Орехов Вячеслав : Николай (разные жанры на одну тему).

Крещение.
Неожиданно развернувшись в мою сторону, батюшка прищурился и по-отечески так, спросил:
-А что ж ты, Николай, купель-то святую не примешь?
Да в прорубь меня и столкнул.
Не понравился мне этот древнерусский обычай. Толи потому, что не Николай я вовсе. Толи потому, что дублёнку замочил. Толи просто не привык, когда меня валенком в грудь толкают. Да и крестом по голове совсем не обязательно. Ну, хотя бы пока я в воде. В общем, не пошло как-то… Ну, не моё и всё тут…

Война.
Идти в разведку отобрали десять самых лучших. Ну, в смысле, я и ещё девять чуть похуже. Стояли крещенские морозы. Безлунная ночь. Дремучий лес. В тыл врага шли молча, соблюдая все меры предосторожности, лишь изредка бросая друг в друга снежки и ставя подножки. Лес прошли, практически не поднимая пыли и шума, а когда вышли на большое подсолнуховое поле – попали в засаду. Конечно, приняли бой. По ожесточённому сопротивлению противника поняли, что это киргизские наёмники. Их было много. Пальцев на руке не хватит. Так вот. В самый разгар боя, подползает ко мне командир, и по-отечески похлопав по плечу, говорит:
- Ну, Николай, принимай командование на себя….
А я отвечаю, мол, вообще-то не Николай я вовсе. А командир как заорёт в ухо:
- Да мне похеру кто ты! Я говорю, принимай командование на себя, и стоять до последнего патрона! А мы с замполитом мелкими группами будем отходить к лесу!
Сунул мне пагоны и опять куда-то уполз. И уже через двенадцать минут я попал в плен не простым рядовым, а самым настоящим майором! Вот такая головокружительная карьера….

Допрос.
- Думаешь, что самый умный, да? – следователь уставился на меня немигающим взглядом и нервно закурил очередную сигарету. – Думаешь, мы про тебя ничего не знаем, да? Ошибаешься! Мы про тебя всё знаем! Нам даже известно, что ты скачиваешь с порносайтов фотографии обнажённой Аллы Пугачёвой! Боже мой, ПУГАЧЁВОЙ!!!- он глубоко затянулся и надменно улыбаясь, выдержал паузу.- Нет, ну я понимаю, если бы допустим, кого другого…Ну, там… Ну, там, пусть даже Киркорова…Да, вот хоть Киркорова – это я ещё бы мог понять. Это да. Он ведь всё-таки…. Да. Он такой, такой…Тогда я конечно… Ведь с таким другое дело… — голос следователя стал тихим, а взгляд рассеянным,- Ведь он такой, понимаешь, такой… Ты даже не представляешь какой он…Эх, вот если бы он, допустим…Я бы тогда конечно…С таким ведь, понимаешь…
- Вообще-то, мне кажется уж лучше… — я робко попытался прервать его размышления.
- Короче,- голос следователя снова стал сильным и волевым,- извращенец ты, Николай, из-вра-ще-нец!!!
- Вообще-то я не…, а ладно. — Я обречённо опустил голову.- Где подписать?

Ленин.
Ленин оказался кудрявым золотозубым мужичком с выразительной наколкой на кисти руки в виде полукруга восходящего солнца и надписи «Шушенское». Пуговицы кожаной жилетки с трудом сдерживали увесистое брюшко, а по шее сползала не менее увесистая золотая цепь.
-Знаете,- смущаясь пролепетал я,- а я вас представлял несколько иначе.
Ленин громко рассмеялся, обнажив два ряда золотых зубов, и дружески ткнув меня в грудь, ответил: — Конспияция, батенька, конспияция!
- А картавите вы тоже для конспирации?- уже осмелев, снова спросил я. Мой собеседник неожиданно изменился в лице. Изогнув по- бычьи шею и прищурив немигающие глаза, Ленин тихо прошипел:
- Ты чё, падла белогвайдейская, на вождя наехал чтоли?
Выронив ручку и блокнот, я заикающимся голосом стал извиняться и что-то объяснять.
- Владимир Ильич… Я нет, нет… Я это… Я вообще-то хотел узнать как идёт коллективизация на селе и план ГОЭЛРО- электрификация всей страны…
Ленин призадумался и примирительно положил кастет в карман широкого пиджака.
- А что? Сегодня же поставлю этот вопъёс на Совнайкоме.- И по отечески похлопав меня по плечу, добавил:
- А Вы, Николай, не такой уж и большой мудак, каким кажетесь.
- Вообще-то я не…
- Ну, ну,- Ленин блеснул золотозубой улыбкой,- не скъёмничайте, батенька. Не такой уж и большой. Я вас, мудаков, знаю…
Он хотел сказать ещё что-то, но вдруг в конце коридора в потоке снующих стенографисток появилась Фани Каплан. Угрюмое лицо в тёмных очках окутываемое дымом «Беломора» и шаркающая поступь тяжёлых армейских ботинок выдавали весьма преклонный возраст террористки. Торчащий из-под матросского бушлата маузер серьёзно осложнял движения. Заметив её, Ленин не попращавшись, резко развернулся и сразу же затерялся в толпе стоящих в очереди у столовой рабочих и крестьян. Его кудрявая голова мелькала то тут, то там и быстро продвигалась к окну раздачи. В общем гуле народных масс то и дело слышался знакомый голос: « Я вождь!.. Суки окопные!.. А я говою, у меня абонемент на месяц!.. Кто?.. Падлы деевенские!.. Ну я вам устёю коллективизацию!...»
Встреча.
Я до сих пор не верю в происходящее. Кто бы мог подумать, что самым обычным серым утром, среди недели, в толпе прохожих я встречу свою одноклассницу. И не просто одноклассницу, а первую красотку и музу всех моих юношеских страданий. Она была богиней, поэтому почти не замечала со своих небес моей прыщавой морды. Прошли годы, нас разметало по разным сторонам, мы изменились, но оказывается, она до сих пор меня помнит!
Мы заходим в первый попавшийся ресторанчик, пьём кофе, не торопясь кушаем какие-то сладости из маленьких тарелочек и мило беседуем. Ресторанчик очень уютный и стильный. Она часто и непринуждённо заливается своим милым смехом. В такие моменты некоторые солидные посетители в дорогих костюмах бросают в нашу сторону оценивающие, завистливые взгляды. Я горд и счастлив. Она давно замужем за каким-то очень уважаемым человеком, дружит со знаменитостями, много путешествует по миру. Я, расплывчато рассказывая о себе, говорю, что работаю в секторе тяжёлой промышленности. При этом мне очень хочется, чтобы позвонил напарник и потребовал срочной отгрузки вагонов куда-нибудь в Эфиопию. Он часто мне звонит с подобными вопросами и требует немедленно предоставить платёжный документ и фактуры.
В такие моменты моя жена ругается матом и, по-бычьи уставившись мне в глаза, спрашивает: «Что, опять твой Серёга нажрался и ему продолжить не с кем? Учти — я тебе денег на фактуры не дам!» Да, он умеет звонить не вовремя, но сейчас это было бы очень даже кстати. Серёга не звонит. Зато звонит хозяйка квартиры. Она возмущена очередной просрочкой, требует сегодня же внести арендную плату и угрожает выселить таких нерадивых квартиросъёмщиков к чёртовой матери! Я со всей силы прижимаю телефон к уху и дикторским баритоном отвечаю: «Мы рассмотрим вашу просьбу, и, думаю, в ближайшее же время примем положительное решение.» После секундного замешательства голос в трубке начинает орать ещё громче. «Конечно,- перебиваю я,- с вами обязательно свяжутся мои люди.» Моя спутница в очередной раз заливается милым смехом. Я незаметно отключаю телефон, потому что знаю – бабка просто так не отстанет. Ну не могу же я напрямую сказать, что как раз сегодня нёс ей деньги, одевшись, как на парад, во всё чистое. Вообще-то этот пиджак, оставшийся со свадьбы, сегодня пригодился вдвойне. Обычно он одевается раз в месяц, в день оплаты. Ну и пару раз одевался на какие-то похороны. А сегодня он ещё и поддерживает мой имидж делового человека. Я умело прикрываю старое жирное пятно на левом рукаве и держу осанку.
Моя спутница интересуется, продолжаю ли я заниматься спортом или уже поставил на этом деле крест? Моя душа ликует. Боже, она даже помнит, что я занимался спортом! А ведь это продолжалось всего две недели в восьмом классе. Потом у меня украли в раздевалке кеды, и появился повод завязать с лёгкой атлетикой навсегда! Старая история. Но сейчас я незаметно пытаюсь втянуть вываливающийся живот и разглагольствую о том, как тяжело подобрать личного фитнес-инструктора и толкового массажиста. Опять же эти бесконечные презентации и совещания…. Она смеясь кивает и обещает при случае отправить ко мне своего тренера. Ну да, ну да. Естественно, изображаю радость. Слышал бы всё это мой бригадир! Я бы точно стал вечным посыльным в ларёк и объектом насмешек всей бригады до конца дней. Но, слава богу, поблизости нет ни одного «коллеги»! И вообще никого и ничего нет! Есть только я, завравшийся, но хоть на час ставший счастливым человек, и ОНА! Меня переполняют давно забытые чувства и дикая энергия! В какой-то момент я даже сам начинаю верить себе и в себя. А что? В конце концов, разберусь с долгами, займусь модным спортом, освою другую профессию, чтобы не приходить домой потным и уставшим, а работать головой. Заведу хобби связанное с парашютами или аквалангами, сменю друзей-собутыльников…. Громкая мелодия на её дорогом мобильнике разрушает всю идиллию. Подъехал личный водитель. Ей пора идти. Она встаёт из-за стола.
- Знаешь, меня давно так никто не веселил.- Её лукавая улыбка обжигает. – Твоя фантазия не знает границ. К сожалению, мне пора. Спасибо за кофе, Николай.
- Кто-о-о?! – вскрикиваю я. Через моё тело пробегает электрический заряд в несколько тысяч вольт.- НИКОЛАЙ?!
Она в последний раз заливается своим хрустальным смехом.
- Ну, конечно же, Колька! Просто Колька!
Она чмокает меня в горящую щёку и выпархивает на улицу.
Я ошеломлён и подавлен. Мой полуоткрытый рот и блуждающий взгляд притягивают к себе взгляды посетителей ещё больше, чем её смех. Но мне до них нет никакого дела. В голове вертится только одно слово: « Николай»! Получается, она беседовала целый час с каким-то Николаем из своего далёкого прошлого, а меня даже и не вспомнила! А ведь мы не один раз оставались дежурить в классе, маршировали в одной шеренге на параде и, однажды, я даже получил из-за неё по морде на школьной дискотеке…
Непонятно откуда взявшийся официант кладёт передо мной счёт:
- Оплачивать будете кредиткой или наличными? – издевательски улыбаясь спрашивает он.
- Чего? – я пытаюсь вернуться в действительность, но цифры увиденные мной на фирменной бумажке заведения опять повергают в шок.- Сколько?! Да вы что?! Это за кофе чтоли?!
- А Вы думали, Вам ячменный напиток наливают?- лицо официанта стало надменным.- Здесь не привокзальный буфет.
Я что-то возражаю, но откуда-то сзади ко мне подходит человек героических размеров и, положив на плечё тяжёлую лапу, говорит низким голосом:
- Ты чё буксуешь, чучело? С тобой же пока нормально разговаривают….
После такого убедительного довода требовать администратора и жалобную книгу пропадает всякое желание. Я молча выкладываю добрую половину своего капитала. Официант возвращает мне несколько смятых купюр:
- Чаевые — за счёт заведения! — на его лице опять появляется улыбка.
Я раздавлен и уничтожен. Спину обжигают колючие взгляды посетителей и обслуживающего персонала, а сердце переполняет ненависть. Бескрайняя ненависть к тому самому безликому Николаю, из-за которого я терплю оскорбления. Из-за него на меня будет орать полоумная бабка — арендодательница и, наверное, будет бить тапочком по лицу разъярённая жена. Из-за него, и только из-за него, я не начну уже никогда новую, полную радости и достатка жизнь, не займусь спортом и не придумаю оригинального хобби…
- Алё, Серёга!- я рычу в телефонную трубку стоя посреди тротуара, перебирая в руке оставшиеся деньги. – Это… Из министерства факс пришёл! Прыгай на трамвай и давай быстрей в наш «офис»! Я пока столик займу…