО "Биопродукт" - и вы на высоте!"

--------
*Tes yeux, comme le ciel! - У тебя глаза, как небо.
*Tiens du cil, comme la nuit! - Твои ресницы, как ночь.
*Tes mains, comme si les ailes! - Твои руки, как крылья.
*Les ailes de l'oiseau solitaire! - Крылья одинокой птицы.
--------

- Давай перейдем дорогу, там где тень, - попросил Венсан. Маша послушно повернула направо. Оглядываясь по сторонам, нет ли вблизи машин, они перешли улицу.
Стояла невыносимая жара. Асфальт будто насквозь пропитался солнечными лучами за день и теперь, несмотря на уже вечернее время, плавился от тяжелого жара.
- Так вот, продолжим разговор, - сказала Маша. - ты мне предлагаешь снова пойти в эту студию к этому ебаному Польских, от которого меня тошнит, с его уеботскими мужланскими замашками неотесанного плебея, видите ли потому, что он звонил и вы договорились (не понятно, о чем), в обход меня (со мной поговорить ему не судьба) - он видите ли "извиняется-платить-станет-больше-все-дела"... знаю я все это.
- Да нет - на этот раз все будет действительно по-другому.
- По-другому?! - взвизгнула Маша. - И ты в это веришь? Я - нет. С ним не может быть ничего "по-другому". Не на этом, так на другом подъебет.
- Tu ne comprends pas, Маша, это было просто маленькое недоразумение...
- Не-до-ра-зу-ме-ни-е?!
- Oui, Антон мне все объяснил - это было недоразумение...
- Д-да?! - на мгновение Маша потеряла дар речи и повернувшись к нему подняла указательный палец кверху, будто хотела что-то еще сказать, но лишь глубоко вздохнула и четко произнесла: - Знаешь что, пошли вы все в жопу! - развернулась и, не дожидаясь спутника, пошла дальше.
- Подожди, Маша, ne sois pas fait bouillir, - догоняя ее, проговорил Венсан. - что ты хочешь взамен, куда ты хочешь пойти?
- Куда угодно - только не к нему!
Они вышли из тени, и солнце теперь нещадно палило их головы.
- Водички бы сейчас... ледяной, - проговорил Венсан. - жара такая, не могу уже.
Поблизости находилось одноэтажная постройка с надписью "Магазин бытовой химии".
- Пойдем сюда, - Венсан потащил Машу к магазину, открыл металлическую решетчатую дверь, и они вошли внутрь.
Небольшое помещение освещалось двумя галогеновыми лампами, в воздухе стояла духота приправленная спертым химическим запахом стиральных порошков и средств для мытья посуды. В углу за прилавком сидела продавщица и читала Маринину. Венсан обвел взглядом стеллажи и обратил внимание на универсальный растворитель "Льдинка".
- Девушка, мне "Льдинка", пожалуйста, - произнес он, протягивая деньги продавщице. Та оторвалась от книги, взяла с полки бутылек "Льдинки" и протянула его Венсану.
- Merci, - произнес Венсан, получил сдачу, и потянув Машу за руку, вышел на улицу. Там он откупорил бутылку и залпом выпил ее содержимое. Вдруг он поперхнулся и стал кашлять.
- Что?.. Что?.. - встревожилась Маша.
- Льдинка... в горле застряла... - его голос перешел на хрип. Венсан схватился за горло, из глаз его потекли слезы.
Он замахнул руку за спину, прося постучать. Маша похлопала его по спине, но это не помогло. Венсан согнулся пополам, колени его подкосились, и он, хрипя и задыхаясь, свалился на землю.
- Веня, Венечка, что с тобой, миленький?
Венсан, выпучив глаза, хрипел и продолжал задыхаться. На его горле из-под кожи под кадыком проступили остроконечные выступы, словно внутри его застряла звездочка. Венсан, извиваясь всем телом, бешенно заколотил ногами.
- Веня... Венечка!.. - причитала над ним Маша. - Люди!! - закричала она, в поисках чьей-либо помощи, достала мобильный телефон, набрала номер скорой помощи: - Алло, скорая? Человеку плохо! Улица Ленина, рядом с Администрацией. Да! Пожалуйста скорее, он умирает!
Постепенно к месту событий стал стекаться разношерстный народ, в основном женщины сорокалетнего возраста и молодежь. Они не решаясь что-либо предпринять лишь охали и тихо переговаривались.
Тело Венсана приобрело бледно-синий цвет и покрылось инеем. Он совершил еще несколько конвульсивных рывков, потом внезапно обмяк, и лишь слабая агония, словно электрический ток, проходила по его телу. Вскоре прекратилась и она.
Маша дрожащими пальцами набрала номер Антона Польских и прислонила телефон к правой щеке. Губы ее заметно подрагивали, словно ее пробирал озноб, веки ее опухли от слез, тушь текла по лицу. Из трубки послышался голос Польских.
- Привет, - сказала Маша. Голос ее дрожал. Она перешла на шепот. - Венсан умер... трудно объяснить - замерз... Да. Да... Ах, ваша ["ебанная" беззвучно прошевелила губами Маша] студия... хорошо, приду. Завтра приду... Потому что. Все, конец связи.
Она захлопнула трубку.

-------
Tu ne comprends pas - ты не понимаешь.
ne sois pas fait bouillir - не кипятись.
-------

Всем на удивление выполненный заказ на порнографический фильм был оплачен без разговоров. Не будем останавливаться на том моменте, что здесь в очередной раз были проявлены организаторские таланты Антона Польских. Посему, практически без промедления студия продолжила съемки прерванного телесериала.

Перво-наперво необходимо было красиво убрать из сюжета Венсана, и для этого в сценарии были сделаны соответствующие поправки. Необходимые сцены были отсняты незамедлительно.

Гостиная, на диване сидит Маша, она рассматривает свои фотографии в журнале "Вог". У нее звонит мобильный телефон. Маша:
- Але!
- Привет, Маша.
- Привет, а где Веня? Это же его телефон.
- Понимаешь, тут такое дело... Вообщем, Веня умер.
- Как? - делает встревоженное лицо. В голосе заметно деланное удивление.
- Я из Норильска звоню. Веня недавно увидел репортаж некоего Жаркова о Ламе и захотел насладиться сибирской экзотикой. Вылетел в Норильск и ломанулся в Ламу, но не учел разницы климатических условий и... короче, он замерз.
- О, ужас! - пафосно восклицает Маша. Актерское мастерство не относится к ее талантам, поэтому восклицание выглядит ненатуралистичным. Антон Польских не останавливает съемку из-за такой ерунды.
- Прими соболезнования. - произносит голос из трубки.
- Ага... - тупо молвит в ответ Маша, потому что ничего умней придумать она не в состоянии, а что надо было говорить по сценарию, она забыла, поскольку читала его в попыхах у Антона Польских в кабинете, пока тот грузно сопел у нее за спиной.
- Так че, присылать вам его?
- Кого "его"?
- Труп его!
- Ну, да.
- Ну, тогда присылайте деньги.
- Деньги? А что с его счетом?
- Да я смотрел - у него там теперь почему-то тоже... ниже нуля.
Переварив услышанное, Маша испепеляющим взглядом смотрит на Антона Польских за кадром, который тут же делает невинное выражение лица и недоумевающе разводит руками.
- Ладно, - говорит Маша в трубку. - сделайте что-нибудь, а я после разберусь с этим.
На последнем слове Маша делает паузу и, кинув мимолетный испепеляющий взгляд в сторону Антона Польских, выключает телефон.

[censored - фрагмент удален во избежание обвинений в пропаганде автором насилия и жестокости]

Juilio Remarkes