hemof : Сток. Остров

Аппарат высадил их в одной из заповедных зон Сухольского архипелага. Цепь малых и больших Сухольских островов издавна была предназначена под максимально благоприятные условия для отдыха. Флора-дизайнеры трудились здесь несколько поколений, создавая по крупицам на отдельных островах частицы земных пейзажей. Там, куда Войновская привезла Стока, было очень много горных массивов, перемежающихся зеркальными заводями чистейшей горной воды. Холмы и ложбинки удивительно тихих зелёных массивов, всё это напоминало сказочные леса, какие только может рисовать себе воображение человека, ищущего отдых.
Сток застыл, немного растерявшись от многообразия зелёного цвета, бросившегося в глаза. Зелень хлынула сквозь зрачки и растеклась океаном в мозгу, заглушая все мысли. Сток глубоко вдохнул наполненный ионами воздух, как бы желая насытиться им сразу и надолго, впитать его, как ёмкость с ледяной водой, в которую ты ныряешь с разгона, не понимая, наполнится ли твоё сердце бодрящим наслаждением, или оно взорвётся от переизбытка нахлынувших ощущений.
- Пойдём, чего ты застыл.- Войновская, улыбнулась. Она махнула головой в сторону полого спускающейся тропинки между зелёных деревьев-великанов.- Сегодня у нас с тобой будет большая прогулка. Никакой автоматики, никаких датчиков, инфракрасных лучей, компьютерного выслеживания: ты, я и природа.
- Как тебе это удалось?
- Как мне удалось вытащить тебя из твоего автоматизированного заключения? Ну, это было совсем просто. Я – волшебница. Ты скоро привыкнешь к этой мысли. Стоит мне захотеть – и всё оказывается в моей власти. Ты, кстати, тоже.- Она весело рассмеялась. Её высокая грациозная фигура необычайно гармонично вплеталась в зелень больших стройных деревьев.- Побежали, Сток. Там внизу озеро. Я не могу идти просто так. Тело требует активного движения. Побежали, а?
Он плавно перешёл на бег. «Три, два, раз…» Мышцы пружинили чётко, как комплекс безотказных механизмов. «Давай побегаем».
Они обогнули несколько широких стволов, и спуск стал значительно круче. В некоторых местах открывалась горная порода, и тогда нужно было прыгать. Тропинка кончилась, они перепрыгивали с уступа на уступ, стараясь не оступиться и не подвернуть ногу.
- Я люблю места, где много зелени, воды, и никого больше нет! – закричала Войновская на бегу.
Сток внимательно рассчитывал свои движения. В мозгу постоянно работал счётчик мышечных усилий, «три два, раз два три, три, три…»
Озеро открылось внезапно, озарив серебром узенькую каменистую площадку перед водой. Вокруг было настолько тихо, что казалось, будто движения двух бегущих людей вызывают шумовой эффект, создаваемый стадом крупных животных. Войновская резко остановилась и присела возле кромки заканчивающейся горной породы. Внизу, в полуметре, светилась, играя матовыми серебряными бликами, водная рябь.
- Смотри, как она дышит прохладой, как будто вечер, отделённый от нас тоненькой зеркальной плёнкой.
Сток молча скинул с себя красный спортивный костюм и с разбега прыгнул в воду. Зеркало разбилось вдребезги, и он с головой вошёл в прохладу потустороннего вечера. «Вот так я поступаю, когда из тебя пытаются вытянуть какие-то слова. С разбегу головой в озеро – и дальше всё идёт уже немножко не так, как вначале, а слегка преломлённое действием».
Вынырнув, он увидел неподалёку от себя Войновскую. Она без каких-либо видимых усилий просто лежала на воде лицом вверх, Сток не мог разглядеть точно, но, по-моему, она даже закрыла глаза. Он кинул быстрый взгляд на каменистый берег, но ничего нельзя было разглядеть.
- Войновская, ты разделась, перед тем, как прыгнуть в воду?
- Ты не имеешь ни малейшего представления о такте. Такие вопросы задавать не принято.
«Много ты знаешь, о чём я имею представление, а о чём нет».
Он подплыл к берегу и одним рывком выскочил из воды на сушу. В сторонке, на жёсткой траве лежали её майка и плотные шорты. «Вот теперь я кое о чём имею представление. Я поимел его сам».
Он медленно побрёл вдоль берега, выбирая место для костра. После холодной горной воды хотелось, как можно быстрее согреться.
Он лежал лицом вниз, уткнувшись в редкую пыльную траву, отключившись от этого мира. Только запах камня вперемешку с пылью и воздух, поглаживающий плечи. Да, это действительно было приятно. Майза, как всегда попала в самую точку, он впервые за много-много времени не чувствовал себя частицей опытной информации в компьютерной сети. Почти полное наслаждение открывшимся окошечком свободы. «Так было на том проклятом острове.- Воспоминания воткнулись в голову, подобно острому электрическому пробнику.- Точно так же он лежал, зарывшись лицом в песок, и солнце грело плечи, и свобода бушевала вокруг, как всё побеждающее произведение хаоса во вселенной. Он сжал челюсти, и песчинки заскрипели на зубах, и не было вокруг никого, кто смог бы запретить это делать».
- Может быть, тебе это и неинтересно, но ты уже находишься под моим контролем. Сток/Вензер, ты слышишь меня? Ты уже в моей команде.
- Это хорошо. Значит, тебя не смогли разорвать в клочья мои сторожевые псы.
- Кто, кто? Как ты сказал?
- Неважно. Это анахронизм. Как тебе удалось победить совет исправительной зоны и общего порядка?
- Я оказалась умнее и хитрее их всех. Об этом долго рассказывать, я провела настоящее сражение против всего учёного совета и совета правопорядка и дисциплины, но теперь уже всё позади. Теперь всё будет зависеть только от тебя. Скоро тебя спросят, согласен ли ты пройти серию опытных экспериментов на космической лаборатории научного сотрудника первого ранга Майзы Войновской, и если ты ответишь «нет», я не смогу забрать тебя отсюда, какие бы доводы в пользу науки не приводила.
- Ты совсем не боишься, что я отвечу «нет». Ты уверена, что я соглашусь.
Войновская рассмеялась весело и громко, как стеклянный ручеёк. Сток подумал, что она слишком много сегодня смеётся, настолько много, что это становится неестественным.
- Если ты не захочешь поехать со мной, значит, я совершенно не разбираюсь в людях. И вообще, мне пора уже на заслуженный отдых. Если ты не согласишься, ты перечеркнёшь свою, только начинающуюся жизнь, а заодно и мою.
- Когда-то у меня уже начиналась жизнь.
«Он слонялся до вечера по тому проклятому острову, не зная, что ему делать потом. Он просто наслаждался запахом деревьев, земли и океана. Он дышал полной грудью, пока дыхание не стало становиться всё более прерывистым. Его скрутило пополам, его стало ломать и выкручивать изнутри, когда звёзды уже высыпали в черноте над головой. Он тогда понял, что его клетка находится не только снаружи, главная тюрьма внутри него самого, в его больной мутирующей крови. И из этой тюрьмы нельзя вырваться просто так, как он это сделал тогда, убив розовощёкого блондина. Болезнь нельзя задушить титановой цепочкой, её надо обмануть».
Сток поднял лицо и повернулся к Войновской. К его левой щеке и половинке лба прилипли мелкие камешки. Мокрые белёсые волосы торчали слева забавным ёжиком. Войновская сидела, совсем рядом, в одних облегающих трусиках. Сток некоторое время внимательно рассматривал её грудные мышцы, упругие и сильные, и заметно более выпуклые, чем у мужчин.
- Со мною рядом никогда не было голых женщин,- заговорил он тихо, так и не взглянув ей в лицо.- А, вообще-то, даже просто женщин в своей жизни я видел только раз или два, или три, точно уже не помню. Ты чем-то волнуешь меня. Почему распределитель отпустил нас с тобой вдвоём в эту заповедную зону? Они запретили мне любой контакт с органикой, во избежание нанесения ущерба, и тут появляешься ты, человек разумный, женского пола и творишь всё, что тебе заблагорассудится. Откуда ты взялась, Войновская? Из каких снов ты явилась?
- Будем надеяться, что из приятных.- Она поднялась с земли, отряхивая с ягодиц и ног прилипшие камешки и траву.- Ты рассматриваешь меня, как дикий зверёк, завороженный и в то же время напуганный. Сток, я хочу освободить тебя. Я твой друг. Ты поможешь мне в моих научных исследованиях, а я помогу тебе стать нормальным человеком, и ты не будешь смотреть на женщин, как на неведомых зверей, появившихся из твоих снов.
Сток сел, не поднимая головы, уставившись на её ноги, мускулистые и стройные, как и всё тело, как и все ноги и тела людей этой эпохи.
«Его нашли через два суточных вращения, благодаря аварийному боту, болтавшемуся в водах красного острова. Он лежал, зарывшись в сухие листья, под огромным лиственным деревом. Он уже не мог двигаться, тело покрылось чёрными пятнами величиной с кулак, из которых проступала гнилая кровь. Сток лежал, отключившись от жгучей боли, разъедающей внутренние органы, ничего не видя и не слыша…»
- Повтори, что ты там говорила об одинаковых свойствах нашей органики, моей и Фулиной.
- В общем-то, дело не столько в органике, сколько в кровоснабжающей сердце системе. Если говорить упрощённо, крысы, а так же некоторые земноводные, обладают повышенной прочностью сердечно-сосудистой системы, по отношению к свойствам изменения материи отрицательного подпространства. Совершенно случайно в разделе центрального медеокомпьютера о нестандартных случаях мутирующих наследственных заболеваниях нашего времени, я натолкнулась на формулу твоего рецессивного глобулина, вызывающего локализованные взрывы внутренней кровеносной системы. После этого я провела ряд исследовательских сопоставлений и вывела устойчивую закономерность. Оказывается, изменения, которым подвергается органика при соприкосновении с отрицательным подпространством, в случае с твоим заболеванием получаются вполне благоприятными, конечно до определённого предела. Короче говоря, никакой другой организм не в состоянии без видимого ущерба находиться в зоне отрицательного подпространства, как ты. В твоём случае 8 + 12 фактор высокомолекулярного гликопротеина, оказывается наиболее устойчив, как раз в той системе отрицательных полей, в которой разрушительна любая другая система кровоснабжения органики. Сток, пойми, почему ты являешься для меня первостепенным открытием. Ты наиболее близко можешь подойти к двери, которая ещё не открывалась никому. Фуля был там, но он не может нести информацию, он не способен к анализу, у него нет разума сопоставить факты и передать их людям. А ты – человек разумный. Природа подкинула тебе генетическую наследственную болезнь, она как бы заклеймила тебя, но кто знает, может быть, ты как раз и есть то новое существо, которое в отличие от нас всех способно существовать на границе двух противоположных миров. Может быть, твоё появление запланировано, как появление человека новой формации.
Солнце постепенно клонилось к закату. Удлинялись тени, плавно ложащиеся на землю со скалистых ступенек горы. Войновская присела рядом со Стоком, пытаясь заглянуть ему в глаза. Ей нужен был этот паренёк, во что бы то ни стало. Её надо было, чтобы он сказал на совете да, или всё остальное теряло тогда всякий смысл
- Когда нам надо возвращаться? – Спросил Сток.
- Когда наступит время приёма инъекций, только этим ограничивается прогулка.
«Опять клетка, которая находится внутри тебя самого».
- То есть, мы можем провести ночь здесь.
- Конечно, можем, если хочешь. Разведём костёр и представим, будто мы древние люди. Будем смотреть на огонь и предаваться меланхолии.
- Почему ты не боишься оставаться со мной наедине? Ты настолько уверена в своих силах?
- Нам слишком много времени придётся провести вместе, в относительно небольшом замкнутом пространстве, и я не хочу, чтобы мы начинали свои отношения со страха или ненависти.
Ночь сгустилась над островом. На каменистой поляне торопливо пожирал сухие веточки вечно голодный костёр. Ночные тени плясали вокруг и перешёптывались серыми голосами ленивого ветерка. Костёр грел грудь и лицо, а спину холодила земная ночь. Сток смотрел на живые языки пламени и чувствовал, как от жара у него начинают слезиться глаза. В ночное время часто задумываешься о быстротечности огня, горящего внутри всех нас, мы всю жизнь добываем ему пищу, а в итоге не остаётся ничего, кроме пепла и тёплой дотлевающей золы.
- Ты так редко улыбаешься.- Войновская сидела укутав плечи в тёплое серебристое покрывало. Она вдруг стала маленькой и беззащитной, спрятав в покрывало свою мускулистую фигуру.- В тебе много злости или много боли? Тебе надо стать сильнее, Сток, чтобы подавить в себе негатив.
- Зачем мне в себе, что-то давить? Я не такой, как вы. У меня другие категории мироощущения, а вы всё пытаетесь во мне что-то подавить. Ты, наверное, считаешь себя сильной, Войновская? Я чувствую, как ты считаешь себя сильнее меня.
Войновская рассмеялась и придвинулась поближе к огню, давая обжечь себя жаром пламени. «Забавный паренёк,- думала она, глядя на огонь.- Весь состоящий из углов и колючек. Если бы не то жестокое убийство, можно было бы подумать, что это просто инфантилизм, замешанный на подростковом максимализме. Тогда он отшвырнул все взгляды, направленные на него, как на больного юношу, и заставил относиться к себе, как к опасному зверю. Зачем ему это понадобилось? Я не верю, что это просто всплеск психосоматической агрессии, продиктованной его заболеванием. Не всё так просто. Он преследует какие-то определённые цели».
«Интересная она,- думал Сток, не отрывая взгляда от огня.- Умна, сильна, она так уверена в себе. Почему они все так уверены в себе? Эпоха покорителей отрицательного пространства. Люди с колоссальной технической силой изменяют вселенную и совсем забывают о том, что вскоре всё равно каждый из них отомрёт. Покорители вселенной никак не могут покорить время».
- Ты хочешь жить вечно?
- Почему ты меня об этом спрашиваешь? – Войновская слегка отодвинулась от костра в ночную тень и сильнее укуталась в покрывало.
- Потому что меня интересует, ты хочешь жить вечно?
- Не знаю. Я не часто над этим задумывалась. Наверное, только когда была ребёнком. Вечность.- Она немного помолчала.- Это так много – вечность. А ты, хотел бы?
- А я буду жить вечно.
Войновская рассмеялась, затем резко встала, освещённая бликами костра.
- Пойду, принесу суходрев.
Сток молча проводил её взглядом. Костёр трещал, выстреливая маленькие снопики искр в ночное одеяло, растянутое над ним. В этой тишине костёр был единственным существом, производившим откровенное движение звуков вокруг себя. Сток вздохнул и закрыл лицо руками. «А может, не стоит мне всё начинать сначала. В норе я думаю и наблюдаю, наблюдаю и думаю, а снаружи придётся действовать. У меня не будет времени думать». Он чувствовал на лбу, на висках и на щеках пальцы своих рук, они казались ему толстыми брёвнами, существовавшими отдельно от него, Что-то инородное, деревянное прикасалось к его лицу.
- Ты что, засыпаешь? – Войновская вернулась, неся пред собой небольшую охапку сухих ветвей.
Сток отнял руки от лица и посмотрел на неё, долго и внимательно. Она была высока, сильна и красива. Тип женщины эпохи великого разлома.
- Войновская, дай мне дотронуться до тебя. Как дотрагивается мужчина до женщины. А вообще, если честно, я хочу исследовать тебя всю. Я хочу прощупать тебя снаружи и изнутри. Давай я это начну прямо сейчас.
Она подбросила веток в костёр и снова присела на колени.
«Как же с тобой разговаривать, зверёк?»
- У тебя будут женщины, Сток, но только не сейчас. Никакой живой человек не может быть объектом исследования в той форме, о которой ты говоришь. Это всё происходит по-другому. Я надеюсь, со временем ты поймёшь это.
«Как-то всё это я не так говорю».
- Ну-ну.- Сток усмехался. Бесноватые язычки пламени плясали в его прищуренных глазах и отражались маленькими сверкающими молниями.- Будем ждать, старший брат, когда я всё это пойму. Сейчас не это главное. Главное – предстоящий координационный совет, когда меня спросят, поддерживаю ли я тебя, как ты думаешь, что я отвечу?
- Ты ответишь «да».
- Я отвечу «нет».