Лидия Раевская : С Багировым - о свободном Интернете в России, настоящих мужчинах, Путине, и гастарбайтерах, 90-х

Kattie May поговорил с писателем, публицистом, общественным деятелем Эдуардом Багировым.


Готовясь к интервью, я прочитала все, что можно было прочитать про Вас. Как итог у меня возник лишь одни вопрос: Вам нравятся скандалы вокруг Вас?

(Смеется.). Они, конечно, оживляют немного атмосферу. Но могу точно сказать, что ни разу я не преследовал цели спровоцировать своими действиями какой-нибудь скандал. Просто есть категория людей с определенным складом ума и, возможно, ряд моих недоброжелателей, которые из любого моего высказывания делают скандал. Но диссонанса в связи с этим я не испытываю, потому что знаю, кто я и что из себя представляю. У меня есть мои проекты — книги, сценарии. Я спокойно занимаюсь ими. А люди, которым нравятся только связанные со мной скандалы, — какой с них спрос? На чужой роток не накинешь платок, как говорят киргизы.

Одной фразой, одним словом охарактеризуйте себя тогда.

Я честный. Всё.

В вашем твиттере под именем написано «драматург, писатель, публицист, скотина». Почему?

Чтобы люди не особо очаровывались на мой счет. Подавляющее большинство людей почему-то считаю, что если человек — драматург и писатель, то он должен фиалками срать. У них такое представление, стереотип, что писатель «не должен то, не должен се, зато он всенепременнейше должен это и это». В общем, всем я должен, получается. Эта маленькая ремарочка в твиттере ясно дает понять, что нет, ребят, «не должен». Я живой человек, и не хочу никем прикидываться. Нет, я, если понадобится, сейчас могу завести разговор о философии, классической музыке, дать звезду или еще как-нибудь выпендриться. Но мне не интересно так жить. Я хочу быть собой. Потому что я всю жизнь на это положил: быть собой, ни на кого не обращать внимания, делать то, что захочется, и не делать того, чего не хочется, или идти на поводу у людей, которых я не знаю. И было бы большой глупостью менять такое положение вещей. Если я начну подстраиваться под чьи-то ожидания, то это уже буду не я.

Что же тогда для Вас интернет?

Интернет сделал всю мою жизнь, в общем-то. Например, мы с Сергеем Минаевым познакомились там в 2001 году на одном литературном сайте. Через год решили открыть свой – Литпром. Позже он превратился в один из лучших русскоязычных литературных проектов.

Исходя из этого и недавних оппозиционных событий, можно ли сказать, что Интернет стал серьезной движущей силой, заставив пресловутых «интернет хомячков» выйти на улицу?

«Хомячки» по определению не могут быть силой. Ну, вышло их сто тысяч на улицы. И что? Сила – это лидеры. А лидеры продали своих «хомячков», разменяли их на пятаки. А без лидеров хомячки из себя ничего не представляют. Вот, недавно осудили на четыре с половиной лет этого… как там его… Лузянина за то, что он проломил на митинге голову омоновцу. Бойцовый хомячок попался. Всю жизнь культуризмом занимался, сильный парень. Ну, либеральная общественность возмутилась, конечно. Подумаешь, проломил голову сотруднику органов при исполнении и чуть его не задушил. Но угомонились довольно скоро, потому что в Европе за это дали бы 8-10 лет, а в Штатах еще и инвалидом сделали бы, или просто пристрелили бы на месте. А оппозиционные лидеры у нас — говно, поэтому ничего у нас из этого протеста не выйдет.

Вы говорите и пишите о политике, но при этом добавляете, что находитесь «вне ее». Как же так?

Ну, я же не интегрирован в нее в качестве, скажем, чиновника. Но зато имею гражданскую активную позицию. Был доверенным лицом Владимира Владимировича Путина на президентских выборах.

Встречались с ним?

Да, конечно. Я просто не безразличный человек. И мой гражданский активизм в этом выражается, что я поддерживаю Путина. Мне не лень заниматься поддержкой своего кандидата. Потому что мне небезразлично, что будет со страной, и я хочу, чтобы ею управлял признанный в мире опытный и сильный лидер, а не какое-нибудь пустое и трепливое говно, вроде Навального.

В интервью молдавским СМИ на вопрос, «если бы вам предложили важную должность в Молдове, какая должность бы вас заинтересовала», Вы ответили, что президент. А в России кем бы вы согласились стать?

Я не хотел бы вообще заниматься открыто политикой. Ею должны заниматься профессионалы. Хотя знаю, что смог бы. Энергии, понимания ситуации и компетенции мне хватило бы. Но я просто не готов. Президент у нас уже есть, и он мне нравится.

Почему нравится?

Он человек дела, а не популист. Он вытащил страну из такой жопы, что даже страшно вспоминать. Я в этом рос. И очень не хочу, чтобы это повторилось.

Но он же когда-нибудь уйдет, и кто-то займет его место.

Это точно буду не я. Я не настолько серьезный и ответственный человек, как Путин. Я человек творческий: могу напиться, в морду кому-нибудь дать, на хуй послать. Ну, какой из меня политик?

А за что набили бы человеку морду?

Всякое бывает.

Из недавних?

За ярко выраженное хамство. Я искренне считаю, что между мужчинами (подчеркиваю) бывают конфликты такого рода, разрешение которых возможно только по морде. Я это знаю наверняка. И со мной это бывает.

Вам стыдно не бывает после?

Нет. Не бывает. Потому что в жизни не было случая, чтобы я кому-нибудь набил морду просто так.



Я знаю, что Вы сидели четыре месяца в тюрьме Молдавии за организацию и управление госпереворотом в апреле 2009 года. Не буду спрашивать подробностей, что и как, Вы об этом много говорили и давали комментариев. Задам чисто жизненный вопрос: почему именно Молдавия?

Прекрасная страна, чудесная атмосфера. Мой образ жизни позволяет мне жить в любой стране мира сколь угодно долго. Я, бывало, уезжал в Европу с билетом в один конец. Уезжал на Бали и жил там три месяца. Почему Молдавия? Черт его знает. Я когда-то был женат, и моя супруга родом из Кишинева. Как-то мы с ней приехали туда, я вышел с трапа самолета, вдохнул воздух, и меня посетила мысль: «Кажется, я приехал». (Смеется.). Мгновенно я понял, что это страна сыграет особую роль в моей жизни. Конечно, многое замешено на личном, на любви и не только к стране. Есть длиннющее число моментов, которые я не могу озвучить, почему я выбрал Молдавию, но это не моя тайна. Причастность же мою к организации тех событий надо еще доказать, а это не получилось у всей высшей следственной системы Молдавии.

Во время MinaevLive с вашим участием Константин Рыков сказал, что «Эдик сложный человек». Вы действительно сложный человек?

Я, повторяю, не обязан соответствовать чьим-либо ожиданиям. Для меня тактичность, корректность и взаимоуважение не пустой звук, как и для любого нормального человека, и со мной очень даже легко общаться, если быть честным: не юлить, не вихлять, не обманывать, не кривить душой, не пытаться меня нагнуть. С тем же Минаевым, например, мы дружим вот уже второй десяток лет, а ведь мы оба не самые простецкие парни на свете.

Как мама относится к вашим романам, ведь в них много автобиографического? Не говорит ли она, что здесь немного было не так, как описываешь, по-моему, все было по-другому?

Мама меня знает достаточно хорошо и понимает, что обсуждать подобные вопросы не имеет смысла. Я все равно сделаю так, как хочу, как я вижу и знаю.

Вы говорите, что перед вами не надо юлить, обманывать, играть. А легко ли жить таким честным романтиком?

Не поверите — намного легче, нежели если бы я на каждом шагу врал и пытался строить из себя то, чем не являюсь. Я человек достаточно общительный – и в Интернете, и в жизни – и для того, чтобы поддерживать образ этакого возвышенного писателя с горящим взором мне потребовалось бы слишком много энергии, а мне жалко ее тратить на такую хуйню. Лучше на что-нибудь конструктивное, полезное – на творчество, например.

О творчестве. Чем Вы сейчас занимаетесь?

На днях завершились съемки исторического 10-серийного телефильма «Пепел» по моему сценарию. Это очень крупный и серьезный проект. Снимать пригласили голливудского режиссера-оскароносца Вадима Перельмана. Собрали бриллиантовый состав отечественных звезд. В главных ролях — Миронов, Машков, Чулпан Хаматова, и вообще практически нет проходных актеров. Разве это не уровень?

Это очень круто.

У меня не было ни одного неудачного проекта. Все три романа стали бестселлерами. Литературный сайт мой, Литпром — один из лучших. По сценариям — сами видите. Поэтому обо мне могут писать и думать всё, что угодно — мне наплевать. Я всегда очень четко разделял конкретные дела и трёп в интернетах.

Как вы думаете, оправдано ли было недавнее закрытие Лурка на полтора часа и разговоры о том, что, дескать, на свободу слова посягнули?

Так дело же было не в свободе слова, а в долбоебизме ФСКН. Отрыли они на Лурке какую-то статью, которая не несла ровно ничего опасного для общества, и положили из-за этого весь сайт. А он между прочим, если не брать статью обо мне (смеется), довольно смешной и интересный. Он мне нравится. Я вот не пойму, почему какой-то дятел из ФСКН, который заказал этот карнавал, лезет своими грязными полковничьими руками в интернет? При этом совсем в нем не разбирается. Проблему интернета должны решать люди компетентные, которые живут в нем и понимают, что опасно, а что нет, что можно, а что нет.

Чем же действия ФСКН конкретно Вас возмутили?

Меня оскорбил такой подход: что из-за какой-то абсолютно хуйни пришли и ёбнули Лурку. Где ж так делается?

Наверное, в Китае, где все обстоит еще хуже, учитывая, что там Facebook-а нет.

Там вообще вся целиком политическая система построена на ограничениях. У нас же такого нет и в помине, поэтому российский Интернет — один из самых либеральных в мире.



А как же санкции против интернета сейчас?

У нас его до последнего времени вообще не трогали. Кто что хотел, то и делал. Адекватные люди понимают это, и им смешны вопли либеральных СМИ о каком-то кровавом режиме, типа радио «Эхо Москвы», которое на самом деле существует на зарплату «Газпром-Медиа». В той же Германии за маленькое антисемитское высказывание могут посадить в реальную тюрьму. У нас же таких прецедентов не то что не было, а даже не пахнет ими. Это, кстати, касается не только интернета, но и митингов.

В смысле?

Посмотрите иностранные каналы — митингующих там разгоняют любыми средствами: просто ломают, забивают ногами в мясо, заливают ледяной водой, лупят электрошокерами в рёбра. Я, хоть и не слабонервный, иногда просто ужасаюсь. А наши омоновцы — самые либеральные омоновцы в мире.

Продолжая тему интернета. Вот мы сейчас сидим в прелестном месте, спокойно разговариваем. И я понимаю, что Вы культурный, интеллигентный человек. При это в твиттере Вы бываете чрезмерно грубым и резким на слово. Это своего рода «раздвоение»?

Почему же. Вот вы у меня не вызываете нисколько желания грубить, потому что вы прелестные девушки (прим. Кattie Мay – обращается к фотографу и интервьюеру). Задаете культурные вопросы, матом на меня не ругаетесь, не говорите, что я мудак, долбоеб, идиот, чудовище, скотина, тварь, осел, дерьмо, чурка и прочее, что я периодически читаю в свой адрес в интернете. Почему я должен вам грубить? Если же мне нахамят и это будет не какой-нибудь хомяк безымянный, я ему, конечно, отвечу.

Кому Вы отвечаете?

Да кому только не приходилось!

Вот недавно против Вас ополчились за якобы негативное высказывание в связи со смертью Стругацкого.

Я не написал ни одного негативного слова о смерти Стругацкого, это неправда, читать надо внимательнее. Ну, не нравится мне творчество Стругацких (Смеется.). Что мне с этим делать? Я считаю, что их цитаты, выкладываемые в твиттер, — это пошлость, потому что цитаты бессодержательные, тупые и псевдоинтеллектуальные. Я так считаю. Я никого не заставлял и не призывал читать свой твиттер. Почему я вообще должен оправдываться? Почему не должен высказывать своего мнения? Я понимаю, что кому-то кажутся мои слова в адрес Стругацких некорректными. Но почему это должно меня волновать? Для меня, например, куда важнее и авторитетнее, если брать мир литературы, Михаил Иосифович Веллер. Вот на его книгах я рос, а Стругацкие для меня ровное место, и я имею на это мнение полное право: я не одну тонну литературы в жизни прочитал.

Чем Вам нравится Веллер?

Адекватностью и быстрым умом. Мы с ним писатели несопоставимо разных поколений, но это не мешает нам общаться и быть интересными друг для друга. У него есть ряд воззрений, которые для меня неприемлемы — и наоборот. У нас совершенно различны политические взгляды, воззрения, но это мне нисколько не мешает понимать, что передо мной сидит великолепный писатель, на книгах которого я рос. Два адекватных человека всегда найдут о чем поговорить, даже если у них сплошные разногласия по многим вопросам.

Что для Вас счастье?

Это гармония внешнего мира и внутреннего содержания. Гармония между собой и моими действиями, когда не приходится бороться с собственным «я», когда не делаю того, что мне претит, что идет вразрез с моими принципами и желаниями. Счастье – это когда ты распоряжаешься сам собой.

В вашем романе «Гастарбайтер» о 90-х годах есть так называемые «луковые истории», т.е. истории о том, как ни на чем или из простых повседневных вещей можно бабло сделать. Расскажите «луковую историю» из своей жизни?

Могу рассказать историю о том, как, едва приехав в Москву, я продавал собачье говно. У меня была небольшая организация по продаже всякого шлака. Это было модно, и все этим занимались, получая огромную прибыль. И вот в свои 21-22 я бегал и обучал своих сотрудников, как это делать. Как-то после работы «в поле» ко мне пришел парнишка и сказал, что у него ничего не получается. Ничего, мол, не покупают. А я по молодости в запале сказал: «Блять, да в Москве можно даже говно продать, если захотеть!» Он мне в ответ: «Попробуй, продай». А там, на заднем фоне, три десятка моих подчиненных слушают наш разговор и, наверное, думают: «Во пиздит!» В итоге мне не оставалось ничего делать, как выйти на улицу и положить в пакетик говно, найденное рядом с Новослободской, где был офис, и немного обычной земли. Смешав все это дело, я тут же на глазах сотрудников впарил какому-то прохожему пакетик за 20 или 30 рублей, выдав его за ужасно инновационные удобрения для домашних растений. Вот такая вот история. Просто если чего-нибудь сильно захотеть, то всё получится.

Как человек, много добившийся, есть ли еще в голове у Вас «список невыполненных дел»?

Нобелевскую премию получить! Оскар! Знаете, никогда не ставил перед собой материальных целей. Такого не было даже в юности, когда жизнь моя была не слишком легкой и веселой. Никогда перед глазами не маячила цель из серии «вот я сейчас накоплю денег и пойду куплю дорогую машину, дом» или «напишу сценарий и получу сразу Оскар». Я просто делаю то, что считаю нужным, так, как считаю нужным. И все мои достижения происходят сами по себе. Делай что должно, и будь, что будет. Так и живу, не заморачиваясь никакими достижениями. Титулы и цацки для меня не значат ничего.

Чувствуете ли Вы себя до сих пор «гастарбайтером»?

Нет, разумеется. Я живу здесь два десятка лет. Это мой город. Более того, я ни на минуту и не чувствовал себя таковым. Когда я приехал сюда, это была столица моей страны – СССР. И у меня не было никогда загона «вот я обиженный и всеми гонимый по национальному признаку». Но при этом я отлично знаю, каково им быть, даже на собственном примере.



Как азербайджанцы относятся к Вам, ведь Вы на половину их крови?

Я — русский, и мои соотечественники – россияне. Как сказал недавно Сурков: «По политическим взглядам я русский». Мне наплевать, что говорят обо мне в Азербайджане. Я не поддерживаю действующий азербайджанский режим, политику их руководства, потому что считаю ее деградирующей, упаднической, абсолютно отупляющей население, и направленной на развитие культа личности действующего президента (прим. КМ – Ильхам Алиев). Я вышел из состава Всероссийского Азербайджанского конгресса, Союза писателей Азербайджана, открыто заявив об это целому ряду СМИ. И возвращаться не планирую. А если брать личное, то у меня есть ряд друзей азербайджанцев, хороших друзей, у которых мнение обо мне не поменяется никогда, несмотря ни на какие политические конъюнктуры. На то они и друзья. Да и что для меня Азербайджан? Я там и был-то полтора раза. Всем, что имею, я обязан России. По менталитету я абсолютно русский, без примесей. Я и существую-то исключительно благодаря русскому языку. Почему я должен оглядываться на Азербайджан?

Можно ли сказать тогда, что тема армяно-азербайджанского конфликта не существует?

Я считаю, что это подлость высшей категории – раздувать конфликты на почве межнациональной вражды. Политика в отношении Карабаха с обеих сторон – бесчестность и сволочизм, потому что давно надо было решить конфликт хоть как-то, чтобы не гибли люди. Нет ничего важнее человеческой жизни. Никакие политические лозунги не стоят ни одного убитого ребенка, а там их погибли тысячи. Я уже не говорю про политику ненависти, которую разжигают с обеих сторон. Мне это не нравится. И я никого из них не поддерживаю.

Вы пацифист?

Я не могу сказать, что абсолютный пацифист. Просто я считаю, что нельзя ни за что убивать людей. Убивать нужно тех, кому уже ничего не объяснить — таких, как Брейвик*. Вот, как его убедить? Что ему объяснять? Почему его на «курорт» посадили, а не уничтожили? Он очень нужен человеческому обществу? Убил 77 человек, убил детей. Блять, о чем тут вообще говорить? Но такие, как он, — это частности.

Перейдем на более радостную тему. В том же MinaevLive, Сергей на личный вопрос Константина Рыкова о женщинах тактично заметил, что «женщин Эдика мы не обсуждаем». Почему? Слишком неприятные воспоминания связаны с ними?

Вот еще. У меня не было ни одной плохой женщины. Во-первых, я просто не считаю нужным говорить о них. Во-вторых, это некорректно в принципе. В-третьих, мне просто как-то странно говорить о своих женщинах. Я же не какой-нибудь Филипп Киркоров, который задницей наизнанку бегает, привлекая к себе внимание. Я в первую очередь – мужчина, а уж потом публичная персона. Поэтому на вопросы о женщинах я не отвечаю, и отвечать не буду.

Представьте, что 21 декабря всё-таки приключится конец света. Что Вы будете делать?

Налью себе стакан виски, включу комп, и со спокойной улыбкой буду следить за паникой в твиттере.

Ссылка на источник: http://kattiemay.ru/people/guest-of-the-week-eduard-bagirov/