Кирилл Дашков : Записки весёлого могильщик

22:00

Наш мерседес, как какой-то чудо-зверёк, то шустро скачет, то
медленно пробирается по заснеженным улочкам Царицыно. Ездим с
вызова на вызов. В салоне играет своеобразный микс из
«европы+» и «нашего радио». На улице -20, периодически
замерзает замок боковой двери, она перестаёт закрываться и её
приходится отогревать. Каширское шоссе, дом 8, мужчина 47
лет, без сознания, вызывает дочь… Я — водителю: " Володь,
не спеши, если он уже помирает то мы всё равно не успеем, а
во всех остальных случаях нет смысла рисковать своим
здоровьем."

Коммунальная квартира в сталинском доме, в комнате стойкий
запах перегара; ласковая, улыбающаяся девушка указывает на
слегка бледноватого мужчину спящего на кровати — «это мой
папа..., да, у нас есть проблема с алкоголем» — как-то
заискивающе произносит она — «я померила ему давление, было
нормальное, я хотела отменить скорую...», пульсоксиметр на
палец — сатурация в норме.

— Василий Фёдорович! — бужу мужика, он разлепляет один глаз и
с трудом начинает оценивать ситуацию — «я понимаю, очень
хочется спать, вам дочь вызвала скорую, чтобы мы вам не
мешали распишитесь здесь что мы вам не нужны и мы исчезнем из
вашей жизни.» Мужик чётко улавливает суть сказанного,
садится, ставит загогулину в указанном месте и снова ложится.
Девушка разводит руками — «ну надо же..., а я не могла его
разбудить...»

Опять Кантемировская улица. Мужчина, 56 лет, инсульт?
Парализовало… По дороге я рассматриваю снизу-в-верх
многоэтажные дома, интересно, кто придумал эти скворешники
чтобы в них жили люди? Дверь открыла приятная женщина
примерно 50-ти лет, в кровати седой мужчина с короткой
подстриженной бородкой и усталым, раздражённым лицом. На
столике напротив кровати большая фотография один-в-один
похожего на него мужчины в траурной рамке с которой свисает
георгиевская ленточка.

— Люд! Принеси мне две таблетки анальгина! У меня голова
болит — небрежно-повелительный тон...

— Зачем тебе, здесь врачи, они разберутся что тебе давать -
спокойно ответила Люда. Прошу его расписаться в карте вызова,
он отвечает что вообще-то у него не двигается правая рука. АД
слегка повышено, язык прикушен, просим его раздеться для
регистрации экг, он садится на кровать и обеими руками
снимает с себя два свитера...

— Он упал, отключился и его трясло, — рассказывает Людмила,
-а вообще он часто падает, у него остеоартроз коленного
сустава и ноги трясутся.

— Алкоголем часто злоупотребляет? Когда выпивал-то последний
раз?

— Да вот сейчас как раз, налил и..., не успел… Аккуратно
спрашиваю его про фотографию на столике

— Это ваш отец? Он давно умер?

— Да нет жив слава Богу..., доктор помогите мне встать...
Мужик шатающейся походкой направляется в туалет.

— Серёж куда ты идёшь? — спрашивает Люда.

— Покурить хочу… Спрашиваю Людмилу про его отца, оказалось
что он умер лет 10-ть назад, сына он воспитывал один потому
что от него ушла жена, а её муж после смерти отца постоянно
пьёт.

— Сергей Борисович, с алкоголем надо завязать, прошлое не
изменишь, у вас хорошая жена, ребёнок, надо думать о том что
есть… — тихо говорю ему.

0:30

Едем в направлении подстанции, красный свет габаритов
проезжающих машин, дым на морозе свивается в причудливые
фигурки которые тут же растворяются в воздухе. На душе как-то
тихо и спокойно. Мы доедем до подстанции. Точно. Вызова не
будет...

Два часа ночи...

Снова Кантемировская улица..., мужик 50 лет, бригада на себя,
толи отравление алкоголем, толи черепно-мозговая травма, толи
инфаркт, толи всё вместе взятое, вобщем — хрен его знает что
с больным и срочно нужен умный доктор. Владимир Васильевич,
сидя за рулём, извергает изысканные проклятия в адрес
специализированного пульта, всего остального начальства и
больных..., вобщем едем на вызов. Подьезжать к подьезду
приходится через задницу потому что в области передницы
какой-то хороший человек поставил на ночь свой автомобиль (в
связи с чем Владимир Васильевич извергает в небо ещё одну
кучку проклятий). Около подьезда стоит постовая машина с
нашей подстанции.

— Ёб.....! Эти… сюда ещё и наших прислали! — как всегда
беззлобно но выразительно произносит Владимир Василич… В
зале на полу лежит, пытающееся самостоятельно дышать, тело с
синеватым лицом. В ларингеальном воздуховоде булькает
какая-то коричневая жидкость. Вокруг тела суетятся доктор и
фельдшер. Я произношу примерно те же слова что произносил в
машине Владимир Васильевич и, вдыхая пары коричневой
субстанции находящейся внутри и вне пациента, интубирую
больного.

— Ну что Александр Иванович, будем санировать! — говорю я
доктору. Саша набирает в шприц двадцать кубиков физраствора,
быстро вливает их в эндотрахеальную трубку и не успевает во
время прикрыть пальцем её отверстие..., все двадцать кубиков
вместе с содержимым трахео-бронхиального дерева больного
вылетают в зал и окропляют окружающих. Наконец-то
отсанировали больного, тем временем заканчивается капельница,
ребята сбегали в постовую машину, принесли растворов и
повесили банку.

— У ёб! Хороший у вас физраствор! — произносит мой фельдшер
Дима Крутолоктев потряхивая подсоединённой к капельнице
банкой с ледышками...

— Это лечебная гипотермия — отвечаю я и мы меняем банку. Его
супруга разсказала что он вёл долгую битву с зелёным змием,
то пил, то не пил, периодически принимал антабусные
препараты..., последние два дня — запой. Сегодня вечером он
три раза выходил в магазин за спиртным, когда выходил второй
раз то шатаясь ударился о дверной косяк и разбил себе лоб,
после третьего раза он лёг и уснул. Когда его стало рвать во
сне она вызвала скорую… Мы поставили зонд и долго промывали
ему желудок. В конце концов он начал сопротивляться и вращать
безумными глазами, в таком состоянии мы и сдали его в
токсикологическую реанимацию. Впереди его ждёт воспаление
лёгких связанное с попаданием в них рвотных масс… Вредно
бороться с зелёным змием...

Выдержка из выписного эпикриза больного: «Половой член в
состоянии детумесценции… Стул с тенденцией к обстипации...»
Перевод на русский — «член не стоит, запоры.»