Трезвый Сантехник : Из цикла

КУЗНИЦА СУДЕБ.
Так назвал отдел внутренних дел один мой товарищ, пребывая в состоянии стажера на должность участкового в своей первой терминальной стадии, будучи свежим и наивным пушечным мясом.
При переходе во вторую стадию у него затрещал шаблон:
– Нихера себе, кузница судеб!
Третья стадия наступает, когда ничего не подозревающей жертве выдают служебное удостоверение, сопровождая неожиданным пинком в жизнь. Большинство на этом болезненном этапе сходят с дистанции – служба безжалостно обстругивает со всех сторон, сдирая стружку заодно с мясом.
К чести своей, товарищ дотерпел до конца и узрел истину. Место службы он называл потом не иначе, как «Дом сказок».

КАК ПОЛОЖЕНО:
«При обращении к гражданину сотрудник полиции обязан: назвать свои должность, звание, фамилию, предъявить по требованию гражданина служебное удостоверение, после чего сообщить причину и цель обращения». (Закон о полиции).
Как бывает:
– И че мы тут яйца проветриваем?.. Нет, я!.. Щас тут делегация проследует, с членом, а вы своим видом весь пейзаж портите. Минута времени – и я наблюдаю вас не иначе, как далеко за горизонтом!

О ВОДЕ
Вода – основа органической жизни. Особенно остро это осознаешь с будуна.
– Начальник, можно мне воды? – вопрошает к дежурному вытрезвляющийся сквозь решетку КАЗа, (камеры административно-задержанных).
– Откуда я знаю, можно тебе воды или нет, я тебе что, врач?

Поздний вечер. В фойе сидит нетрезвая дама, ждет вызова на беседу. У каждого пробегающего мимо сотрудника она спрашивает, где здесь можно попить. Те делают вид, что не понимают по русски. Наконец, пьяненькая дама не выдерживает и накидывается на зашедшего с улицы патрульного:
– Ну, дайте же кто-нибудь женщине воды, люди вы или нет, в конце концов!
– Где ты тут людей видела? – отмахивается тот. – Здесь менты!

ПРО БОТИНКИ
При воспоминании об этом случае перед моим внутренним взором почему-то всплывают ботинки.
Шел я как-то утром мимо автобусной остановки. Вижу, из-под лавки ботинки торчат. Летние. Присмотрелся – в них ноги.
Заглядываю под лавку, а там тело. И одето совсем не по сезону – на улице мороз давит, а оно в лёгкой курточке.
Вызвал бригаду скорой помощи. Помог отодрать примерзшее тело от остановки. Они его осмотрели, и говорят:
– Он просто пьяный шибко, пусть у вас где-нибудь возле батареи полежит, пока разговаривать не начнет, а потом к нам на освидетельствование.
– Помогите, – прошу их, – До батареи его довезти.
– Некогда нам. Надо людей спасать.
Ваты с нашатырем ему в обе ноздри напихали и умчались вдаль.
Я дежурному. Дежурный прислал наряд вневедомственной охраны. Помогаю им тело грузить. Вдруг их по станции вызывают – где-то сработка.
– Некогда нам, – сказали они. Бросили тулово и тоже умчались.
Я дежурному. А он мне:
– Там у тебя что, народу, что ли, нет? Санки у кого-нибудь попроси.
Транспорт все же нашли. Привезли и тело аккурат возле батареи положили. Опять вызвал бригаду скорой помощи. Те снова напихали ему в ноздри ваты с нашатырем, что-то в него вкололи и укатили. Через три часа тело стало открывать глаза. Еще через час оно пыталось сесть. После неоднократных попыток установить с ним контакт оно даже смогло кое-как назвать свою фамилию. Выяснилось даже, что тело принадлежит бывшему армейскому прапорщику.
Когда тело осознало себя человеком, ему дали расписаться в протоколе и отправили на своих двоих. На все четыре стороны.
Человек пришел домой, сказал своей сожительнице, что его менты отлупили, лег спать… и больше никогда не проснулся.
Вот так и спасай их…