ГринВИЧ : Придурки как есть

Глядя на Леонардо, можно подумать, что тридцатилетний чувак сей вылупился минут пять назад из гигантского ово, чья скорлупа не давала ему разогнуться. По веской, должно быть, причине, он сам продырявил ее ударом каучукового каблука, скорлупа и развалилась; Леонардо недовольно обрушился на кухонный кафель, распрямив ноги — пришлось! — остальной его организм продолжал сохранять эмбриональную позу. В полосатом, свалявшемся свитере белели прилипшие осколки — да, он был в катышках и скорлупе, на локтях и спине.

Разливал Леонардо профессионально, орудуя исключительно большими кистями – видали? — держа руки прямо перед собой.

— Ну, за встречу, — говорит Леонардо и глотает, не чокаясь.
— Что за водка, — ломается пока Шамбала, — бульбашская?

Шамбала свежевыстиран. Из его плеч торчат бельевые прищепки, эполеты домашней заботы. Рубаха поглажена спереди, там, где карманы, а на спине Шамбалы мятый след от продольной веревки.
«Хорошо, не на горле», — вот что думает Леонардо об этом.

Шамбала все еще не спешит, осторожно принюхивается .

- Нормальная водка, — говорит Леонардо, — нано. Видишь, написано – «нановодка», и даже ГОСТ стоит. У бульбашей с этим строго.

Шамбала кивает и пьет, сильно затем тянет воздух, трясет головой – иээх!

Леонардо внимательно наблюдает, улыбаясь немного:
— Не пьешь, говоришь?

— Хуйня, — признается Шамбала и сминается вперед, ослабляя наглаженное. – Конечно, хуйня.

**


История первая.

Случилась она, когда родители Леонардо и Шамбалы собрались побухать, а именно – выпить две жалких бутылки, наивно принимаемых ими за грузинскую амброзию Ракомдоцели. Водрузивши чудесный напиток на парадную, не ко времени, скатерть и нажарив картошки на сале, четверо нищих родителей Леонардо и Шамбалы принялись беспримерно кутить, ощущая букет и куря прямо в комнате, чего не позволялось до сих пор никогда, никому.

А что это вообще был за праздник? Ни Шамбала, ни товарищ не знали. Не знала и Ляленька, маленькая сестра Шамбалы. Детям велено играть в комнате, вот что знали дети; Ляленьке было безумно тоскливо от того, что мальчики уже почти два часа резались в шашки, в Чапаева, и не обращали на неё никакого внимания.
— Хочу писать, — говорила иногда Ляленька, а потом говорила – Хочу какать!
Брат вел ее в туалет, где она, не снимая штанишек, садилась на крышку и рассматривала большой календарь с голой тетей, спускала по многу раз, плюя в серединку водоворота.

Еще Ляленька говорила: дайте конфетку! Или еще что- нибудь важное для девочки пяти с лишним лет.

Ляленьке было скучно – и она, возможно, прилегла бы, да и уснула на просторном диване, но там возились и немножко ругались мальчики; Ляленька просилась к маме, но не поверила в неё из-за вонючего воздуха залы – мама держала в руках дымящуюся белую палочку и каждый раз кричала Ляленьке – уйди! Не дыши!

Ляленька сделала так, но в глазках у неё потемнело, и она расплакалась.

— Конфетку тебе? – сказал, наконец, Леонардо и подмигнул. – Будет тебе конфетка.

Леонардо ушел на балкон, где жили белые кролики- такие белые, что даже розовые – Ляленька их боялась – так вот, Леонардо быстро вернулся, катая в горсти много круглых, чуть тусклых шоколадных конфет.
— Держи, Ляленька, кушай, это специальные такие конфеты, — добро сказал Леонардо, — с орешком внутри.

Ляленька сунула в рот – конфетка была вовсе не сладкая, однако скатилась вовнутрь, не задерживаясь. На это Леонардо сказал ей, что все они разные – бывает, попадаются кислые, а то и вовсе соленые – ты, главное, Ляленька, орешек ищи.

Ищи свой орешек, Ляленька – так сказал Леонардо и подмигнул Шамбале; тот был красный, очень красный и даже задохнувшийся, так, что плакал, кажется – кто обидел его, мельком подумала Ляленька.

Мельком, потому что в её маленькую голову вошла уж большая идея.

Ляленька тихо присела, стараясь не смять шоколадки в потном кулачке, подождала, пока мальчики отвлекутся, и тихонечко двинулась в сторону залы.
— Мамочка, — звонко крикнула Ляленька, выскакивая на середину, — мамочка, я угощение принесла!

— Блять, — сказал Леонардо, открывая окно, — Шамбала, сваливаем. Твоя Лялька кролячьими какашками предков угощать пошла. Вломит.
— Вломит,- согласился Шамбала и спрыгнул следом. – До гаражей?
— Ага, — сказал Леонардо.




to be continued