Федор Русаков : Мысли вслух

Ночь. Ко мне в гости приходил Ленин. Что-то мычал про броневик, революцию и безумно вкусное бизе, которое подают в ресторане за углом. Приглашал. Бизе и правда отменное, но я отказался. К сожалению, вечером я решил побаловать шавермой Каплан. Или к счастью. В любом случае, согласиться было бы нетактично. Хотя дедушка забавный. Люблю лысых. Видно, когда они вспотели. Они этого не скрывают. Даже если очень хотят.
Проснулся.
Утро. Открываю комод с масками. Ммм…
«Толстощекий весельчак». Моя любимая. Примерил. Я ее так часто одеваю, что выглядит она, признаться, несколько потаскано. Вытерлась вся, помялась и краски поблекли. Уже веснушек не видно.
Что еще там?
«Пацан из пригорода». Эта тоже нравится. Парадно-выходная. Гламурное тусение? Обязательно нужно ее одеть. Зачем? Эпотаж? Нет. Просто боа меня полнит. А так бы с удовольствием.
«Я наплевалнасехинатебяособенно» — редко одеваю. Обычно говорят: «Не идет тебе. И зачем ты ее купил себе? Денег девать некуда? Купил бы себе вторую «толстощекого весельчака». Сменную. А то эта уже по швам лопается».
«Я так заинтересован в том, о чем ты говоришь» — эта всегда со мной. Незаменима. Кто-то останавливает тебя в коридоре: «О, слышишь, смотрел как вчера «Ростов» сыграл? Я вот что думаю, ведь некому играть… А что? Разворовали команду, а вот раньше…» Ты отворачиваешься, незаметно ее на лицо – хоп. И все. Человеку приятно.
«Каменное лицо, сливаемся с местностью» — это для работы, когда пишешь что-то. Ну или просто для работы, когда не пишешь ничего. Что-то последнее время чаще использую, чем первую даже.
Вечер.
Спать.
Маски на место. В зеркале — пусто. Видишь руки, чувствуешь, что ты есть. Со стороны глянешь – пусто. Нет никого. Никто ложится в кровать. Никто укрывается одеялом. Ленин делает последнюю попытку поесть бизе.