Alfa Bravo : Цикл «Ин да мемориз». 11 - Крупский и капуста.

От автора: у каждого уважающего себя elDango должен быть свой Миша Кососрак. История, рассказанная мной, навеяна отчасти рассказами о Мише Кососраке. Тем не менее, мой герой отличается от Кососрака. Он такой, каким он был на самом деле. Рассказанные мной эпизоды действительно имели место быть, мне не пришлось ничего придумывать и приукрашать.


UPD: elDango уже, к сожалению, нет с нами. Если верить Интернетам — Денис погиб в возрасте 37 лет. Дважды кавалер ордена за мужество, один за Чечню, один за Югославию, герой России за боевые операции в миротворческих силах в Югославии, военный переводчик, капитан ГРУ… — не знаю, верить всему этому или нет. Достаточно, что он был просто хороший и очень позитивный человек.
Его светлой памяти посвящается.


… Довелось мне во времена моей молодости учиться в чудесном-расчудесном военно-морском училище радиоэлектроники имени Попова. Не скрою, молод я тогда был, горяч и достаточно наивен. Вёлся на всякую ерунду типа защиты родины, исполнения своего долга и терпения всяческих тягот и невзгод. Это сейчас, глядя на на то время с высоты прожитых лет, я сомневаюсь, что захотел бы повторить это во второй раз.
А упомянутых тягот и невзгод тогда хватало за глаза. На дворе был 98 год, наступила очередная мега-гипер-инфляция, дефолт и прочие вселенские катаклизмы. В училище это чувствовалось особенно остро, поскольку суточный паёк нам тогда рассчитывался рублей на 14, что ли? Не помню точно. Этого и до падения рубля хватало как-то с грехом пополам. А тут в одночасье наступила полная задница. Командование стало ломать голову над тем, как нас, горемычных прокормить. Всерьёз рассматривались идеи об одноразовом питании в обед и отпускании всех желающих вечером на ужин домой. Местные питерские этому несказанно радовались. Что же касалось меня, то перспектива ездить из Питера в Волгоградскую область на ужин была заманчивой, но нереальной. Вторая перспектива – валить по вечерам богатых бабушек в городе Раскольникова – была вполне реальной, но меня не особо привлекала.
В итоге командование приняло решение о подъедании старых советских продовольственных запасов, хранящихся на складах ещё с очень далёких времён на случай ядерной войны, нашествия злобных элиенов и всеобщей тотальной аннигиляции. Видимо, наши военные теоретики спали и видели счастливые сны о том, что после ядерной войны наши хитиновые потомки-мутанты расконсервируют бункеры и с щенячьим восторгом начнут трескать нашу тушёнку шестидесятых годов и примерять штаны-галифе времён белорусского фронта. Идиллия, можно сказать, просто праздник какой-то. За водный чип можно выменять пять штанов-галифе. Первые и вторые фоллауты нервно курят в сторонке.
Так вот, эти замечательные склады находились недалеко от порта не менее замечательного города Ломоносова. Опять же, это он сейчас для меня замечательный город, у меня там очень хорошие знакомые, бываю там периодически. А тогда не был он для меня замечательным, ну вот хоть ты тресни, а не был. Холодный порт, продуваемый ветрами, периодические поездки на склады и погрузка пищи. Да и собственно, пищей назвать ту субстанцию, которую мы тогда ели, достаточно сложно. Капуста кислотного цвета, какие-то богомерзкие слипшиеся макароны, говяжьи тушки, на которых стояли штампики – 57, 64 и в том же духе. Мы себя убеждали, что это не годы законсервирования, но практика разморозки тушек говорила об обратном – они запросто протыкались пальцем и из них вытекала бурая вонючая жидкость. Да и вообще, скажу я вам, какую шевелящуюся биомассу мы тогда ели, лучше не вспоминать. Я при слове «бигус» до сих пор нервно вздрагиваю. Пресловутая пластиковая каша из «Кин-Дза-Дза» казалась тогда верхом кулинарного совершенства.

… В тот осенний день все послезанятийные синдромы говорили о том, что нас ждёт-не-дождётся очередная увлекательная поездка в Ломоносов. А зачем ещё нас ни с того, ни с сего начинают строить на плацу?
- Слышь, Макс! — толкает меня локтем в бок мой сокурсник Миша Казаков, — щас, походу, нас опять погонят за жратвой.
- Да полная фигня получается, — мрачно киваю в ответ, — я не понимаю, мы сюда учиться приехали или чего?
Это потом начнётся настоящая подготовка от светского этикета военных атташе с многообразием ложек и вилок за столом, до рукопашного боя, плавания, проныривания в длину, водолазного дела, выхода на поверхность через торпедный аппарат, горения и утопания в отсеках подводной лодки. Это потом мы будем ходить на дискотеки и дружить с девушками. А сейчас нам это было по статусу не положено, сейчас мы дружили с лопатами и прочим хозинвентарём. Пипец просто, как дружили.

Ну так и есть, сажают нас на ЗИЛы и вперёд, бойцы, на мины. За картошкой, капустой и прочими радостями жизни, то бишь. Едем мы в машине что называется с ветерком, который прорывается из-под разорванных пол брезента, байки травим. Весело, в общем. В машине нас едет одно отделение, человек десять.
Был тогда среди них в моём отделении Миша Крупский – человек исключительно благородных кровей, потомок того самого рода Крупских, вошедших во все учебники истории благодаря тому, что сестра его дедушки крутила в своё время роман в Лениным. В общем, сплошная голубая кровь. Его как дрессированного медведя всегда выставляли напоказ, когда к нам приезжало высокое начальство – смотрите, мол, как у нас всё тут не по фигне, какие у нас люди учатся.

И всё было бы ничего, если бы Миша не был человеком, мягко говоря, своеобразным, а попросту говоря – немного на голову контуженным. Немного так, на всю башку. Вообще говоря, множество замечательных персонажей, заслуживающих отдельного упоминания, училось со мной в одной роте, но Миша выделялся среди них как явный и безоговорочный лидер, как чемпион по имбицильности, как явление, непонятно почему выпущенное докторами на свободу и умудрившеесе поступить-таки в военное училише.
В общении Миша брал подкупающе наивным взглядом своих голубых глаз, в которых читалась преданность спаниеля и готовность выполнить любой приказ. Смотрели фильм «Универсальный солдат»? Так вот, Миша Крупский был «универсальный матрос». Этим наши отцы-командиры и пользовались в большинстве своём, правда до поры-до времени, пока не убеждались, что их приказы исполняются с тщанием и рвением, вот только эффект на выходе оказывается прямо противоположным их ожиданиям. Миша добивался в этом потрясающих результатов – он умудрялся пришивать себе погоны на фланку намертво вместе с тельняшкой. Он рисовал себе на подкладке шинели хлоркой бирочку с фамилией «Крупский», при этом старался так, что на следующий день хлорка проступала сквозь шинель и каждая собака в училище знала, что это идёт Крупский, а не просто какой-то хрен с горы. Он умудрялся выловить с супе за обедом призовые картофельные фаллосы, умело вырезанные его сотоварищами, вставшими в 4 утра чистить картошку. Из всей роты только Миша умудрялся на физподготовке промахиваться ногами мимо мостика и с победным кличем на полном ходу врезаться в торец коня, вместо того, чтобы оседлать его. Команчи рулят! (об этом чуть позже).
В общем, чего только Миша не умудрялся и каких высот в этом не достигал! Причём, он никак не старался, это получалось само собой. Видимо, сказывался тяжёлый груз генного наследия. Бывало, подходил кто-то к нашему командиру взвода, адыгейцу Тимуру Сиюхову и спрашивал:
- А почему это у Крупского в этом месяце нарядов меньше всех?
На что Тимур всегда отвечал:
- Слышь, чиво ты хочишь? У него и хромосом меньше всех!
Эта фраза неизменно повергала в ступор вопрошающего и Тимур очень гордился этой своей фразой.
Мне искренне жаль, что Крупский не родился в Чехии годков эдак на сто пораньше. Не было у Гашека такого замечательного прообраза для своих повествований. Случись так, «Похождения бравого солдата Крупского» стали бы бестселлером на все времена и разрывали бы мозг детям и по сей день.

… На себе я испытал действие Миши в первые несколько месяцев, когда Миша спал надо мной. Со звуками подъёма он вскакивал с утра, с выпученными глазами в порыве обострённого чувства долга сбрасывал своё бренное тело со второго яруса койки и подбитым бомбардировщиком пикировал вниз. Всё было бы ничего, но именно в этот момент на первом ярусе появлялась моя голова и я получал гарантированный чёткий удар пятками по голове. Сначала я пытался привить Мише привычку смотреть вниз перед пикированием, но безуспешно. В итоге, я махнул на него рукой и стал выдерживать гроссмейстерскую паузу перед высовыванием. Потом Мишу переселили и Дима Гаглоев, над которым он теперь спал, видимо обладал лучшими навыками педагога – он отучил его за неделю, прислоняя ночью швабру к мишиной койке, на которую тот благополучно спросонья с криками команчей типа «Ии-ха-а-а» запрыгивал каждое утро и ходил потом целый день, отрывая руки от своей промежности только по команде «Смирно». Да что там говорить! Шоу команчей буквально за пару дней стало безумно популярным – на него по утрам минут за пять до подъёма приходило из соседних рот человек двадцать и тихонько рассаживались кокруг мишиной койки. А дальше следовал стандартный номер на бис – сигнал «Подъём», «Ии-ха-а-а», тело Миши как команч, оседлавший дикого мустанга повисает на швабре, швабра падает на пол, тело видит стремительно приближающийся пол, бам – это бесплатный бонус, лбом об пол. Двадцать тел уже катаются по полу в судорогах держась за животы и надрываясь от смеха. Мы одно время решили было уже билеты продавать на шоу. Говорю вам, талантливый педагог и постановщик трюков умер в лице Димы, однозначно.

Во второй раз я порадовался переезду Миши спустя пару месяцев, когда его отпустили в увольнение домой, где он наелся каких-то кабачков. Приехал он из увольнения часов в 11 вечера весь зелёный и на вопросы отвечал только, что поел кабачков и что, мол, хреново ему. Так и говорил, закатывая свои глаза в предрвотных спазмах:
- Я… ыа… кабачков поел… ыыы.
- А вкусные они были?
- Ыа… вкусные...
В воздухе витал неотвратимый дух очередного шоу с участием Миши. На этот раз он должен был стать звездой кабачкового шоу. Лучше всех это предчувствовал его сосед по второму ярусу Саша Панфилов. Он битых полчаса провёл с Мишей в нравоучительных беседах о том, что это некрасиво – подло изподтишка заблёвывать по ночам своих боевых товарищей и что он был бы очень благодарен Мише, если бы тот блевал, повернувшись в другую от него сторону, в проход. Заснул Саша с тяжёлыми предчувствиями, и как оказалось, не зря. Кабачковое шоу грянуло неотвратимо, как крах капитализма. То ли спросонья, то ли не знаю с чего, Миша со стоном умирающей гиены «У-а-уу» подскочил среди ночи на койке и видимо, перепутав что-то в своей голове напрочь заблевал спящего Сашу, за что незамедлительно с криками «Да ты, что, совсем ох… ел, чтоли?» получил в дыню, взвизгнул и взвыл пуще прежнего, но направление атаки так и не сменил. Слетевший с койки Саня побежал в умывальник и вернулся со словами «Ну всё, Крупа, если ещё раз повторится, капец тебе, понял?». Крупский молча сопел глядя в потолок, и лежал обессиленный от пережитого. Надо ли говорить, что через час всё повторилось? Стоны гиены в ночи, крики и мат Сани, тупые удары в темноте, взвизгивания и ещё большие стоны гиены. Шоу с разными вариациями продолжалось до утра. Аццкие оказались кабачки.

… В общем, я уже тогда понял, что с Мишей каши не сваришь и боялся себе представить что будет, когда ему дадут в руки автомат. Потом мои опасения оправдались – Миша, стоя зимой в карауле у склада с оружием чуть не застрелил нашего командира роты, дежурившего по училищу и зашедшего спросить не холодно ли ему тут, обалдую. Но это будет позже, на третьем курсе. А сейчас была осень, начало второго курса и мы ехали в Ломоносов. Как говорится в таких случаях «ничего не предвещало беды». Второе отделение по приезду было направлено на погрузку тушёнки и сгущёнки, а мы выгрузились возле склада с мороженной квашеной капустой. О, это просто песня! Это надо видеть собственными глазами. В лучших традициях виноделия в бетонный пол вертикально замурованы огромные бочки. Только хранится там, естественно, не вино, а как вы уже догадались промёрзшая капуста. Процесс её добычи выглядит следующим образом: тебе выдают засаленную телогрейку и валенки с кирзовыми полусапогами на подошве. Ты берёшь грязное ведро и спускаешься по лестнице в бочку метра на три. И тут ты понимаешь, что жизнь прожита не зря – перед тобой повсюду простираются причудливые ландшафты замёрзшей капусты. Ты чувствуешь себя как космонавт на поверхности неизведанной капустной планеты. Да что там, сам Жак Ив Кусто увидев такое сказал бы «Не, вся моя подводная одиссея — полная фигня, можно мне с вами, мужики?». О чём речь, Жак Ив? Можешь даже акваланг не снимать, возьми только лопату с ведёрком и ныряй.
От благостного созерцания тебя отрывает окрик сверху «Эй, ну ты что там, заснул что ли? Копай давай!». И ты начинаешь копать штыковой лопатой капусту и утрамбовывать её сапогами в ведро. И думаешь «Ё-моё, как же пацаны это есть будут?». Да-да, «как пацаны», ибо сам ты в тот момент не ассоциируешь себя с этой выкопанной капустой, совсем не ассоциируешь. И уж совсем ты далёк от мысли о том, как именно ты её будешь есть. Хотя конечно будешь, куда ты денешься с подводной лодки, как у нас тогда любили говорить.

Тем временем накопали мы той капусты целую пластмассовую бочку, водрузили её на тележку и покатили к пандусу на выход. Впереди тележку тянул Миша, усердно пыхтя и мало заботясь о заднем обзоре. Поэтому момент окончания пандуса застал Мишу, мягко говоря, врасплох. Миша со словами типа «фигасе» грациозно в победном жесте взмахнул руками и, болтая ногами в воздухе, рухнул на спину рядом с пандусом. Тележка, продолжая по инерции своё движение, ударилась о поребрик пандуса, бочка как в замедленной съёмке накренилась и, вывалив половину своего содержимого на Мишу, благополучно наделась на него сверху. Да, друзья мои, не тем в это время занимались братья Вачовски, снимая «Матрицу», видит бог – не тем. Узнай они о капустном шоу заранее, расставили бы они двенадцать камер вокруг пандуса и какие бы кадры получились! Сцена начинается – Крупский, вращая руками как Нео воспаряет над пандусом, камеры прокручиваются вокруг него на 360 градусов. Крупский падает, в замедленной съёмке ему на лицо и в кричащий рот начинает падать капуста, его заваливает по грудь, камеры ускоряются и – бам! мощным финальным аккордом бочка надевается ему на мычащую голову. Это вам не какая-нибудь парящая в воздухе Тринити! Это гарантированный Оскар за сцену «Капуста наносит ответный удар».
«… ля!!» — гулким эхом доносится из-под бочки, но мы этого уже не слышали, валяясь по полу в истерике. Сбегавшиеся на шум товарищи из второго отделения видели кучу капусты, ноги, торчашие из-под неё, слышали сквозь приступы смеха «крупу капустой завалило» и сгибались пополам от смеха. Начиналось капустное реалити-шоу.
Спустя несколько минут Мишу освободили из цепких оков квашеной капусты. Вид у него был неважнецкий, он был облеплен капустой с ног до головы, она набилась ему в рот и за воротник. В итоге отплёвывающегося Мишу послали к заливу почиститься и помыться, а сами пошли дальше работать. Но на этом наш герой не успокоился, его капустные злоключения продолжались.

… Миша вернулся минут через десять дрожа зубами от холода в мокрой шинели, с которой текла вода. И вот тут бы братья Вачовски точно уже кусали бы себе локти, что отсняли первый эпизод, свернули камеры и уехали. Ибо здесь наклёвывалась как минимум вторая часть терминатора с жидкими роботами. Миша в тот момент был самым жидким из всех жидких роботов. Прямо так подошёл и растёкся в шевелящуюся кучу жидкости. Ну или как вариант, можно было снять документальный фильм про пленных фашистов под Сталинградом. То же знаете, ли, навевало. Сейчас-то я благодаря Лавкрафту знаю, что нам явился из морской пучины не кто иной, как сам Ктулху, обтянутый тиной с шевелящимися капустными отростками, и пытался донести до нас свою мудрость. А тогда я этого не мог знать, я наивно полагал, что это мальчик Нильсен, который благополучно утопил всех крыс в Финском заливе и в пылу атаки потерял свою волшебную дудочку. А это, конечно, было очень и очень плохо. Как же без дудочки? Спросите любого Нильсена:
- В чём сила, брат?
- Сила, брат, в дудочке!
Это вам любой Нильсен скажет. Ясное дело, в дудке вся сила, это и дураку понятно.
- Миша, ё-маё, что с тобой приключилось? — спросил я, как только увидел это пособие из книжки «Знакомьтесь, я даун. Редакция для малолетних, с наглядными картинками».
- Я-я-я… я это… полез помыться и упал с оврага… в воду.
- Ну ты идиот! А где твоя дудоч… тьфу, то есть пилотка, ты её утопил, что ли?
- Неа, пилотка вот, — Миша достал из кармана кусок какой-то мокрой бесформенной рвани и выжал его на землю.

Ну что ещё можно было сказать? Я только махнул рукой и сказал, чтобы он шёл греться. Пятно жидкости собралось из комочков в фигуру Миши и поковыляло к ангару, в котором была батарея. Так до вечера и провисело на батарее бесформенное воняющее пятно. К вечеру Миша кое-как обсох, но за счёт того, что он лежал согнувшись на батарее обнимая её, шинель его спереди ниже пояса стала гофрированной по форме батареи и выдавалась вперёд, как очиститель впереди паровоза. Получился этакий тюнингованный вариант шинели с модным аэродинамическим обвесом в передней части.
В итоге Миша даже в таком виде оказал нам всем услугу. К вечеру первому отделению удалось в процессе погрузки своровать две банки тушёнки и две банки сгущёнки. Оставался только один вопрос – как это вынести с территории складов? Тут как нельзя оказался наш капустный друг Миша, от которого несло кислой капустой и досматривать которого никто бы не стал. Прапор на КПП, увидев это чудо спросил:
- У что у вас такое?
Именно так и спросил, «что?».
- Это Миша Крупский, — мрачно буркнул из-за спины Дима Горелов.
- А где пилотка? Почему не по форме?
- Вот, — подавленно ответил Миша, выкладывая мокрый кусок дерьма со звёздочкой в ладони прапора.
- Не надо, — заявил прапор, поспешно пряча руки за спину, — а почему...?
- А у него хромосом меньше всех! — добил прапора гордый собой Тимурка Сиюхов.
Прапор, видимо сопоставил в уме услышанное с увиденным и воняющего Крупского осматривать не стал.

… Вернувшись в училище, Мишу мы отогрели, напоили горячим чаем. Всем отделением поели бутербродов с одной банкой сгущёнки, потому что честно отдали в дороге второму отделению их долю – банку тушёнки и банку сгущёнки, а свою банку тушёнки отдали третьему отделению, своровавшему две буханки хлеба с камбуза в училище. Вот так мы и жили, вот так и развивалось наше братство в училище, наше боевое товарищество. Какие там тим-билдинги и корпоративки, о чём вы, господа? Хотите организовать настоящий тим-билдинг? Спросите меня, как!

А Миша под нашим благотворным влиянием вырос над собой за годы училища и стал полноценным офицером российского флота. Чудит, небось, до сих пор где-то. Я горжусь тем, что это мы его на старших курсах научили пить водку, материться, танцевать девушек, да и вообще, можно сказать, сделали из него человека.
Но это уже совсем другая история…