Khristoff : Командировка в город Ч. (часть 4)

Ночь
Собственно, неприятности начались еще до попадания в номер. Я умудрился обронить паспорт в шахту лифта. Благо, все это произошло на глазах горничной, и меня не выгнали на улицу, а напротив - пообещали даже, что утром документ будет возвращен в целости. Потом меня еще немного озадачил способ проникновения в номер: чтобы открыть дверь, надо было с силой прокрутить ключ и резко толкнуть плечом, пока «собачка» замка не вернулась на прежнее место. Через какое то количество попыток у меня это получилось. Довольный, я раскидал свои вещи по углам номера и отправился на практическую экспертизу санузла, благо материал, полученный в ресторане, давал много пищи для опытов. Однако все получилось вовсе не как ожидалось. Хлипкий механизм зарубежного унитаза поперхнулся нажатием кнопки, и робкая волна, окатив величественные фортификации моих какашек, лишь только огладила формы строения, никак не нарушая их целостности. Раз за разом я посылал «Ниагары» водопроводного гнева, но каждый раз куча, едва сжимаясь в размерах, оставалась царствовать в нижнем уровне унитаза, дерзко темнея на фоне керамических стен сосуда. Я предпринимал все новые штурмы, до тех пор, пока кнопка возмездия не потеряла силу над водной стихией. Иными словами, пока я не сломал унитаз. Куча, не более четверти часа назад, обретшая независимость, теперь кидала мне вызов своим существованием, опираясь на физические законы и качество финских унитазов. Независимая и дерзкая, она провоцировала меня через резкий, весьма отталкивающий запах. Я, утратив все свои гидрополки и гидророты, с бессильной злобой смотрел на нее.
Через какое то время мой пытливый ум полководца нашел изящное решение проблемы. Я порылся в своей инструментальной сумке и вызволил из кучи монтажного инструмента отличную термоусадочную трубку на 20мм. Остальное было делом техники: споро прикрутив желтую кишку пластика с помощью изоленты к душевому раструбу и «простриповав» проблемные узлы нейлоновыми стяжками, я повернул оба крана на полную силу. Тугая струя воды, помноженная перепадами калибров, ударила по осажденным. Победа была сокрушительной! Крепость моментально смыло в пропасть забвения, лишь кучи беженцев ощерились по углам унитаза. Ну и конечно, пострадало само помещение. Многие литры усталой воды, с бурыми вкраплениями повстанческих войск потоками зажурчали по кафельному полу. Тысячи недорезанных банд-формирований нашли себе приют на стенах. Предстояла тяжелая кропотливая работа. Но силы мои были подорваны борьбой, и окончательный разгром врага я перенес на завтра.
Зашторив окна, я расстелил постель и рухнул на подушку, при этом, больно стукнувшись затылком о несущую конструкцию кровати – дюже скромных размеров подушка оказалась, у иных моих знакомых носовые платки толще. Сон не шел, что-то грозное, шедшее снизу не давало мне отдаться на откуп сновиденьям. Прислушавшись, я обнаружил, что источник звука – низкие барабанные удары, шли аккурат из недр моей кровати. Еще немного послушав нехитрый мотив, я пришел к единственно правильному решению – ресторанные колонки были подо мной, всего в нескольких метрах. Странно, что я не заметил этого раньше. Впрочем, такому соседству я не особливо то и огорчился, ибо нервы мои могли поспорить в твердости с крупповской сталью, а также имелся комплект импортных «берушей». Разнуздав тело по кровати с наибольшей комфортностью, я, напичканный впечатлениями, гнусным пивом и хорошими берушами, вскорости уснул.
Однако менее через час был вынужден совершить экстремальную побудку, по причине переполнения мочевого пузыря. Облегчившись в раковину, я отправился дальше спать. Но «беруши» пропали. Один я спросонья спустил в унитаз, и он размок в озере забвенья. А второй вообще таинственным образом исчез.
Я попробовал уснуть без них, убеждая себя, что издаваемый скверными динамиками шум, только лишь плод моего воображения.
Не получалось. Настырные звуки и вопли, постепенно складывались в дикую органику, выдавая раз за разом:
« А у реки А у реки А у реки!», и тут же, выдергивая мозг из дремы: « ЭсПэБэ Точка Ру!!!!».
Так прошел час, я нервно лежал, слушая концерт внизу. Репертуар, плодовито обновлялся с каждой композицией, заставляя меня все горше жалеть об утраченных ватных тампонах. Наконец, обрушилась тишина, полная, ультимативная тишина. Лишь только пульс ровно бился в раковины моих ушей. От счастья, я пустил слезу, которая, пробуравив щеку, затекла под ус и там робко свернулась. Мне стало хорошо, так, как никогда с рождения, пожалуй, что и не было. Тишина.
Счастье было скоротечным, даже искрометным: не успел я толком возрадоваться обретенному покою, как хриплый голос через микрофон, межэтажное перекрытие, простыни и гусиный пух подушки шепнул мне на ухо:
«Собирая наши встречи, наши дни как на нитку
Это так долгоооооо!
Я пытаюсь позабыть, но новая попытка
Колет иголкооооой!»
И потом, как девятый вал хором весь ресторан, обрушил на меня жуткие откровения пухлой девушки про сложные маршруты любви. Я в гневе вскочил с кровати и, извергая проклятья, обрушил свою злость на шторы. Те проворно уклонились, позволяя рассекать моим сонным кулакам лишь воздух. Тогда я сгреб их в охапку и с силою рванул вниз. Шторы охотно рухнули, увлекая за собой гардины, одна из которых пребольно ударила мне по голове. Тут я вовсю позволил себе вольности русского языка. Сжимая в руках обломки гардин, я громко, с душевным надрывом орал о необходимости орального секса с жителями этого города, о возможных интимных отношениях с матерью всех музыкантов ансамбля, и отдельно с матерью плотника, что сделал эти гардины. Потом, не снижая тембра голоса, я предложил анальный секс всему населению планеты. Видя, что меня никто не принимает всерьез, я предложил акт соития гостиничному персоналу, взамен на обеспечение порядка в гостинице. Еще оставалось только выдвинуть предложения о варварских способах сексуального наслаждения с авторшей этой песни, но имени ее я не знал, только лишь осоловелое от счастья лицо ее крутилось перед моим возмущенным взглядом. С ним и вступал, рыча во весь голос правила проживания в гостиницах.
Наконец, обессилев от гневных страстей, я упал на кровать, и, кутаясь в одеяло со шторами, попробовал заснуть. Ничего путного из этого не получилось, сон оставил меня, как оставляют девушки парней уходящих в армию. Причиной тому был мерзкий звук, доносившийся из ресторана, и еще уличный фонарь, по причине падения штор, бивший мне прямо в глаза. Вдобавок, мне показалось, что в воздухе скверно воняет говном. Проведя тщательную проверку тела и одежды, я убедился, что это не галлюцинации – отдельные куски повстанцев сумели проникнуть мне на подошвы ботинок и в иные интимные места, откуда продолжали вести свою преступную деятельность. Покончив с врагом решительными водными процедурами, я обрызгал окружающее пространство туалетной водой, и принялся за наведение спокойства вверенном мне номере.
Включив свет, я внимательно изучил степень повреждений гардин и штор. Собственно ничего особо и не пострадало, просто крепеж от резкого толчка был вырван из стены. Поставить его на место, оказалось парой пустяков. Оставалось только закрепить жерди. Я проворно вскочил на подоконник и, прижимаясь к стеклу животом, попытался вставить гардины в пазы крепежа. Трудность заключалась в том, что мне необходимо было запихнуть в эту долбаную дырку одновременно две палки с нанизанными на них шторами. Довольно долго я, громко матерясь, пытался безуспешно справиться с этой задачей. Наконец, обе жерди установились в пазах, и мне оставалось только закрепить их, как в дверь решительно постучали. Я дернулся, в этот же миг одна из палок выскочила и рухнула мне на ногу, отчего я, потеряв равновесие, мешком повалился вниз, увлекая за собой всю конструкцию. Вторая гардина при падении сломала телевизионную антенну и разбила стакан. В дверь настойчиво долбили. За окном раздавались вопли и хлопанья в ладоши - несколько посетителей ресторана, стала свидетелем моих гардинных злоключений. Я же беспомощно лежал на полу заваленный злополучными шторами. Убедившись, что кости все целы и организм мой вполне функционирует я, потирая ушибленные места, пошел открывать входную дверь, вполне догадываясь о составе гостей и их целях. Так и есть: за порогом стояла свирепого вида старуха и не менее свирепый милиционер.
- Я администратор гостиницы, что здесь происходит?! – визжащим голосом заголосила старушенция.
- Документы – лаконично потребовал милиционер, отодвигая меня и проходя вглубь номера.
- Я, простите, понимаете, тут такое дело… - замямлил я, понимая, что здороваться в такой ситуации было крайне неуместно.
- Какое еще дело?! Всю гостиницу на уши подняли – истерично повизгивая, администратор устремился за милиционером. Я робко последовал за ними.
- Документы – на этот раз немного раздраженней потребовал у меня представитель власти – усатый мужчина с багровым лицом употребляющего человека.
- У меня, их в данный момент нет. Они провалились в шахту лифта, понимаете ли… - злясь на себя за малодушие, я продолжал глупо стоять посреди комнаты. Старуха шумно осмотрела место моих оконных «боев», собрала шторы и, сложив их на подоконнике, прошла в санузел. Я невозмутимо стоял, вперив свой взгляд в экран выключенного телевизора. Милиционер, продолжал размышлять над моим размытым ответом. Истеричный вопль из туалетной комнаты вывел его из оцепенения, и, бросив на меня гневный взгляд, он поспешил на крик. Я за ним.
- Извращенец. – Процедил сквозь зубы блюститель порядка, бегло осмотрев место сражения и задержавшись взглядом на моем изящном техническом решении.
- Степан Игнатьевич, гляди: он и унитаз сломал. А еще москвич!
- А паспорт говорит, в шахту выбросил.
- Я не выбрасывал! И если бы у вас тут щетка туалетная была…
- То что?! Ты нашел бы ей применение?! Ну, мы разберемся, давай-ка, собирайся, поедешь со мной в отделение. А Вы пока, - обратился он к старухе – составьте опись попорченного имущества.
Мы вышли на улицу, встречаемые толпой пьяных посетителей ресторана, преимущественно, женского состава. Весь путь до милицейской машины я ловил на себе любопытные взгляды дамочек и вслушивался в обрывки разговоров.
- Это тот самый?
- Ну, да!
- Что неужели прямо об оконное стекло членом терся?!
- Да! Я сама видела! В жизни бы не подумала, что такие бывают!
- А я с ним за соседним столиком сидела. Тогда еще мне показалось подозрительным его лицо.

После долгого разбирательства с привлечением той самой горничной, что видела падение моего паспорта, я был отпущен. В гостинице мне выписали удивительный по размерам суммы штраф и невежливо попросили покинуть их достойное заведение. Измученный до предела их гостеприимством, я, не споря, оплатил все квитанции, вызвал такси и уехал в другую гостиницу. Прибыв на место, первым делом поинтересовался, нет ли у них ресторана поблизости с живой музыкой. Заспанная администраторша с видимым сожалением ответила, что пока еще нет, идет ремонт. Но не позднее чем через два месяца он откроется. Мысленно поблагодарив судьбу, что моя командировка не затянется на такой срок, я поднялся в свой номер, аккуратно проверил исправность всех элементов номера, особенно: унитазного слива, гардин и телевизора. Убедившись, что все в порядке, я разделся и лег в кровать. Подушка была мягкая и большая, кругом стояла великолепная тишина, от простыней приятно пахло свежестью. Я лежал на спине и плакал, второй раз за ночь. От счастья вновь обретенного покоя. Потом, наконец, заснул.

За паспортом, я заехал на следующий день. Дневной персонал, наслышанный, видимо от ночной смены, про мои приключения, смотрел на меня с неподдельным любопытством. Мое же лицо хранило невозмутимость. Я хранил себя и свои нервы для работы на заводе. Вот где испытания на прочность – не то, что ночь в гостинице. Но, об этом в следующий раз.