мараторий : Компилят Софросюне Лапиз*-Из цикла Кубинский Lazuli.

«Гвантанамера, нагила, гвантанамеееееера….» Кто это поет? Это безутешно напевает Мартихай Лейнсофф, который сидит на канапе эпохи Людовика XV, перед домом мадам Вилозо.Той мадам Вилозо, у которой неделю назад залетевшие головорезы с Санта Клары украли лучшую Мерлин Монро в городе певицу Йусми.Ту певицу Йусми, чьи песни поет сидя на зеленом бархатном canape седовласый Мартихай Лейнсофф.Он договорился о встрече с мадам и ждет когда она его примет. «Че Мартихай, мадам зовет вас до нее»- приглашает его превратный с элементами вырождения фиолетовый негр и обедневший дворянин идет.
Мадам принимала его сидя на османской софе.Конечно же она принимала мужчин и лежа на софе, но это стоило бы им известных денег.
-Давайте не воронить-взяла старого Фиделя за рога мадам Вилозо-Я вас знаю человеком мудрым, знакомого с торами и писаниями миров, а также с начинкой адского толерантства и…давайте меняться.Вы находите мою Йусми — я отдаю вам всех негров с моих плантаций.
-Мучо гратциас - ответил Мартихай на ломаном кастильском,-но теперь я только знаю писания.
Тучного вида мадам выдержала паузу что бы съесть круасан.
-Я вам итак отдам негров, а вы имеете мне показать человека который вернет мою Йусми.
-Это боно мадам…это окай,-согласился Мартихай-Показать вам человека-нет проблемуа.Завтра.

Действительно на завтра только он мог показать ей человека. По тому что не было на пять тыщь километров фазенд опытнее миссиониста от иудеев и христианиста от синтерее чем Мартихай.Раньше он был вакерос и отправлял людей в землю столь быстро, как у вас масло падает с бутерброда на землю. По скоростной стрельбе с Мартихаем мог только тягатся Гонсало Уго со своими шестерками. И это только по причине того, что в вертепе Гонсало было до двадцати гаучо и все шмаляли разом.

Но потом ковбой обзавелся женой и стал владельцем спокойного сна и салуна.Семь лет он был вне поля зрения ковбоев. А на восьмой год в город приходил Терран Делуо брат убитого сиеминутно Густаво Делоу и взрывает ночью салун. А ведь это не все еще. Салун уходит феерверком динамита в ночное небо с женой Мартихая, его поварихой и пятьюдесятью галлонами спиртного.
Вот Мартихай бродивший под лунной ночью, только конь его знает где, возвращается утром домой и что его глазам открывается. Он не находит дома. Мечтает обнять жену-но обнять едва ли возможно только остатки гари витающие в копком утреннем воздухе. Он не прочь бы и отзавтракать запеканку-омлет с тунцом но от кухарки осталось только доброе обугленное имя. Он хотел бы промочить горло разбавленным ромом с эрвой матэ, но пятьдесят галлонов спиртного ушли в изнурительно измученную кубинским, дьявольски палящим солнцем, землю. Вендетта его губительно вырождает. Он находит безалаберно глупого Деллоу, который настолько арестант оксюморона, что остается в городе, видимо что бы прочитать буквы на надгробии Мартихая. Но бывает что мертвые приходят к живым, а бывает что наоборот, живой отправляет тебя в странствия аида.

Вот тогда Лейнсофф решает негуманно зделать морталэ узколобому Террану. Он заходит в оружейный склеп Болливановича и пенетрирует все револьверные патроны. Потом он вернулся к Террану и стал шмалять в два ствола ему в тулово, так что оно выплясывало ламбаду, подпрыгивало и поднимало много пыли. Мартихай ловко перезаряжал револьверы и стрелял опять. Загнав жмура на кладбищенский погост он бросил издевательства. К тому времени в Деллоу сидело девятнадцать футов свинца. Это был последний раз, когда Мартихая видели за огнестрелом.

Уехав после из города он вернулся уже проповедником. Много раз он еще уезжал, но всегда возвращался канталамессом. Ковбои же стали ходить к нему за советами. И если гаучо с начинкой дъявольских машин был верующий -Мартихай давал совет. Если не верующий-делал его верующим в беседе неспешной и давал совет. Состоял он лучшим в штате шамесом. Целое племя незамысловатых индейцев обратил в веру Мартихай, после чего те индейцы снимали скальп вовсе не с головы. Сумашедшие истории ходили вокруг Лейнсоффа. Например ковбои после бесед с Мартихаем пытались заменить обрезание -отстреливанием. Хотя это наверное, читатель, брехня. В целом история Мартихая такая каковой вы от меня услышали бы. Только такая личность могла найти нужного человека для мадам Вилозо. И этим бойким человеком от души был Веретъе Томас. Чабан, который понадобся ему денег, всегда мог обменять свою голову на приличную сумму в пяти штатах как минимум. Томас в свою очередь следил что бы эта сумма росла побыстрее. И вот когда Мартихай вышел неспешно поискать Веретъе, а мадам считала сколько у нее на плантациях останется негров, что бы расплатится ув поисках капризной Йусми, Томас поднимал цену своей голове.В захудалом ломбарде-театре господина Жимана, главы «Коммерческого сопредприятия Экономика Кастро и никаких сыновей» Томас делал ограбление.

Сейф состоял импозантным, как пациентка в кресле у женского доктора. Бухгалтер Боливана Жимана вычищал его окаменелое нутро от лишних купюр и перекладывал их в дорожный саквояж Томаса. Сам Жиман переминался с ноги на ногу облокачиваясь у стены достаточно расстроеным и внимательно слушал Томаса, который говорил интерессные кортессианские небылицы.
-Знаете же, господин Жиман,-вещал Томас и револьвер его как указательный палец ушел вверх,-когда я был маленький, меня очень интересовало исскуство и откуда берутся дети.Конечно же я знал про капусту, аиста, деда мороза и прочую чепуху, но я верил что мне врали. Немного лет прошло и я докопался до правды. И сейчас делаю их сам. Ведь теперь меня интерессует другое, господин Жиман. Мне важно знать откуда берутся деньги.И кажется они берутся у вас.
И беспощадный револьвер Томаса, пропитанный до невозможного пороховыми нарезками, стволом заглянул в междуочие Жимана.
-Бери мои деньги, разбойник, так и быть!-Сорвался на крик окалелый, но не испуганый Жиман.-Но пусть тебе с ними прилетят все мои хвори, что я на них заработал. Пусть тебя умучает грипп, простатит, гемморой и ты не сможешь сесть на коня! Пусть ты забудешь что такое курок и у тебя случится бруцеллез.
-Боно, боно, господин Жиман,-засмеялся в наитии Томас,-я конфискую все. Но деньги я возьму сейчас, а за болезнями вернусь когда мне будет за ними. Так что, будьте любезны, ситуаены, никто никуда не уходит. По тому что я в пути могу передумать и вернутся за хворями, а кого-то здесъ не будет хватать и я зделаю такого, что вас похоронят. И Томас осторожно прошел к выходу, а бухгалтер Жимана нес за ним саквояж с деньгами.
Потом Томас садился на коня и крепил к седлу походный саквояж. Пришлось таки Томасу стрелять по целившемуся в него охраннику Жимана и сдалать ему пособие по инвалидности. Так Томас уехал из Фатисемы. Вечером тоже же дня Мартихай имел встречу с Томасом в погребе своего дома. Не надо спрашивать «Где он его нашел», по тому что Томас явился сам. Впрочем саквояж с лямом доллароф, который он принес с собой, вполне относится к уважению, что бы сказать -они пришли вдвоем.

Теперь два шага в сторону. У каждого гаучо есть тупичок с которого он берет денегъ. У Мартихая было не счесть числа загашников откуда он брал валюту, а у Томаса лям зелени и меньше он не брал. И они имели с этого общий гишефт, по тому что один имел тупичок, а другой имел с этого известный процент. И теперь вам понятно зачем Томас интересовался исскуством ровно как и почему он оказался в подвале Мартихая-уважаемого шиита и единственного на всю округу шамеса.
И вот они встретились. Я вижу себе очень как это было.Они, конечно же, обнялись.
И стали говорить также как Миаль с -*де ла Серна* о правителях Перу, как Моисей водил свой народ сорок лет пешком по пустыне. И Томас и Мартихай перетасовывали триста и сто девять тем, пока шиит не сказал:
-Одна барышня имеет к тебе бизнес, Томас. Если ты ей поможешь, кататся как кот в масле будешь, если тебе будет хуже, чем камню у Христа за пазухой…
Томас не сказал «да»… поэтому Мартихай продолжил.
-Первая ее скрипка -узница нидалеких индейцев в Санта Кларе.Так ее нужно найти и вернуть откуда взяли.
-В горах холодно,-сказал опрометчиво Томас.
-Об чем речъ!.. Будет жутко холодно-ты вернешься и мы все забудем.Ты не Фритьоф Ярлсберг, Томас, я это знаю, мы не на антарктике и даже не на Перито Морено, так зачем нам геройства.
-Но с другой стороны я мог бы попробовать,?,-сказал Томас еще задумчивей,-ха…я могу одеть шубу, мне уже не так будет холодно и я найду певичку…Но что дальше Мартихай?
-Дальше будет песня, дальше будет завтра,-сказал Мартихай.Завтра будет мадам Вилозо.Она скажет что будет дальше.
Но мадам Вилозо была уже сегодня.
Ворвавшись в дом Мартихая, неистово как зонд в аноректальную область, мадам Вилозо посеяла смятение.Здесъ нужна была пуля.Но вопрос не в том, была ли пуля, а в том, куда бы ходить по средам и пятницам, если бы пуля нашлась. Итак, мадам Вилозо просочилась в дом и засветила Мартихая и Томаса.
-Ах, я дико в извинениях,-сказала она.-Я тут мимо проходила вас, свет в окне увидела и решила зайти или то мне показалось. Связались ли вы сердечный с той личностью, коий будет искать мою Йусми, ато я смертельно переживаю.Это он? Мужчина этот? Боги…какой красавец! Вы тореро? Это сразу видно…И вы едете искать мою Йусми? Что вы за это хотите правды храбрости ради?.
И Томас сказал, что он хочет -два и пять. Первое и третье.Второе как от красивой женщины, первое-как от богатой. И третья улыбнуласъ ему своими губами алыми, а первая возмутиласъ и открыла золотавый ротоган. Но они пришли к согласию и Томас получил таки добро на две пятого и половину второго. То есть это было уже не пятое и первое, а второе и третье…«Высокая Каббалистика»,-сказал Мартихай. И на сегодня это было все.

Вот настало утро и поднялось светило. И разбудило живность. И живность разбудила слугу Мартихая. И слуга подошел и разбудил хазяина. И мадам Вилозо проснулась от того что ее будит Мартихай. И Томас проснулся от того что его будит мадам Вилозо.И это были просто светлые рубаи Нишапури.Томас встал и сказал: -«Мадам, видите ли вы это ослепительно красивое светило на горизонте?» -«Я ведь Томас не слепая?»-ответила мадам. И что же нам хотело бы сказать светило? Вы помогли мне это понять! .«Весь мир далекое плаванье…и бляцтво»-вот что! Зачем же светило появляется на рассвете и закате? Я просыпаюсь и оно мне говорит-" Ты в космосе-рококко, Томас.Вечером же оно говорит: «Сейчас, конечно же, куда-нибудь запетляю, но еще до этого два слова, Томас »Весь мир-космос рококко". Вы согласны со мной мадам?"

Мадам Вилозо странно посмотрела на него и сказала:-" Я до сих пор не могу понять, как у людей хватает храбрости и времени убивать и такое придумывать.Если вас не отправят в коссмос раньше, у Мартихая появится конкурент.И напомню таки вам, у вас еще остался один раз".

-Возьмите его под крыло-сказал Томас.-Возможно, когда я вернусь, будет второй.В общем hasta la vista, мадам, я улетел…..

И Томас уехал из города на два месяца. Два месяца в Санта Кларе, где ашанинга кечуа курят трубки мира и выдувают из ртов обросших цингой такие клубы дыма, что не видно вершин Туркино. В той Санта Кларе, где зябко и холодно так, что плюнуть в чей то мордас-это то же самое, что сразу вломить по ней фомкой. В той Санта Кларе, где слетают скальпы с головы, как с потной лысины ярмолка.

Туда уехал Томас, и оттуда вернулся вместе с Йусми, которая смотрела на него, как пигмей на Родину Мать.

-Йусми везут!-закричал слуга мадам Вилозо и побежал к ней наверх, по тому что не дай Всевышний, она его не услышала бы.

Но мадам уже бежала вниз.

-О счастье…,-Зароптала Йусми тятральным вольцетом-наконец цивилизованый мир.

Она крепко обняла мадам Вилозо:-«Я так счастлива-Я столько пережила без електричества, без воды гарячей …и эти угрюмые индейцы. Я уже думала там умиреть, когда появился, как черт из табакерки, восхитительный Томас. О мадам Вилозо, он появился как вулкан Галерас. Он похитил меня, мадам, наплевав им в открытые и ошалелые мурла и увез среди ночи. И мадам сказала Томасу:»Сегодня в вашу честь будет праздник. И он будет столько, сколько вы захотите у меня гостить. А то что вы оставили на проценты увеличится разительно."

И был праздник в честь Томаса и возвращения Йусми. Вроде и был на этом празднике Томас, но тем же вечером он заявился к Мартихаю.

-Здравствуйте, шамес… я пришел простится…-Сказал Томас.
-У…куда тебе петлять?-удивился кецолькоатль.-Мадам Вилозо довольна, ее певица тебя боготворит. Тусись в этом космосе и снимай марципаны.
-Меня тошнит от ее круасанов,-Сказал Томас и понуро опустил глаза в пол.-Я говорил вам, Мартихай, что весь мир рокекка. Так знайте, он еще больше недосконален.Он помолчал немного и снова начал…

-В заведении мадам Вилозо я смотрел как поет Йусми, как она довольна что вернулась. А вокруг нее сидели жлобы…чумазые сибонее и разношерствая накипь гальего от которых стоял неприятный штоц. И речь их была никчемной, как и их души вместе с физиологией. Но у них были брилиянты и деньги, не так много как у меня, но достоточно что бы швырять ими в Йусми. И она наверное была счастлива. Но, я видел где она была в Санта Кларе. Уберите електричество, шкурами завесьте стены, и будет тот же анфас.Она верит, что есть разница, но я вижу что ее нет. Мне от этого, Мартихай, не по себе. Поэтому я улетаю.

-Послушай Томас,-сказал мудрый Мартихай,-ты такой еще творческо молодой человек и не знаешь, что такое «три пятницы в понедельник». Ты еще можешь успеть на семь вторников. Так не теряй же это время. Или если ты так хочешь уезжать, я тебе дам маляву к одному гаучо в Маями.Там достаточно мало наших, Томас. Знаешь что кричат у них на волнах-«Suerte!Suerte!»

-Нет,-сказал Томас,-я туда не поеду.
-А куда поедешь ты?-Спросил Мартихай.
-Не знаю…куда нибудь. Прощайте.

И он ушел, а потом улетел. И знал он куда едет:-он давно решил уехать к берегам Valparaiso.
И через семь дней он был уже в Одессе, штат Алгаробо.