Данил Кравченко : Эпелепсирущие меады Главы с 1 по 5

Я увидел ее и понял - это она. Вернее они. Эпилепсирующие миады. Странно было встретить ее-их в это время, в этом городе. Сколько столетий прошло с тех пор как поклонение Дионису исчезло с лица земли и вот в Киеве, в начале двадцать первого века такая встреча.
На первый взгляд ничего особенного - две девушки и молодой человек выходят из подземного перехода и направляются к дороге. На улице жарко. Солнце греет и печет, и душит воздух. А воздух в свою очередь душит людей. Отвожу взгляд от солнца и упорно, как и все окружающие, продолжаю делать вид , что меня ни что не душит. Однако холодный квас и сигареты лишь подчеркивают присутствие удавки на моей шее.
И вот тут я понимаю, что она это и есть она, а точнее они. На пару секунд я теряю девушек и парня из поля зрения, а когда возвращаюсь взглядом к ним, то уже попадаю на вакханалию.
Она дернулась. Стаканчик кока-колы выпал из ее рук и покатился по асфальту, оставляя пузырящийся шлейф тонизирующего напитка на милость безжалостного солнца. Почему-то я сразу подумал об эпилепсии. Девушка упала на руки парню, и ее тело стало биться в смертельном танце. Так, наверное, умирают люди в агонии, так, наверное, плясали миады. Хочется крикнуть, чтобы держали ей голову, но я молчу. Я - человек. А человек человеку, как известно - волк. И все таки я зачаровано гляжу на эту картину. Трасса на Житомир, люди с бесстрастными лицами и тут явный сбой в механизме. Неладно что-то в Киевском муравейнике.
Пора было ехать на работу.
2
Утро было довольно-таки обычным. Я выплыл из обрывков сновидений и ничего не понял. Это у меня всегда так, что по утрам я ничего не понимаю. Открываю глаза и удивленно смотрю на все это. Иногда, даже подозрительно. Ничего не понимаю. Такое ощущение, что все крутилось, вертелось, а в момент, когда я открыл глаза - замерло и выжидает моего шага. Но я банален до чертиков и утро начинается с ворчания, зачастую с матами.
Джинсы как обычно были на меня велики, поэтому пятками я ступал на внутреннюю часть штанин. Потеревшись рукой о свою слегка колючую рожу закурил первую сигарету. Утро не предвещало ничего. Особенно - хорошего.
Интересно все таки, когда мы спим, мы умираем или нет? Просыпаешься взрослым младенцем, с кучей ужимок, уловок и прочей дребедени. Голова чиста, но ты уже готов дать отпор этому миру. Не знаю как кто, а я с утра - как чистый лист. (Покуда к ощущениям не добавилось осознание) Сон - это явно не прошлое, не реальность и не грядущее. Иное, новое состояние души и тела. Смерть сознания и воскрешение подсознания. Исходя из мысли Пруста, что "смерть-это в первую очередь отсутствие", между сном и смертью можно провести параллель.
Ладно, для утра итак слишком много мыслей. Планы на сегодня, как таковые у меня отсутствовали. Да: надо было выпить пива, побродить по этим улочкам, с кем-нибудь созвонится и встретится, но это не наполеоновские планы. Докурив сигарету, решил, что можно и позавтракать. Завтрак мой (за исключением сигарет) разнообразием не баловал: кофе и пара бутербродов. Остановившись возле книжной полки, решил выбрать себе компанию. Выбор пал на маленький, темно-зеленого цвета томик с надписью: Джон Китс. Ого! С утра нас тянет на романтику. Посмотрим, как будет дальше. (..."все чушь, я был болен, когда писал это")
Интересно, здоров ли я?
3
После обеда я наконец-то сел за свой письменный стол. Ручка, тетрадь, две бутылки и сигареты - мой необходимый набор.
"Калигула говорит Фрейду:
-Правда ли, что половое влечение к своим родственникам является извращением?..."
Стоп. Сюрреализм сюрреализмом, но как же история. Хотя этим двум есть, о чем поговорить.
Безусловно, о сексе. «...Безусловно (?!).Это называется - инцест. (Идиот, какой инцест! Инцест это уже не влечение, а действие)... О, я этим очень часто занимаюсь! (А может и нет. То, что Калигула был не в себе, еще не значит, что он постоянно занимался с сестрой всякой херней) ...Вам не мешало бы записаться ко мне на прием. Не думаю. Это столь же приятно, как и ненавидеть евреев. ( Прям вижу заголовки газет: "Сенсация! Калигула первый антисемит?" или "Ницше заимствует идеи Калигулы", или "Римский император- фашист!")...Вы перечитали Ницше.(Или Калигула спер все у Фридриха.) Мне гараздо больше нравится Гитлер.( Вот вам и заявление.Вот программа действий.Теория хорошо, но практика лучше.Практик Калигула предпочитает практика Гитлера.Тираны?Сумасшедшие?Может комплексующие реваншисты? Нет.Маловато похожего. Масштабы эксперементов разные)
4
Незнакомая улица.Дома странные, другие.От сигарет першит в горле,но я подкуриваю еще одну.Город и мой, и не мой однавременно.Что я нашел в этом городе? Что потерял в нем?Одназначно много и того и другого.Город который встечал меня как победителя и встречал как последнего бродягу.Город в котором я любил и меня любили.Город, который растворялся в пачке стрептоцида и бутылке портвейна.Странный, непонятный, но любимый и ненавистный однавременно город.И здесь я живу.И буду жить после смерти. Возможно.
Странное это всетаки чувство опьянения.Пьянеть от пива, от любви к единственному любимому человеку.Пьянеть от свободы.Каждый раз когда я напиваюсь, я близок к помешательству и просветлению однавременно. Мой мозг отключается, уступая глазам и чувствам.В этот момент , нет ничего важнее того, чем я дышу. А я дышу всем. Сотнями глаз , смотрящими на меня и мимо меня; пустыми улицами и прокуренными кухнями; каждым словом, жестом и каждой таблеткой в моей руке.Я становлюсь экзистенцией.Я существую. Однавременно параллельно и перпендикулярно этому миру. И любое вмешательство в этот мир, есть еще один гвоздь в нашу с ним крышку гроба, ибо мы с ним до конца. иначе не может быть, но есть...
И тут я очнулся. Седоватый дым стелился под потолком. В моей руке зажат стакан с неестественно-красной жидкостью, во рту сигарета. Стол заставлен пустыми и полными бутылками, засыпан пеплом, несмотря на пепельницы. Лица, лица, лица.Веселые от пьянства и уставшие от жизни, расплывшиеся от похоти. И я посередине. Что я делаю? Что я делаю на этом карновале полудурков и святых? Как и те и другие допустили, чтобы все это случилось? По возрасту девушки, по физиологии женщины, а по душе - бляди, пытаются хотеть всех. Даже меня, но мне это не нужно. Мне нужно чтобы меня никто не трогал; чтобы бурая жидкость била мне в голову и все.Не хочу блядства. Какая-то из меад берет меня за руку; она хочет. НЕ меня, не кого-то конкретно, а просто хочет. Блядство.Потолок начинает идти кругом, лица плывут. Меня тошнит.А ей все равно. Ей нужен секс , она не читала ни Фрейда, ни Сартра и поэтому ей все равно. Но я то не из них; не блядь. Меня просто так не возьмешь.
Я закуриваю и с трудом выдавливаю из себя что-то вроде : "Пройдемся, крошка?" Какого хрена? Это я сказал? Уже стою. Пью залпом красную жидкость и тону в сигаретном дыму. Меня ведут. Музыка бьет по ушам и по желудку. Она начинает лезть ко мне в джинсы , но я смеюсь пьяным, слегка истеричным смехом. Ей все равно- она меада. Но тут появляются силы; отталкиваю ее, забирая бутылку пива. Глоток-другой и я в колее. Я- опять я. И ни кто несделает из меня мясную куклу, напичканую транзисторами. Нирвана.
5
Какая кому разница проснулся я или нет? Но телефон продолжал звонить и остановить этот поток звуков было невозможно. Для меня так точно. Голова была... Нет, скорее все мое тело было большой головой. Эта похмельная тупость всегда меня порожала, хотя именно с похмелья порой рождаются самые смелые и невероятные мысли. Телефон заливался в моей голове, так как она (голова) разрослась до огромных размеров квартиры; неизвестным способом деления превратилась в коробку с отделениями. В этот момент я был подобен амебе- влачил такое же никчемное и неосознанное существование. Видел и чувствовал, но осозновать ЭТО все было не под силу воспаленному от алкоголя мозгу. Телефон замолкает, закрываю глаза.
Еще не рассвело.Одинокий парк. Знакомый город , бывал здесь пару раз. Иду молча, курю. На одной из лавочек сидит человек; с интиресом читает книгу.( Что он видит в этих потемках?) С лева от него небольшая церквушка,за ней ворота. Зеленого цвета и стоят без забора, без малейшего намека на продолжение их существования.Они сами по себе, двери. Подхожу к человеку и понимаю , что он- это я. Я-он откладывает книгу и смотрит на меня.
- Что за этими дверьми?
-Это ворота.
-А все же?
-Ничего. Еще одни двери.
-А...
-Там много дверей.
-Если пройти...
-Ничего не изменится.Форма изменится, а суть останится.
-Тогда я пошел.
-Попробуй.
На обложке большими буквами написано : Марсель Пруст " В поисках утраченного времени"...
(Зазвонил телефон.)
Я прошел через ворота.( Звуки исчезли)
Мне было чертовски много. Наверное. Но сколько я себя помню - я здесь. А с тех пор как я начал думать и соображать , уверенно считаю дни, месяца, года. Так вот, с того самого дня как я попал сюда , прошло пять лет, четыре месяца и тринадцать дней. Все мои записи веду на шероховатой, уложенной из красного кирпича стене. Я беру гвоздик и рисую палочку- это день. Мой день очень похож на эту черточку.Хотябы потому, что я весь день провожу в этих шести стенах. Почему шести? Да потому что потолок и пол тоже выложены красным кирпичем; из-за этого иногда теряюсь где стены, а где потолок и пол.Однажды я даже начал ползти по стене, но быстро бросил это занятие, потому что выше себя мне не залезть.Да и ненадо. Здесь даже скучно.Очень скучно. Чтобы хоть как-то развеселится, приходится постоянно что-то придумывать. Иногда я пою, иногда рисую на стене.Но самое любимое занятие - простое убийство времени. Я измеряю расстояние от стенки к стенке, от угла к углу. Оно почти всегда одинаковое - девятнадцать кирпичиков, но иногда я ошибаюсь и выхожу на цифру двадцать семь кирпичиков. Хотя это не важно. Да и мне все равно скучно. Вообще я не понимаю, как можно жить в этой шестистенной, каменной коробке, без окон и дверей, и без единого лучика света.
(Зазвонил телефон) Открываю глаза.
Мир и не подозревал, что есть пять часов. В данный момент было четыре утра, пяти еще не было.Но я знал , что пять есть, а точнее будет. Будет через десяток сигарет, прочитанных страниц. Скоро начнет светать, а я еще на улице. Или уже на улице. Последнее, что помню это сон, если то был сон. Хочется спать. Разучился я спать в подьездах и на улице. Раньше бывало уйду из дома, поброжу и засну где-нибудь в подьезде. Теперь - не так. Чувствую что могу, что надо, а что могу и что надо не пойму. Не пойму до самого утра. А утро - это смерть ночи. Это уже наша эра, другая жизнь.Ночные боги бомжей и прочих уступают свое место богам человечества- христианству и гуманизму. Наверное поэтому я люблю ночь и ненавижу день.
Этой ночью я почти не пил: так, три-четыре бутылки пива; поэтому мое сознание работает. Нет, я далеко не сознательный гражданин, сын и человек; просто осознаю то, что во сне невидится спящим. Они не видят смерть старого и рождение нового дня. Я же присутствую в этот торжественный момент. Никакого участия, никакого содействия, но присутствие и осознание. Большего мне не надо. Я увидел это и со спокойной душей могу одним из первых входить в новую жизнь. Жизнь людей, машин, денг и шума. А впрочем... Начало положено, можно идти спать.