НИЖД : ДАЧНЕК И САМОДЕРЖЕЦ

(Читается фальцетом Радзинского)
А ведь власть была так близко к нему... Уже махала призывно руками и смотрела тысячей глаз влюбленного в него народа, гарцевала под ним белым конем, сверкала золотом на погонах парадного мундира, маршировала шеренгами верных ему воинов, готовых жизнь отдать за своего кумира.
Ан нет! Старый и помятый Отец так и не отдал богу душу! Вышел незаметно в шумную парадную залу, пошатываясь, в ночной рубахе долу, прислонился к стенке, глянул грозно из-под ночного колпака - и поутихла свора! Шампанское пролилось на пол, дамы вскрикнули, глаза забегали, пытаясь найти укромное место - куда бы спрятаться, провалиться, чтобы не отвечать, по что праздник устроили.
И только Дачнек, не верящий еще, что вкус власти на его губах скоро растает, продолжал бегать вокруг, теребить изменщиков: "Да что вы, господа, продолжаем праздновать, оставайтесь, прошу покорнейше! Что вы, да посмотрите, как он слаб, щас я его обратно в почивальню сведу!"
Он подходит к Отцу, пытается взять под локоть, но получив испепеляющий взгляд и страшную ухмылку самой смерти в лицо, делает шаг назад...
"Сгною, сволочи! Всех сгною, отступники. Похоронили уже!" Безумные глаза старого человека выкатились и бешено завращались в орбитах, пробитый седой щетиной подбородок высоко вздернулся, кадык качнулся, чуть не прорезав желтую как пергамент сухую кожу, - "Не дождетесь!"
Молчание нависло над залом церемоний. Тяжелое молчание, сдавленное жесткой хваткой ужаса. Минуту стояли они, не шелохнувшись, вбирая в себя весь гнев Отца своего, пронзаемые иглами его безумного взора, не веря, что воспрял он, что вернула его на землю чья-то злая воля.
И вот тишина стала отступать, зашуршали одежды - сначала один холуй медленно склонился, обнажив свою отложенную про запас лицемерную улыбку, затем второй, третий. И вот уже вся зала склонила головы перед своим самодержцем. Кольцо страха ослабло, милосердие Отца должно снизойти на раскаявшихся блудных сынов своих.
И только Дачнек, неуверенно, пятясь, скрылся за портьерой. Лицо его было бледно, он стер холодный пот со своего лба, еще не зная, что дни его сочтены. Он еще надеялся доскакать галопом до гетманских земель - укрыться от сокрушительного гнева, накопить злость для нового коварного удара по взрастившему его старику.
Но черный ангел уже занес над ним свою кровавую руку, посланную возродившимся самодержцем, и глухой шелест крыльев самой смерти был слышен каждому, кто знал Дачнека и верил ему, отдавшись этой вакханалии безрассудства - свержению Вечной Власти!