Fairy-tale : Талантище

Талантище
Зал областной филармонии был полон. В первых рядах сидели дяденьки в серых совковых брюках, растянутых свитерах, с лихорадочным блеском в глазах, который выдавал неудачников, мечтающих попасть в «дамки». За ними шли тетки в душных шапках и длинных юбках, которые еще помнили Алана Чумака и Толика Кашпировского, они могли сходу назвать список своих болячек, предоставить анализы мочи и кала на общее обозрение и убедить соседей в том, что данное зрелище избавит их от геморроя и паралича. Афиша на филармонии гласила, что в этот вечер их городок посетит великий парапсихолог Иннокентий Славцев, который разработал собственную систему гипноза, способную быстро превратить обычного лузера в миллионера, раскрыв его основной талант.
Иннокентий Славцев вещал:
- Нет людей глупых, бесталанных, безруких! Есть люди, у которых прочно закрыт канал Основного Таланта. И как только я раскрою этот талант, Вы сразу же превратитесь в великих людей, способных заработать за короткое время сотни тысяч долларов и больше! Вы и только Вы являетесь вершителями собственной судьбы.
Блондин в зеленом пиджачке, обильно обсыпанный перхотью, наклонился к молоденькой соседке:
- Как Вы думаете, он действительно может сделать нас богатыми?
- Ага, — зевнула девушка, — вот выдаст всем желающим по сто тысяч баксов…
Девушку звали Саней, Александрой. На подобный семинар она пришла по приглашению друга Лешки, который в этой областной филармонии работал кассиром. Ну, еще он был непризнанным гением и писал песни, которые никто, кроме Сани и пары корешей, не слушал. Лешка вел в городском центре культуры кружок игры на гитаре для детишек, в свободное время пил водку, орал песни и пытался соблазнить Саню. Она же прекрасно понимала, что с непризнанным гением можно иногда трахнуться под настроение, но не жить постоянно, Лешку отшивала. Билет на Иннокентия Славцева он же и принес. Сашка отмахивалась, но Лешка сказал:
- Ты чего, мать? Это же известный московский чел. Он такие бабки за приват-консультации гребет! А я тебе на халяву принес. Послушай, ну что ты теряешь? Ты вот кто?
- Александра Копылова, — ответила девушка.
- Нет, по жизни?
- Ну… воспитатель детского сада.
- А сколько ты получаешь в У.Е.?
- Э-э-э… Леш, не будем о грустном!
- Не будем, мать. Но вдруг в тебе дремлет великий художник!
Саня прыснула. Рисовала она плохо, детишкам в садике ее косоглазые котята и кривые домики нравились, но вот методист, злобная Валька (Валентина Сергеевна если что), говорила, что Сашке нужно, как Ленину, учиться-учиться-учиться. А насчет надбавки лучше заткнуться. И отправила девушку в колхоз на сбор картошки. В воскресенье!
На Иннокентия Славцева Сашка пошла, потому что в тот вечер ее бой-френд Вовчик ушел в ночную смену. Сане было скучно.
Иннокентий Славцев показался ей обыкновенным шарлатаном. Красивый мужик в черном костюме, на шее болтается амулет – странная круглая хрень, украшенная рунами. Он внезапно прекратил вещать о судьбе, подошел к Сане вплотную и заорал:
- Встань!
Саня вскочила с кресла, как ужаленная. Она привыкла слушаться тех, кто был выше по статусу или психологически сильнее.
- Ты писатель, — сказал ей Славцев категорично, — великий писатель. Ты будешь отличным журналистом, если захочешь. Ты сможешь получить Нобелевскую премию по литературе, когда издашь свой лучший роман о любви. Немедленно уходи со своей скучной работы! Слушай свое сердце! Я открываю твой канал Основного Таланта!
Славцев сделал легкий жест рукой в направлении сцены, и зазвучала громкая музыка на манер шаманских бубнов. Саша почувствовала, что в ее голове прозвучал взрыв. Она на несколько минут даже сознание потеряла, а когда пришла в себя, Славцев прощался с залом. Она встала, тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение, и пошла искать Лешку. Друг сидел в маленькой каморке в компании осветителя Владика и двух бутылок недорогого вина.
- Ну как? – спросил он.
- Я писатель, — призналась Саня, — великий. Завтра бросаю работу и ухожу полностью в творчество. Блин, Леха, этот Славцев твой муторный тип! Как и ты, впрочем. Пошли вы оба в жопу!
На следующее утро Саня пришла на работу с головной болью. То ли на нее шаманские бубны так подействовали, то ли ощущение, что она действительно по жизни лузер, непонятно. Саня нарядила детишек в куртки и шапки и поволокла на участок. С утра моросил противный дождик. Но Валька требовала, чтобы прогулка происходила в любую погоду (исключение составляли только ливень, град и Апокалипсис), а посреди выделенного малышам клочка земли с клумбой и березовым мостиком, возвышалась куча собранных дворничихой листьев. Малышня оживилась, и Саня поняла, что сейчас они будут бросаться листьями и падать в грязь. Этого допустить было нельзя. Саня повела свою группу на участок, где был тротуар. Детишки тут же разбрелись, изучая новую территорию. Только Тимур, неуклюжий увалень, который не понимал, для чего его притащили в садик, что-то промычал и полетел со скоростью света к березкам на другом конце сада. Саня кинулась следом: она называла Тимура «полный п… ц» про себя (категория «дети неспособные, засранцы») и всячески костерила его мамашу, которая не привила ребенку даже элементарных правил самоухода (парень был не в курсе, зачем нужны вилки-ложки), поэтому одевать-раздевать его, а также тащить в сортир Сане приходилось самой. Но, блин, за него же она в ответе!
Пока Санька ловила Тимура, мальчик Илья (категория «дети нормальные, способные, не засранцы») увидел на участке дырку в заборе и за ней родной подъезд. Рванул мигом. Спасибо соседке: схватила беглеца за ворот пальто и привела обратно в садик. Саня поблагодарила и, вздохнув с облегчением, отвела сопливую ораву в группу. Слава Богу, только Олька из логопедической видела ее позор. Можно никому не рассказывать.
Олька из логопедической оказалась сукой. За жалкую подачку от начальства готова была заложить не только Саньку, но и родную мамку. В общем, на следующее утро Валька вызвала Саню в кабинет и тряся рыжими пережженными патлами, закричала, что Сане здесь не место, и что она обязана извиниться перед матерью Ильи, несчастного ребенка, чудом избежавшего кучи неприятностей: педофилов, грабителей, алкашей и сумасшедших стритрейсеров, короче тех, кто способен нанести его жизни непоправимый вред. Саня покорно побрела домой к Илье: он почему-то не пришел в садик. Оправлялся от психологической травмы вместе с матерью. Это Валька так сказала. И добавила, что мать Ильи может написать жалобу. Тогда Саньку еще по статье за уши притянут.
Мать Ильи, одинокая дама лет 30, судя по амбре, психологическую травму лечила активно. Она сообщила, что все в ажуре, а Илюша он вообще, по жизни бегун, поэтому она без претензий. К ней вообще мужчина сегодня приехал. Не до писем.
Валька продолжала надрываться и после слов Сани о том, что жалобы никто писать не собирается. У Вальки натура была такая: ей надо было на ком-то злость срывать. Она на муже не могла: он алкаш был и за волосы ее часто таскал, когда она что-то про кодирование вставляла.
- Ведь, Александра Анатольевна, Вы могли угробить ребенка своей безответственностью! – брызгала слюной Валька. – Он мог попасть под машину и скончаться еще до приезда скорой!
- Вы про НЛО забыли, Валентин Сергеевна, — заметила Саня.
- Чего?
- Ну, его еще НЛО могло забрать. На другую планету. Чтоб клонировать, — Санька порола чушь с самым серьезным видом.
Валька сунула ей под нос образец заявления «по собственному». Саня вспомнила, что у нее теперь открыт канал Основного Таланта, и ей все стало по барабану. Она, не совсем понимая, что делает, тут же отправилась в редакцию одной желтой газетки, где сообщила, что желает написать о том, как низко в последнее время упал статус педагога.
Спустя пять лет журналистке Александре Менделеевой (этой фамилией наградил Саню друг Лешка, ставший в итоге ее мужем и вполне неплохим ди-джеем) дали задание написать о брачном аферисте Артуре Мюллере, сумевшем всего за год окрутить пятерых дамочек и выдоить их практически до основания. У последней он выпросил квартиру в центре столицы и дорогое авто, не говоря уже об огромных суммах, которые он брал на лечение тяжело больной дочери от первого брака. Ни браков, ни детей у Мюллера не было, зато поддельных паспортов он приобрел несколько.
Александра позвонила в квартиру одной из жертв великого мошенника, претендовавшего на звание Соньки Золотой Ручки в мужском варианте. На пороге стояла заплаканная баба в халате. В руках она держала бутылку с коньяком, опорожненную наполовину. За ее спиной виднелся стол с разбросанными кое-как карамельками без обертки.
- Я хочу забрать заявление, — сказала она Сане.
- Но ведь он Вас обманул! – возмутилась журналистка.
- Он меня любил! – взвыла дамочка. – Он мне Маяковского читал!
Дама продолжила разворачивать карамельки. «Передача в СИЗО», — поняла Саша.
Она покачнулась на стуле и выдала:
- Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре, сказала Мария. Семь, восемь, девять, десять. Меня Марией зовут, — добавила без перехода.
- Он гений, понимаете, гений! Он в молодости залы собирал, он людям внушал, что они способны стать гениями. Каждому внушал, от пьющего сантехника до библиотекарши! А они на него в суд! Он скрывался от несправедливости, от бездарей, готовых его распять, поэтому имена менял! – Мария сунула Александре фото мошенника.
С глянцевой поверхности Саше улыбался Иннокентий Славцев, открывший ее «Основной Канал».
- Будешь? – Мария протянула бокал с коньяком.
- Буду, — ответила Саша и выпила. Закусила освобожденной от яркого фантика карамелькой.
- Ведь он талантливый человек! – не унималась Мария. – Тюрьма его погубит!
- Ага, — согласилась Саша, — он Талантище. С самой большой буквы.