Бабанин : Bonne Travail и Easy Money.

Совсем скоро я понял: надо искать работу, иначе можно и ласты склеить – фактически. Сначала в голову пришла подленькая мысль о смежных отраслях но без пыли. Пыли не бывает только в операционных… Но я только что оттуда. Я больше не хочу лечить гуманоидов! – эта мысль вызрела в моей голове до размеров девиза жизни. Конечно, можно заняться «холодной хирургией» и наняться прозектором. Во-первых, никакой ответственности перед родственниками почившего, да и перед самим объектом ни капельки не стыдно. В том, что он здесь, моей вины нет. Да и платят прилично. Но я – жизнееб! Тьфу ты, — жизнелюб и любой намек на тленность (от вросшего ногтя до вырванного зуба) плохо влияет на мое жизнелюбие.

Можно оперировать животных в отдельно взятой ветеринарной клинике. Два минуса: нынешние животные стоят на порядок дороже большинства людей, так что одно неосторожное движение и ты – банкрот или подсудимый. К тому же, я совершенно не знаю анатомию удавов и расположение органов в организме игуаны!

Вывод неутешительный: лечить придется все тех же приматов. А что если попробовать целить не целиком, а по частям? – спросил я самого себя. Начать можно с головы – никаких обязательств и осложнений. Все люди знают, что голову лечить труднее всего. К тому же, если верить античным эскулапам: «Все болезни от головы и лишь одна – от любви». (Наивные, но ведь тогда еще не было люэса, СПИДа, хламидиоза и лямблиозов).

Итак, мысленно начинаю примерять костюмчик психоаналитика и разглядываю себя в зеркале классического психоанализа. То, что я вижу, мне начинает нравиться. Главное, чтобы примерно то же увидели и мои будущие пациенты, тогда жизнь изменится к лучшему: небо в алмазах, сало в шоколаде авторитет среди пациентов и зависть менее удачливых коллег.

Дал объявление в Интернете. Правда, сжульничал: сам написал восторженные отзывы о «Докторе Бабанине» счастливо излеченных им пациенток ( а где бы, скажите на милость, я взял бы эти отзывы и рекомендации?). Отчего-то я вообразил, что моими клиентами станут молодые успешные бизнес-леди! Ну, или любовницы олигархов… Сама мысль, что мне, возможно, придется проводить час-полтора один на один с одетым мужиком, который лежит на моем диване, переоборудованном в кушетку, даже не разувшись, да еще в полутемной комнате со звуконепроницаемыми стенами, и при этом выслушивать его бред о сексуальной неудовлетворенности вызывала во мне панику! Нет уж, я буду узкоспециализированным женским психотерапевтом, который успешно станет справляться со всеми бабскими фобиями, аутизмами, неврозами, депрессиями, бзиками, маниями и разнообразными проявлениями ПМС! Я – гений!

«Клевать» начали уже через два часа после публикации на нескольких сайтах. «Не удивительно — подумал я. – На такое объявление я бы тоже повелся»! Вот полный текст (публикуется впервые!): «Революция в психоанализе! Принципиально новая методика «Обнуление» негативных рецессий, психоделическая перезагрузка, «глубокое погружение»»! Тестовый и каждый десятый сеанс – бесплатно! Для состоятельных.». Дальше шли «отзывы», написанные мною накануне – в них я себе очень нравился, да и написаны они были «женщинами». Словом, началось!

Они приезжали сами или их привозили к моему подъезду в дорогих авто. Мужья, любовники, водители или охранники под различными предлогами хотели поприсутствовать на сеансах, но я был непокобелим, ссылаясь на светил психоанализа: «Врач должен быть один на один с пациентом и его болезнью»! Срабатывало, и они дожидались своих психопаток в машине. Дальше – все по схеме: пациентка удобно располагалась на кушетке, я включал приглушенный рассеянный свет и фоновую музыку, садился в кресло, задавал пару-тройку «пусковых» вопросов и в течение оговоренного часа выслушивал очередной «плач Ярославны». Иногда для пафоса переспрашивал и скрупулезно что-то записывал в индивидуальный блокнот. В наиболее драматические эпизоды повествования я цокал языком или хрустел пальцами — все дела. Ровно через час я сдавал в целкости и сохранности пациентку ее законному владельцу, а они взамен вручали мне честно заработанный полтос. Убитых енотов, разумеется. Очень часто со мной расплачивались дважды: сначала — почувствовавшая невероятное облегчение экзальтированная пациентка и потом — терзающийся в сомнениях мужик истерички! Я не возражал…

Я ликовал! Я купил себе два «рабочих» костюма, сменил кушетку на роскошный кожаный диван, приобрел плазменный экран, на котором якобы проецировались мозговые флюиды моих пациенток (на самом деле их сотворил друг Димка – гений компьютерной графики. За два дня и за двести баксиков, сцуко! Еще и вискарь пришлось с ним распить! Зато теперь мои дражайшие клиентки могли видеть «диаграмму своего психостатуса» до и после сеанса. «До» – хаос красок, «после» – пастельная гармония! Кстати, он же, но за значительно большее вознаграждение научился «проявлять» цвет ауры каждой из пациенток – мое ноу-хау. Я отдавал ему на «обработку» видеозапись сеанса, ну а он левой ногой фантазировал на тему «ментальное тело». Зрелище, доложу я вам, не для слабаков! Лично я не хотел бы, даже в ночных кошмарах, увидеть дорисованную зловещую мерцающую фиолетовую турбулентность вокруг своего торса и головы). За неполные полгода я пересел со своего «чоппера» на «лендровер» и стал присматриваться к «инфинити». Я нанял на работу двадцатидвухлетнюю медсестру Катеньку с опытом работы в психиатрии и с третьим размером. В ее функции входило приветливо встретить страждущую, вежливо, с улыбкой, отсечь сопровождающих, получить гонорар и назначить время следующего сеанса, убрать «кабинет» и… поужинать, а иногда и – позавтракать с Доктором.

И вот тогда я стал борзеть! Во-первых, занялся ночным стритрэйсингом с полным носом кокса. А пох, ведь и жена и любовница шефа ГАИ плотно сидели на моем «глубоком погружении». И всплывать, видимо, не собирались. (Да, кстати, вопреки логике, ни одна из моих пациенток выздоравливать не спешила. Даже, когда я им показывал «практически нормальную» ауру. Нет, они настаивали на продолжении «лечения», да еще и рекомендовали мой курс подругам. Я не очень-то и возражал). Во-вторых, я ни разу не заплатил налоги и даже не собирался этого делать в обозримом будущем – надеюсь, понятно, что начальник районной налоговой службы была одной из моих первых пациенток?! В-третьих, я вдруг резко поднял свои гонорары: сначала до ста, а потом, окончательно охуев, – до двухсот пятидесяти! Хоть бы кто выразил протест. Более того, мужья и любовники, потрясенные эффектом от «психоделической перезагрузки» стали заваливать меня подарками: по поводу и без оного. У меня появились сразу несколько коллекций: часов, охотничьего (и не только) оружия и картин моих друзей-художников, которыми до меня никто не интересовался. Для них жизнь тоже изменилась: теперь их работы по моей просьбе покупали, как «презент Доктору», да и себе, в частную коллекцию («этого мастера сам Бабанин коллеционирует»!) или в приемную мэра. Я поставил себе овальной формы ванную для двоих с ручками в функциональных местах… Я нанял тридцатилетнюю горничную в подаренный мне уютный домик с приусадебным участком, на котором построил бассейн и посадил три ливанских кедра (в память о деде). Горничную звали Оль-га (иногда – О-ль-га-а-ахххх!), поэтому я купил ей «скутер», чтобы она могла самостоятельно добираться до работы и ухаживать за домом. А потом я…

…Вконец охуел! Но я же этого не отрицаю, а констатирую добровольно. Я вдруг подумал, что моим пациенткам впервые в истории психоанализа надо проводить сеанс не на роскошном кожаном диване, а в некоем подобии «материнской утробы», куда мы все подсознательно стремимся. С температурой воды ровно 38 градусов по Цельсию и немного подсоленной. Ту самую ванную со злополучными ручками набирала Катенька и добавляла в воду особый солевой раствор. Потом надевала на глаза пациентки специальные очки с голографическим изображением «реакции психостатуса» и, ехидно хихикая мне в глаза, удалялась на «ресепшен». И тут входил я и начинал очередную «перезагрузку»..! До приезда Жоанн оставались какие-то жалкие четыре дня и всего пять ночей!