Мартин П. Stalker : НОВАЯ ПОПЫТКА (часть 1)

Все свое детство Кирилл, сколько себя помнил, всегда делил мир на людское и не-людское. Этому его обучал дед, казак до глубины его вечно ноющих, но никогда не подводящих костей.
- Кирюха, — говаривал он, усадив внука рядом с собой на скамейке под липой, — запомни, внучок! Человек, сушшество глупое и необхоженное! И на кажную бирюльку падкое. Когда на земле нашей православна церковь за усем следила, тады и порядок в головушках был, тады и нелюдям в нашем миру неуютно было. Да токмо нынче никто дурню-человеку не указ. Вот и распоясалась нечисть! Ты главное крестом себя не забывай осенять! Да и к людям тем тянись, кто лоб свой бестолковый святым крестом не ленятся тревожить.
Маленький Кирилл заворожено хлопал глазенками, внимая деду, кашлял от едкого дыма его самокруток и впитывал основные истины жизни.
По-настоящему он ощутил всю правду этих слов после смерти деда. Помер дед не очень хорошей смертью, о которой старшие старались не упоминать.
Но маленький Кирюшка четко помнил, как к их ограде, рядом с его любимой лужайкой подъехала черная «волга», из которой вышли двое дяденек в пиджаках и галстуках, подозвали дедушку к калитке, сказали ему пару слов, после чего проворно заломили за спину руки и увезли его куда-то в своей черной блестящей машине. Вспоминая этот эпизод своего детства, Кирилл всегда пытался понять – был ли это первый момент, когда он впервые почуял нечисть, или же это просто была его детская фантазия?
Так или иначе, но дедушку после этого он увидел лишь восковым и неподвижным в обитом бордовой тканью сосновом ящике. Когда ящик накрыли крышкой, заколотили и опустили в яму на станичном кладбище, Кирюше велели бросить на ящик горсть земли с высящейся рядом с ямой кучи.
И когда этот маленький комочек земли с его ладошки ударился о дешевый материал обивки гроба, в голове Кирилла заработал на полную крохотный радар. Он вдруг почувствовал, что прямо за глазами в голове у него находится маленький экранчик, который показывает истинную сущность окружающих его людей. Окружающие могилу были разными, в ком-то света было больше, в ком-то меньше, но все они были людьми. А вот стоявшие неподалеку неприметные дядьки с сигаретами в зубах людьми не были. На них была яркая печать нелюдей, которые и сгубили его дедушку. Они, тихо переговариваясь, внимательно следили за каждым из людей вокруг Кирюшки.
Так Кирилл перенял дедов дар отличать. Родителям он, само собой, не стал ничего рассказывать. Отец как-никак состоял кандидатом в члены Партии, а мама, дочь репрессированного, боялась всего на свете, включая свой собственный страх. Старший брат, гуляка, драчун и бабник, также как и младшая сестренка, в расчет не брались по умолчанию. Кирилл рос наедине со своим знанием.
Потом грянула перестройка, придуманная их земляком, и персонажи с печатью нелюдей стали попадаться все реже, а потом и вовсе исчезли из поля зрения.
А тем временем мир, его пусть и несправедливый, но привычный и предсказуемый мир трясло и лихорадило, до тех пор, пока агония нововведений не доканала его окончательно, развалив гигантскую империю на куски.
Все тут же встало с ног на голову. Запрещенное стало разрешенным и даже популярным. И наоборот. Мир заполонили дурни. Были они всех мыслимых и немыслимых разновидностей. От простых болванов, неспособных самостоятельно приспосабливаться к новым условиям, до беспардонных пронырливых идиотов, забывающих о завтрашнем дне ради сиюминутной выгоды.
Главным смыслом жизни стало бабло. Деньги ради денег. Кто чем и как их добывал, стало неважно. Мораль, принципы, совесть и прочее перестало иметь какое-либо значение и стало набором пустых слов.
К счастью для Кирилла, нашествие дурней принесло и моду на все паранормальное, запредельное и неведомое. А мода эта в свою очередь принесла спрос на экстрасенсов, ворожей, колдунов, шаманов, магов, целителей и гадалок. Почти вся эта братия представляла собой когорту самых обыкновенных жуликов, поэтому Кирилл со своим видением без труда смог влиться в эту шоблу, благо ни лицензий, дипломов для этого не требовалось.
Людей с проблемами хватало. И большинство из этих проблем было связано с чернотой внутри. С такими достаточно было подсказать нужное направление и все. Но встречались и носители мелких бесов. Почти всегда это был бес корысти. Поначалу Кирилл просто выявлял его, но после того, как на чердаке нашел дедовский дневник, научился и выгонять паршивца. Правда толку от этого было немного. Через некоторое время бесенок снова заселялся и начинал гадить. И все начиналось заново. Тогда Кирилл нашел другой выход. Он оставлял все как есть, но выдирал гаденышу зубы и когти. Человек при этом оставался на плаву в безумном мире купли-продажи, но при этом не мог уже навредить ни окружающим ни себе. Ну и чернота постепенно шла на убыль.
Однако все это, к счастью, было мелочью. Тот страшный отрезок детства, когда он воочию увидел настоящих нелюдей остался глубоко в прошлом. Рухнувшая империя безбожников погребла под собой созданных монстров. И со временем воспоминания о них поблекли словно старые черно-белые снимки, сделанные любителем на дешевой фотобумаге. А потому радар в голове сам собой отключился за ненадобностью.
Теперь Кирилл с головой ушел в свое новое призвание помощи людям. Брал он немного, а уж результативность его стараний говорила сама за себя. Поэтому слава о внуке кузнеца Кондрата быстро разошлась по всей округе и за ее пределами. Так что о спросе на его услуги можно было не беспокоиться.
Так прошло двенадцать лет.
К тому времени Кирилл стал уважаемым человеком, купил солидный кусок земли, отстроил на ней просторные двухэтажные хоромы, куда перевез родителей, несмотря на их протесты. А вот своей семьей он так и не обзавелся. Как-то не сложилось, хотя претенденток на такого завидного жениха было хоть отбавляй.
И вот однажды к Кириллу зашел в гости шурин Павлуха, а по совместительству здешний участковый. Выпив положенные двести грамм, он пригладил усы и сообщил:
- Такое дело, Кирюх… Постановление вышло. По нему твоя деятельность выходит левой. Надобна лицензия и все такое. Иначе могут и прищучить.
- Как так?
- Да вот так. Хочешь и дальше народ пользовать — придется самолично в столицу ехать да бумаги выправлять.
Так Кирилл впервые в жизни отправился в Москву.
В плацкарте рядом с ним ехал самый настоящий седобородый муслим. Раньше, конечно, Кирилл видел иноверцев в городе, но в станице они не жили. За исключением трех армянских семей, население было исключительно православным. И хоть лично басурмане ему ничего не сделали, Кирилл изначально как-то недолюбливал их. Хотя бы из-за того, что два его однокашника не вернулись с первой чеченской, а один потерял там ногу. Да и не престало потомственному казаку лобызаться с исконным противником.
Поэтому Кирилл сразу же приготовился к конфликту. Однако старик оказался неожиданно дружелюбным и радушным. Даже когда узнал, что его сосед потомок непримиримого врага, дед Хасан (так он представился) лишь улыбнулся в седые усы и сказал:
- Создатель не зря сотворил этот мир таким разнообразным. Так неужели мы с тобой, Кирилл, будем рычать друг на друга только из-за того, что кто-то когда-то с кем-то воевал? Лучше подсаживайся курицу кушай. Моя жена много наделала. Боюсь не справлюсь.
На поверку дед Хасан оказался человеком добрым и общительным. Ехал он не один. Несколько раз из другого вагона заглядывали молодые кавказцы, но долго не задерживались и, перекинувшись несколькими настороженными нерусскими фразами, удалялись. А сам дед предпочитал вообще никуда не ходить. На вопрос о цели поездки ответил прямо:
- Еду родню навестить, за внуками вот в дороге присматриваю, чтобы вели себя как надо. А потом еще в Москве у меня дело одно есть.
Кирилл внутренне напрягся, что не осталось незамеченным.
- Ох уж мне эти урусы! – улыбнулся дед Хасан, — Их по телевизору пичкают всяким враньем, а они всему и верят! Ты что ж, все еще думаешь, что раз кавказец, значит обязательно террорист, а раз дело в Москве, непременно бомбу взрывать?
- Ничего я такого не думал, — смутился Кирилл.
- У нас скоро большой праздник Курбан-байрам. В Москве его тоже праздновать будут. Вот я и еду проследить, чтобы все мирно прошло. Многие так сейчас поступают, посылают старших следить за молодыми.
Тут Кирилл догадался тихонько посмотреть на внутренний цвет своего соседа. И с удивлением обнаружил, что старый муслим не имеет в своем сердце черноты ни, тем более, бесенят. А тот улыбнулся и вдруг озорно подмигнул, словно догадался, что там разглядывал Кирилл.
После этого дед Хасан окончательно завоевал расположение.
Беседовать с ним было очень интересно. Старик много повидал на своем веку и многое знал. Было в нем что-то смутно знакомое и настолько близкое, что Кирилл иногда забывал что перед ним сидит басурманин. А дед Хасан охотно рассказывал о своем народе и обычаях. Как живет его семья и как ладят с соседями.
Сошел сосед еще в Туле. Когда все было собрано, и смуглые внуки уже уволокли на перрон два солидных чемодана, старик протянул на прощанье руку. Пожатие его оказалось неожиданно крепким и каким-то словно пропитанным током. Сильное но доброе.
- Послушай меня, сынок, — произнес он, — Ты человек хороший, смелый, только простодушный. А впереди тебя ждет всякое. Москва – город совсем непростой. Так что послушай совета старого человека! Там в Москве замажь смолой ножны.
- Чего? – захлопал Кирилл глазами.
- Это у нас так говорят. В том смысле, что держи себя в руках, не горячись… Или как там у вас в поговорке – прежде чем резать, семь раз подумай. Так?
- Почти. Но я все понял.
Тут снова появились внуки, загомонили по-своему и увели деда Хасана из вагона.
Поезд медленно стал отходить. Кирилл выглянул в окно. На перроне старика встречала целая делегация. Но все равно, он отыскал глазами Кирилла в окне и молча кивнул на прощанье.
Москва встретила Кирилла шумом, суетой, запахом креозота, табака и чебуреков...