Шева : И снег и ветер

Как ему удалось уйти, что никто не заметил, он и сам не понял.
Уж он-то понимал, что сделать это практически было невозможно.
Но у него получилось!

Это был настоящий зимний день.
С утра было тихо. Потому что ночью ударил мороз и, казалось, все в природе и окружающем мире прогнулось под него и замерло в ожидании – что там будет дальше?
Днем же чуть потеплело, но начал валить снег.
Сначала это были отдельные снежинки. Медленно кружащиеся в воздухе, затем подхватываемые порывами все усиливающегося ветра. Большие, мохнатые.
Будто зимние бабочки.
Потом снег пошел сильнее, а затем и вовсе повалил.
За полдня после обеда землю будто укрыло толстым белым одеялом.

Сказать, что на улице было холодно – ничего не сказать.
Спасало то, что он был хорошо одет. Цигейковая шуба, подпоясанная ремнем, шапка с опущенными «ушами», на ногах – валенки.
Поднятый воротник шубы был туго затянут шарфом, на руках – рукавицы.
Серега шел не просто так.
У него была цель — станция.
Собственно даже не сама станция, а конкретная штуковина, которая, он это точно знал, там, на станции, есть.
Он спешил, потому что знал — может быть погоня. Даже наверняка.
Поэтому он прибавлял и прибавлял шаг, хотя чем дальше, снег становился все толще, а путь – тяжелее.
Дома окраины закончились. Пошли пустыри, потом посадка с замершими от ударившего мороза кустами и одиночными деревьями с прогнувшимися от тяжести налипшего снега ветками.
Через некоторое время стало как-то…Не то чтобы страшно, но…стремно, что-ли.
И тогда, чтобы взбодрить себя, он затянул песню:
Забота у нас простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная, -
И нету других забот.

Пропев куплет, он замолчал.
Понял, что голос звучит совсем не так мужественно, как в фильме, а наоборот – почему-то совсем тонко. Да еще и срывается.
Попытался было продолжить:
И снег, и ветер, и звёзд ночной полёт…, но запнулся.
Мокрый колючий снег забивал рот, петь было неудобно, и, как-то…не в удовольствие, что-ли.
Когда тебя никто не слушает или не слышит, что ж его петь-то?
Подвиг — он хорош, когда на людях. А когда ты один, и никто тебя не видит, оно как-то совсем не то.

Краем глаза Серега вдруг уловил какое-то движение справа.
Повернул голову. Проваливаясь в снегу, к нему бежал большой пес. Видно ничейный, бродячий. Приближался он молча, что делало ситуацию еще более непредсказуемой и угрожающей.
Собак Серега боялся. С детства как-то не сложилось. Он не успел даже толком испугаться и прикинуть, что сейчас может произойти, как пес уже оказался рядом.
Но вместо того, чтобы залаять, он быстро обнюхал Серегу, а затем неожиданно ткнулся влажным носом в его рукавицу.
Непроизвольно рука Сереги потянулась к морде собаки, и он погладил ее по голове. Пес прижал уши и заскулил от неожиданной ласки. Тут же он пропеллером завертел своим бубликом-хвостом, громко гавкнул, видно от переполнявших его чувств, и затем начал носиться вокруг Сергея кругами. Демонстрируя то ли благодарность, то ли готовность признать его своим хозяином.
Серега вдруг вспомнил космическую пару – Белку и Стрелку.
- Стрелка! За мной! – бросил командирским голосом, по крайней мере, так он подумал, и продолжил свой путь.
Теперь их было уже двое.
А когда ты не один – всегда веселее.
Если бы кто-то посмотрел на них оттуда, сверху, с вечерней синевы неба — будто две маленькие черные точки медленно, но упорно двигались по белой карте к только им одним известной цели.
Значит — им надо было.

Его нашли за километр с лишним от детского сада.
Возле железнодорожной товарной станции.
Он стоял маленьким снеговиком по пояс в снегу на высоком пригорке.
Щеки и нос покраснели, брови в инее.
Зато на лице была широченная улыбка, а глаза светились то ли отблесками вечернего солнца, то ли лучиками счастья.
Разделял это счастье, ну как разделял? — раз не убегал, значит разделял! сидевший рядом большой лохматый пес.
Застыв сусликом, Серега во все глаза смотрел, как прямо перед ним, будто сказочное огромное чудище, пыхтя и выпуская клубы белого дыма из-под колес, гремя сцепками, время от времени издавая пронзительный гудок, на путях станции маневрировал паровоз.
Такой, каким он был на картинках, только…настоящий.
С красными ободами больших металлических колес, квадратной кабиной машиниста, тендером, полным черного угля, и самое главное — с большой красной звездой впереди.

Уже потом, дома, отогревшись, налопавшись оливье и другой праздничной вкуснятины, напузырившись до булек из носу лимонада, лежа разморенный и сонный под наряженной новогодней елкой, перед тем, как провалиться в сон, он вдруг вспомнил свой поход и счастливо улыбнулся — Я его увидел!

Полвека прошло.
А помнишь как вчера…