Raskolnikoff : зимнее

Бережно дал водиле пустой маршрутки
милостыню, теплую от ладони,
и попросил таранить людей (ну, в шутку).
Молча кивнул злобный водила — понял.

Я же потопал от остановки к дому.
Местный борей мне, как алжирский самум,
высушил всё лицо — пидорас, подонок,
сука… Достал, как пиндостан — Усаму.

Эта зима мне кажется сверххххолодной -
будто бы кто-то в вену наркотик впрыснул,
будто молитвы более не оплот нам...

Эй, это глюк? — дохнут повсюду крысы!
***
Видит ли Бог? — всё-таки он не фраер.
Видит ли Он? — мы тут одни замёрзнем.

Час становится фактами, как по Фраю -
В зрелость. А ведь хотелось когда-то к звёздам...
***
Я подхожу к массиву своей хрущевки,
лезу в карман — видимо, за ключами,
а у подъезда, в тесной стоят тусовке,
трут о своём молодые петрозаводчане.

Ворох цитат из «павлика-наркомана»
и из горла «клинское» (вкус урины) -
мимо иду, и думаю: «Нет, обманут
точно не ты, Илья… а, ну вот — смотри на

лица этих баранов, они в преддверии -
не Новый год!, света конец ждут очень...».

Врёшь! Я взбешен! От злости бы хлопнул дверью,
только не даст сделать того доводчик.
***
Эта зима не тело грызет нам — душу,
будто чума. Что-то решать пора, но
кто его знает, может, оно и лучше —
мне никогда не покидать Орана?