Владимир Павлов : Вечер на двоих

Ты сегодня одна с ним. Никитке всего месяц. Он уже гулит и старается держать шейку. И вовсю питается твоей грудью. Для докорма надо делать смеси. И пусть его отец оказался подонком. Пусть помогает лишь мама. Пусть сегодня, в этот вечер в сочельник, вы одни. Ничто не может сравниться с прорастанием цветов на клочочке неба.
Дети – они ведь как растения сначала.
Вот, как мы умеем есть! Мы и вторую титьку опустошим. А почему мы плачем? Мы грязные. Мы запачкали подгузник и требуем чистоты!
Как нежна небесная материя, и как страшно иной раз ее тронуть. Цветочек издает нежнейший аромат, его кожа атласная. Как не хочется его класть в почвогрунт, но белоснежные облака уже приготовили свои объятья. Покачиваешь месяц, за который зацепилось это облако:
– Баю-бай, баю-бай, баю-бай…
Улыбка у него отцовская. Мама правильно говорит: он больше похож на отца. Ну, разве мы в этом виноваты? Мы крепко спим и видим сны о маминой титьке. Как мы улыбаемся во сне!
А небесные цветы сплетаются в один мост из синего цвета, который прорывается за стратосферу и уносит наши мечты до центра галактики. А там, в неимоверном напряжении, обрабатываются чаяния тысяч звезд и планет. И наши где-то есть в этом океане стремлений. Может, Ядро ответит на них.
Проснулись! А что мы проснулись? А у мамы еще нет молока, не накопилось. А мы намочились и теперь требуем чистоты. Мы просим только чистоты и молока! Мы больше ничего не хотим. Да? Наши права не надо ущемлять. Нас нужно переодеть. Вот.
Но всего этого нет. Ты сделала аборт. Ты сидишь этим вечером одна в своей квартире. Скоро Рождество. И ты, как пьяная дура, просишь кого-то о том, чтобы увидеться с ним. С Никиткой. С тем Никиткой, каким бы он был сейчас. Не сделай ты аборта. Сейчас ему был бы месяц. Около того.
Все болит от воспоминаний. Никогда небесный мост из цветов больше не будет так близко.
Отчего-то не хочется вставать и идти на кухню. Там кто-то есть. Хотя там никого нет. Эти зеркала в коридоре, в которые ты смотрелась, когда была беременная… Как грустно.
Внезапный страх парализует тебя. Кто-то идет по коридору. Движется к двери твоей комнаты. Маленькие ножки шлепают по паркету. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп. Стараешься не дышать. Сердце работает с четкостью механизма. Оно знает то, что отрицает ум.
Как назло, падает тарелка, которая стояла на краю дивана. Сердце чуть не разорвалось. Ты даже вскрикнула. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп. Дверь со скрипом открывается. Волосы стали пуховыми и шевелятся от каждого ветерка. Оно приближается. Главное не смотреть, главное не смотреть, главное не смотреть…
– Мамаааааииииииииии!!!