Кешастик : СТОЛЬКО ЖЕ, СКОЛЬКО И ЗИМ

Матушка заболела всерьёз и надолго. Все тяготы ухода легли на меня, и жизнь превратилась в топтание вокруг плиты и маминой постели. А были ещё папа, живший из последних сил, а также муж и кот, ежедневно требовавшие еды и ласки. Да и работу никто не отменял. Некоторое разнообразие вносила охота за памперсами – чтобы получить их бесплатно, нужно было около месяца побегать по инстанциям. А потом эти деликатные предметы ещё следовало найти.
Короче, клетка захлопнулась. Друзья и подружки постепенно исчезли. Из активной, жизнерадостной дамы без возраста я в одночасье превратилась в старую, унылую, нелюдимую грымзу – по крайней мере, такой себя ощущала.

В одну прекрасную ночь я отправилась осваивать просторы интернета. Чаты, форумы, порталы, ресурсы – всё это было ново, необычно и чрезвычайно интересно. Я быстро постигла искусство перевоплощения – какие только персонажи не скрывались под моими никами. Но меня почему-то в основном принимали за озорную, отвязную девчонку лет восемнадцати. Эти ночные забавы доставляли массу удовольствия. Дни же проходили в полусонных хлопотах по дому и ожидании встречи с виртуальным миром.
Правда, вскоре «Кроватки» и прочие «болталки» мне надоели. Общение с сексуально озабоченной публикой оказалось примитивным и однообразным. Но я уже прочно подсела на он-лайн – оставалось лишь найти достойную аудиторию. И я её нашла.

Это был один из скандальных литературных ресурсов. Сейчас он заматерел, повзрослел, посерьёзнел, а тогда его населял очень неординарный, весёлый, циничный и неглупый народец. Тут обитали журналисты и политологи, писатели и поэты, как доморощенные, так и весьма известные, начинающие политики и бывшие сидельцы, что одно и то же, бизнесмены и врачи, в основном почему-то стоматологи, домохозяйки и студенты, были и вечные. Отжигала астрономша из-под Одессы, изливал душу краснорожий фармацевт из Бруклина, шаманила поэтесса-метеоролог с Сахалина. И кишмя кишели графоманы, все, разумеется, непризнанные гении. Любители поболтать заглядывали на минутку – и задерживались надолго. И самое главное – там было что почитать.
В общем, не зная броду, сунулась я в воду, накропала пару стишков, тут же раздраконенных злоязыкими аборигенами, задорно огрызнулась –– и поняла: тут я буду жить всегда.

Ночи стали полными и яркими. А днём, во время редких вылазок, я всматривалась в лица прохожих, пассажиров метро. Мне очень хотелось увидеть этих людей, таких крутых, талантливых, остроумных… Особенно мечталось встретить одного мальчика, мы с ним сразу вцепились друг в друга. Если честно – влюбились с полуслова. И я каждое утро мчалась к компьютеру, зная, что он уже ждёт меня. Общались мы взахлёб, причём почти вся переписка шла в стихах. Дней я не замечала, тем более что обязанности по обслуживанию болящих и страждущих оставались при мне.
Вскоре я освоила «аську», и нескончаемыми стали уже ночные разговоры. Я знала о нём всё – ну или почти всё. Особенно о его победах на любовном фронте — просто секс-гигант какой-то. О себе же предпочитала помалкивать.

Как он хотел меня увидеть! А уж я-то! Но ситуация осложнялась тем, что жил он в другом городе, а кроме того, огромной разницей в возрасте. Ему тогда исполнилось, кажется, тридцать, мне – почти в два раза больше. Он догадывался, что я старше, и постоянно выпытывал, сколько мне лет. Ответ мой был лукав и уклончив, как в песне Клавдии Шульженко: «Столько же, сколько и зим».
Так всё и длилось: днём – невесёлые заботы, ночью – он. О чем мы только не говорили, сколько было откровений, признаний, искушений, соблазнов. А какие стихи он писал – лёгкие, острые, нежные, смешные, подчас откровенно хулиганские, но все просто чудесные. И сам он, стоящий за этими строками, был прекрасен, желанен и непоправимо юн.

Как-то он сообщил, что едет по делам в Москву. Попросил телефон. Ситуация явно выходила из-под контроля. Стоял май, в голове бродили шальные мысли, поэтому пришлось раскрыть паспорт и внимательно изучить как фото, так и дату моего рождения. Правда, направление мыслей поменялось несильно.
Вскоре он позвонил. Голос был точно таким, как я представляла. «На какой улице ты живёшь?» – спросил он. – «На Первомайской». – «А дом какой?» – «Пятиэтажный, сталинский». – «Номер, номер говори!» – Я пробурчала что-то невразумительное. – «А квартира?». – «Трёхкомнатная, санузел раздельный», – бодро отрапортовала я.
Тут меня позвала матушка. Я извинилась, наскоро попрощалась – и мир поблек. Да и стара я для подобных глупостей.
Уезжал он поздним вечером. Когда поезд отъехал на безопасное расстояние, я набрала номер. «Счастливо тебе», – сказала я. «Счастливо», – эхом откликнулся он. – «Скоро опять приеду. И в этот раз ты от меня не скроешься».
Я положила трубку. Мне было не больше двадцати.

Тянулись эти отношения около года. Я осознавала их безнадёжность, но мне было хорошо – молодо, звонко и весело. С ним – виртуальным – я прожила очень яркий кусочек жизни. Свет из того времени идёт до сих пор. Знаю, что и ему было светло со мной.
В какой-то момент стало очевидным, что игру пора прекращать. Я сделала это поспешно, неловко, придумав нелепые, неправдоподобные причины. Он вроде бы не обиделся, но на связь выходить почти перестал, а потом и вовсе пропал. Да и мне стало не до него – мама уже совсем была плоха.

Прошло два года. Родители ушли один за другим. Я понемногу возвращалась к жизни. Мои виртуальные друзья оказались вполне реальными и симпатичными. Обнаружилось много общих интересов, некоторые из нас даже затеяли издать сборник наших творений, и он-таки вышел в свет. Предстояла презентация. Точнее – дружеская попойка по поводу знакового события в русской литературе.
На встречу в ресторанчике где-то на Таганке я опоздала. Влетела в зал – и увидела его. Узнала по фото – в интернете приняты фотоотчёты с тусовок. И он вдруг привстал из-за стола, замер, как-то вытянулся весь. Невысокий, щупленький, ничего гигантского не просматривалось. Я рванулась к нему: «Санька, а ведь это – я!» И мы обнялись. На глазах у всей честной компании. Он только всё повторял: «Наконец-то я тебя увидел! Наконец-то я тебя увидел!»
Мы не расставались весь вечер. Пили пиво, хохотали, наперебой цитировали нашу стихотворную перестрелку-перепалку. Странно, но никакой неловкости рядом с ним я не испытывала. А может, и не странно. Возраст – это ведь всего лишь цифры.
Но один вопрос я ему задала: «Сань, а я не похожа на бабушку, которая заигралась в девочку?» Ответ был краток: «Ты – это ты, и другой такой нет».

Ему пора было идти – уже почти опаздывал на вокзал. Из ресторана мы вышли вместе. Он пожаловался, что болит нога. Я посочувствовала – и неожиданно поняла, что говорить нам не о чем.
На «Таганской» постояли на перроне, помолчали. Ему – в одну сторону, мне – в другую. Его поезд подошёл первым. Он шагнул в вагон. Я стояла и ждала. Оглянется? Не оглянется?
Оглянулся! Я подняла руку в прощальном жесте, тут и мой поезд подоспел. «Осторожно, двери закрываются»… И мы разъехались – каждый в свою жизнь.
Он снился мне всю ночь. Просыпалась, засыпала – и снова его лицо, голос, обрывки стихов… А наутро стало окончательно ясно: мы теперь – иные. И в наших новых жизнях друг другу не нужны.

На сайте он появляется редко. Впрочем, и я там сейчас нечастый гость. Бывает, он спрашивает о чём-то незначащем, и я равнодушно печатаю столь же необязательный ответ.
Но иногда я вдруг понимаю: мимо нас обоих прошло что-то очень важное. Я не пытаюсь найти этому название. Однако знаю точно: возраст тут совершенно ни при чём. И секс, кстати, тоже.

ЗЫ. С десятилетием, Литпром!