hemof : Сток. Проникновение

Их было четырнадцать человек. Сплочённая команда, где каждый чётко знает своё место и функцию, которая на него возложена. Войновская являлась главным и единственным корректором эксперимента. Пункт управления вторжением на границу, напоминал зал с множеством изолированных кабинок — минимальных пилотируемых единиц. Команда состояла из двух медиков-координаторов внутренних и внешних проявлений незапланированных отклонений человеческого организма; Барбра Мутик, и Зост – гигант двух с половиной метров, негроидного типа, специалист компьютерного прохождения единиц заданного курса. Никто из членов команды не знал его настоящего имени – псевдоним Пункт. Два пилота экспериментальной капсулы, основной и вспомогательный, специалисты видения и моментального реагирования; пилот высшего ранга семнадцати звёзд – Стонослав Матч и пилот высшего ранга — Би-би-девятый. Работу кибернетической системы контролировал специалист структурного баланса, корабельный механик – Стретч. Так же при эксперименте присутствовали двое наблюдателей из учёного совета; 1-Волнава и Джон Вернье. Незанятым у персонального пульта оставался представитель закона и права Родж. Ждала своей очереди команда из четырёх человек и пятого представителя планеты Зи-2, они осуществляли приём и разгерметизацию капсулы.
Войновская отвечала за непосредственную связь с субъектом человеческого типа, впервые принимающим участие в экспериментальном полёте на касательную границы отрицательного подпространства.
- Сток, как принимающий канал? Ответь.
- Всё в порядке. Можно начинать отсчёт.
- Удачи тебе. Мы все находимся рядом с тобой. Любое отклонение обратимо. Приготовься, я включаю заданные параметры.
У него над головой загорелась зелёная сигнальная лампа, и чётко поставленный электронный голос начал задавать координаты.
- Сток/Вензер – основной код 451Х56_на18, отсоедините предохранительный пучок УР-3 и включите систему автономного питания. Начинаю загрузку цифровой программы управления выхода отдельно от корабля–матки.
Основной корабль находился в коридоре уже два часа. Они балансировали на стыке разнополюсных пространств, искусственно не создавая условий выхода. Корабль завис между временем и пространством, коридор поглотил действительность и размыл краски на обзорном экране. У Стока перед глазами было четыре поля видения в масштабе один к ста сорока. Поля, символизирующие передний и два боковых плана оставались неизменно переливающегося изумрудного цвета и только поле заднего обзора постоянно меняло свой цвет, оно пересыпало цветовые спектры подобно сыпучим материалам. Некий цвет зарождался, затем становился более усиленным и рассыпался, чтобы принять смену лучевой гаммы.
«Это красиво,- думал Сток, глядя на цифры контрольного программирования.- Но нет ничего общего с пафосным настроением этого момента, скорее похоже на иллюзорную анимацию цветов. Странно, участвуешь в серьёзном проекте, а чувствуешь себя в развлекательном комплексе виртуальной реальности».
Капсула отделилась от основного корабля, и всё в командном зале заработало в ритме максимального напряжения. Даже наблюдатели чувствовали себя необходимыми винтиками в общем механизме программного движения. Как только автоматика отсоединила капсулу, сразу отключился визуальный контроль внешних камер. Войновская с командой с этого момента могли наблюдать за движением капсулы только по заранее рассчитанным цифровым траекториям движения опытного объекта. Нити, связывающие объекты в мире положительно-пространственной материи, здесь обрывались полностью. Лишь компьютер, по заранее заданной программе, вел, теперь, капсульный аппарат. Стоку в первом полёте отводилась сугубо наблюдательная роль.
Сток почувствовал частичную потерю гравитацию, он отсоединил крепящие узлы кресла-скафандра и попытался встать в полный рост. В теле чувствовалась необыкновенная лёгкость. Он взглянул на показатель прохода по касательной у последнего предела допустимого района границы с минус пространством. Допустимая граница рассчитывалась исходя из предыдущих полётов капсулы с неразумными органическими субъектами.
«Фуля, жалкий крыс, ведёт меня за ручку,- подумал, усмехаясь, Сток».
- 23,896 показывал счётчик допустимого касания. Последний предел был -37,700 – фиксированная точка, после которой должно начаться обратное движение на сближение с кораблём-маткой.
Сток оторвал один из малюсеньких бесконтактных датчиков, которыми было усеяно всё его тело. Красной микроточкой загорелся сигнальный сегмент.
«Обклеили искусственными паразитами всё тело. Мне предоставлена великая честь выполнять функцию мяса, которое, так или иначе, реагирует на неустановленные факторы окружающей среды».
-25,655 неумолимый счётчик медленно отсчитывал траекторию падения в бездну.
Сток пробежался пальцами по открытой клавиатуре ручного управления капсулой. Основная часть функционального устройства была блокирована. Манипулировать можно было только ничего не значащими частями аппарата.
Сток знал, что все защитные системы, при желании, можно легко взломать, защита не была рассчитана на профессиональное вмешательство, это была просто мера предосторожности от незапланированных случайностей физического контакта.
«Капсула «УМЗБК» реестровый № 03183 входит в зону критического соприкосновения с отрицательным подпространством. Физические свойства неорганической оболочки могут претерпевать значительные изменения. Наблюдателю предполагается войти в защитную оболочку кабины, для предотвращения нежелательных изменений физиологии незащищённой органики в условиях соприкосновения со свойствами отрицательного внедрения подпространства».
Монотонный голос упрямо стучал металлическими нотками по мозгам, а Сток чувствовал, как что-то покачнулось в его сознании, как будто по очереди стали отключаться центры по общей балансировке координации чувств на подсознательном уровне.
«Капсула частично разрушается,- подумал Сток остатками логического разума.- При соприкосновении с минус-подпространством постепенно, как отработанная шелуха, с капсулы слезают несколько защитных слоёв. Попросту говоря, к основному кораблю возвращается только часть первоначального аппарата, отправленного в эксперимент. Если взломать защитные коды блокировки управления капсулы перед тем, как она начинает растворяться, возможно, некоторое время находиться во вселенной в самостоятельном полёте. При условии, если капсуле удастся удачно выйти из коридора».
Сток вошёл в центральную защитную кабину капсулы и сомкнул гидравлические замки. Он посмотрел на панель медицинского показателя его организма. Анализы крови, как будто сошли с ума, показатель свёртываемости упал на нулевую отметку, эритроциты и лейкоциты постоянно меняли своё цифровое соотношение.
«По выкладкам Войновской, моя сердечно-сосудистая система наиболее приспосабливаемая к условиям проникновения отрицательного пространства. Что касается мозговой деятельности, это остаётся неизведанным полем, мозжечок Фули мог показать только уровень мозговой активности, но это не является показателем биологического разума».
Внезапно задняя стенка защитной кабинки провалилась, и Сток ощутил момент свободного падения. Он резко повернул голову, но в этом не было необходимости, он и так мог охватить взглядом, или даже не взглядом, а чем-то наиболее мощным, всё, что творится вокруг. Капсула начинала расползаться, как гигиеническая бумага, оставляя после себя, только миги пузырчатой поверхности. Чёткие контуры четырёх обзорных экранов смазались в искривлённом пространстве, и изображение изумрудных сполохов легло на внутренние линии аппарата.
-29,977. Войновская внимательно наблюдала за бегущими цифрами. Начиналась критическая зона. Показатели Фулиных биологических ритмов в этой зоне были наиболее разбалансированными. После этих цифр начинался общий дисбаланс физиологии животного. В этот раз в аппарате находился «венец творения» — человек. На общем совете учёные решили не доводить аппарат со Стоком до последнего проходимого предела. Нужен был первый опытный показатель состояния человека разумного.
-30,567.
Сток попробовал собрать своё тело на оставшихся частях корабля, но, пытаясь качнуть мозговую деятельность, он только ухудшил положение. Изумрудные наслоения с экранов достигли его плоти, и он почувствовал, как через него проходят режущие сероватые линии, которые начали всасывать его в себя.
«Что за ерунда,- заорал он, или, может быть, заорало его расплавленное тело.- Какого грязи со мной это происходит? Мне было обещано возвращение, как вернулся Фуля. Мне было обещано возвращение!..»
Что-то плотно заложило участки разума подобием ваты.
- Хак, ха, а-а-а-а-а!!! – сказало сознание, и всё кончилось.
Нечто вырвалось наружу из разорванных оков разума и перетекло в другой мир. Вокруг поменялись цвета, законы пространства и равновесия. То, что располагалось вокруг некоей сущности, не поддавалось никаким законам. Всё было наполнено своей жизнью, где не было ничего привычного линейному образу восприятия. Вокруг находилась заполненная пустота. Сток растворился в этой пустоте, его просто не стало. Было нечто, что не являлось Стоком, нечто, у чего не было разума, и что в этом совершенно не нуждалось. Разум заменило осознание слияния с окружающим пространством, и пространство это было безгранично. Эта безграничность не имела ничего общего с бесконечностью вселенной, тут был свой закон времени и пространства, или скорее отсутствие такового.
Это продолжалось некоторое неизмеримое количество времени. Нечто находилось там целую вечность и осуществляло путешествие в мире с отсутствием реальности. Нельзя описать световые формы или временные промежутки, в которых находилось отделённое от Стока существо. Чтобы описать это, надо воспользоваться совершенно другими понятиями, которых в мире Стока/Вензера попросту не существовало. Оно очень быстро адаптировалось. Казалось, все временные и пространственные соединения разорваны, но что-то оставалось. Далеко-далеко, на какой-то истончённой нити болтался раздавленный комок ужаса. Это, что-то теряло себя и стояло перед лицом такого безграничного ужаса, что оно не переставало взывать; «Вернись!!! Вернись!!! Ради меня!» И оно пульсировало. Призыв нарушал цветовую пустоту, являясь раздражителем, который можно заткнуть, только уничтожив окончательно. Нечто холодно понимало, что оно находится в отделении вечности и только от него зависит, куда канет оставшийся комок, продолжавший взывать о возвращении. Во власти того, что вышло в другие мировые законы физики и духовности, только в его власти было определить точку, не оставив более ничего, ни разума, ни духа, только отчаяние и постоянную душевную муку. Пока не сгниёт физика тела, или не появится возможность на какую-то долю микрона осмыслить происходящее в этом мире, существующем по законам, ни в коих местах не пересекающихся с законами оставленного им мира.
И оно решило вернуться. И, как только решение было принято, тот час же нарушилось состояние вечности вне времени и пространства. Появилось, во сто крат более сильное, ощущение ужаса, насчёт того, что всё настолько шатко, что его ещё не помиловали, что в любой момент эта его сущность снова покинет его, и ничто уже не сможет заставить его вернуться. Сток постепенно начинал ощущать себя. Ещё не было тела, не было никаких привычных временных или пространственных ориентиров, но он уже чувствовал, что он есть. То, что покинуло его, вернулось к нему назад и подарило ещё один шанс. Он возвращался в себя. Судьба даровала ему нечто большее, чем жизнь.
«Душа, вот что это такое,- Он не заметил, с какого момента начал мыслить.- Внутри нас всех находится нечто, что древние называли душой. Технократия разрушила всё это. Разум возобладал над духом. Какое-то время с разумом сражалась религия, но потом всё было забыто. Мы все, всё время ускоряясь, с бешеной скоростью движемся в сторону технократии и урбанизации. Мы позабыли о своих душах, у нас стёрлись воспоминания об осознании, мы всё заменили логикой сознания. И вот, наконец-то, здесь, на пороге между пространственным соотношением миров, моя духовность напомнила мне о себе. Просто, что-то покинуло меня, и я остался ни с чем, и это было намного ужаснее всего, вообще ВСЕГО, что существует в нашей вселенной. Ни боль, никакая потеря, ни даже сама смерть не может быть ужаснее этого разделения. Всё, что является тобой духовным, покидает тебя, и оставшуюся оболочку, глупое, поддающееся гниению мясо, едят микроорганизмы».
Он постепенно ощутил и укрепился в вере, что целостность вернулась к нему. Отрицательный мир ещё вспыхивал отдельными красками, которые не существуют в нашей цветовой гамме, но потом всё заволокло различными по плотности кусками, перемешиваясь вместе с белым туманом. Потом туман рассеялся, и Сток увидел прямо перед глазами дрожащую приборную панель защитной кабинки, в которой он находился.
«С возвращением тебя, юноша. Хотя какой ты теперь юноша? Теперь ты можешь сказать, что прожил больше всех на свете в этом мире. Ты прожил вечность».
Постепенно уменьшалось дрожание перед глазами. Пляшущие стрелки успокаивались, и он начал осмысливать показания приборов. Только, что-то мешало зрению, как будто какие-то течения внутри глазного яблока постоянно изменяли в хрусталике преломление окружающего света.
-13,153.
Он не поверил, В этом мире прошёл отрезок жизни, который совершенно выпал из его восприятия. При -11,500 капсула стыкуется с кораблём. Эксперимент можно считать завершённым.
- Глупцы,- хрипло произнёс Сток. Он удивился изменившимся до неузнаваемости интонациям его голоса.- Пытаться постигнуть то, к чему невозможно приблизиться, чтобы не стать им. Человечество, как всегда, пытается ответить на очередной парадокс.

Команда, во главе с Войновской, сгрудилась перед инкубационным шлюзом. Там трудились исполняющие по приёму и разгерметизации капсулы.
- Пошло восемнадцатое деление,- тихо проговорил Джон Вернье.- Сейчас они появятся.
Войновская раздражённо глянула в его сторону. Нельзя было нарушать тишину этого момента. Что-то подсказывало ей, что это последние секунды тишины.
Шлюзовой люк с шипением сдвинулся в сторону и показался первый представитель команды приёма, Стась Мингера. Его лицо было вытянутым. Но самым настораживающим был цвет его лица. Из светло-коричневого, от загара кварцевых ламп, цвет его стал светло-серым. Он посерел от увиденного того, что несли за ним. Остальные члены команды вкатили носилки, на которых находился /Вензер или то, что было им прежде. У Стока были широко открыты глаза, они поменяли свой естественный цвет. Казалось, его белки занялись гореть изнутри желтоватым пламенем, а зрачок расширился до максимума и занял всё остальное место. Сток, не мигая смотрел вверх, а из глаз несколькими ровными потёками пролегли ярко-красные кровяные дорожки, но они не очень бросались в глаза. Кровь была не слишком заметна на его лице, она вообще была плохо заметна на его коже, потому что вся кожа одним ровным тоном поменяла свой цвет. Кожа Стока/Вензера пигментировалась на стопроцентном участке, она стала ярко-бордового цвета. Как будто все капилляры, находящиеся под его кожей взорвались одномоментно и окрасили его тело сплошным татуажем.
Войновская почувствовала, как что-то шевельнулось у неё под волосами, как будто древний дикий страх проснулся в районе её сердца и рвался наружу, пытаясь пробить макушку.
- Мне не так-то легко было вернуться,- произнёс Сток изменившимся голосом и улыбнулся.- Поздравьте меня с возвращением.