Безпальцев : Расизм

Разбилась икона, и к чёрным людям пришло белое горе. Белое горе в большом белоснежном плаще с капюшоном, покрывающим голову, и квадратными вырезами на уровне глаз. В руках горе держало деревянный посох, а изо рта его неслись слова, будто яркие небесные сплетения звёзд. Такие прекрасные и будоражащие. Но главный чёрный человек почувствовал что-то плохое в этих словах, ибо по его коже пробежали мурашки. У них не было ножек, это были бугры, содержащие предчувствие темноты. Тогда белое горе раздели и хлестали его тело кнутами, чёрные дети сыпали солёную рыбью чешую на раны, а чёрные стервы лизали и откусывали куски плоти, пока не остался лишь скелет. Так исчезло белое, но осталось горе. В деревне начали умирать животные. Желудки лошадей, овец и коров переворачивались в животах, что останавливало течение жизни. Затем начали болеть люди, их тела гнили, а души мучились. Их чёрные дети кашляли, их глотки изрыгали ленты чешуи, а чёрные женщины, те, что были стервами, перестали удовлетворять мужчин, потому что их члены сгнивали самыми первыми. Они сгнивали так быстро, как — будто их откусывали воздушные лопасти плотного воздуха. Мы сажали мурлыкающих кошек на животы, никто не ронял вилки, во время трапезы не ломали хлеб руками, лишь ножи крошили эту сухомять. Мы мылись по три раза на день хозяйственным мылом. Но ничто не помогало, люди продолжали умирать, и тогда главный чёрный человек покинул своё селение и пошёл за гору, за которую никто и никогда не ходил. Он долго поднимался по извилистому каменистому склону горы, пока не добрался до вершины. Там, касаясь макушкой облаков, он увидел селение, подобное селению своих мёртвых собратьев. Только были там живые белые люди. В селении на него смотрели, как на что-то чудесное и загадочное. А он подумал о мести. Месть сделала его тело шерстяным, ногти стали когтями, человек мутировал в обезьяну. Ни один белый не мог предотвратить мутацию. Это уже был не человек, а зверь, который перегрыз всех. Почти всех. Кровавые клыки обезьяны остановились, когда он увидел женщину, стирающую бельё возле устья реки. Она не испугалась зверя и гордо смотрела ему в глаза. В глазах было не устье реки, а целый океан. Казалось, что в нём резвятся дельфины, они создают гармоничность звука, чертят небо гладкостью, брызжут прохладой воды. Всё это вернуло обезьяну в облик людской. Стояли только двое – белая и чёрный. Они взялись за руки, и пошли за следующую гору в поисках добра и уважения. Но их встретило остриё копья, рукоятку которого сжимала рука жёлтой женщины. Она взяла руку чёрного мужчины и внимательно изучала его пальцы, а именно плотный кожистый валик, кутикулу. Она опустила копьё, подобрела и облизала кутикулу большого пальца. Эта женщина прошла долгий путь истребления, рассказала, что её селение уничтожили зелёные люди, и она отомстила им. Также она истребила селения красных, синих и серых людей. Чёрных и белых она ещё не встречала, а наши цвета кожи её рассмешили, убивать ей нас не хотелось. Жёлтая, чёрный и белая забрались в просторное ущелье, чтобы переждать дождь, который забил своими каплями в сухой барабан земли. Они заночевали. Голубые дельфины в океанах глаз белой женщины слились с кудрями, похожими на цветок ириса, жёлтой женщины и мёртвоклеточными краями кутикулы большого пальца чёрного мужчины. Ущелье благоухало и дало широкую испарину, выпущенную в воздух холодной ночи. В этой испарине чувствовался момент объединения, солидарности и любви. Любви вне зависимости от весовых категорий, анатомической разности, фонетических изысков. В эту ночь вновь было построено подобие Вавилонской башни, но она была не из камня и не достигала небес. Она заставляла окружающее поверить в чудо. Насколько это возможно, читатель, поверь и ты в чудо. Жёлтая женщина родила чёрного мальчика с голубыми океанами в глазах. В одном глазу мальчика прыгал дельфин в синеве. Белая женщина родила девочку с кудрявыми волосами цвета ириса. Цвета болотного жёлтого ириса. Чёрный человек родил жёлто-белую двойню. Кутикулы забрало небо.