Мурыгин : Мопед

Предисловие.
Лето! Лето, это время удивительных открытий, насыщенной жизни и увлекательного времяпрепровождения. По крайней мере, так нам твердят таблоиды и популярные телеканалы (да и не популярные тоже), наперебой обещающие восхитительный отдых на берегах, Крыма (Испании, Кипра, Анапы, Сочи и так далее, нужное, подчеркнуть). Весь год мы строим планы, откладываем деньги на поездку, ждем с нетерпением летних приключений и экшена, но как правила всегда все выходит более прозаично. Редко когда сам отдых бывает лучше представлений о нем. И каждое лето год за годом, мы живем в мечтах о том, как хорошо будет на этот раз. Этими самыми красочными ожиданиями, мы и убиваем свой отдых, воображение оказывается всегда сильнее природы. И может быть, кто-то задастся вопросом, как же тогда быть? Как проводить время, что бы, наконец, было хорошо? Мой вам совет, отдыхайте спонтанно.
Мопед.
16 июля, что-то вроде летнего экватора, то самое время, когда жара становиться не выносимой, крыши домов, асфальт ну и люди за компанию плавятся. Может не целиком, но мозги точно, иначе как еще объяснить то, что произошло с нами 16 июля, под одной из растопленных крыш гаражного кооператива «Чайка».
Было уже часов 7 вечера, но жара и не спадала, солнце как будто и не собиралось униматься, ровно, как и мой друг Алексей. Знакомьтесь, Леша помаши ручкой, молодец.
Леха мой друг детства, и так как друзья детства, не смотря на частое заблуждение, тоже люди, а не только собутыльники, значит и у них бывают свои серьезные проблемы. Сегодня все было просто, у Леши сломался мопед. Какая то втягивающая, цилиндры куда то не туда, в общем, черт ногу сломит. Я, надо сказать, в технике ни фига не шарю хоть и инженер по образованию, поэтому мне было абсолютно не понятно, почему дружище решил обратиться за помощью именно ко мне, тем более, в пять утра, и что уже совсем возмутительно, не удосужившись воспользоваться телефоном предварительно. За что к слову он и был послан, пересчитывать голубиные перья на гусях, ну это я так литературно выразился, а на самом деле был он послан просто в жопу. За это же он гулял с моей собакой, пока я пил кофе и кушал яичницу с беконом. После прогулки с Парацитомолом…
Ах, извините, Парацитомол это моя собака, шикарная разноглазая хаски, а зовут ее так, ну просто потому что прикольно выйти во двор и громко позвать «Парацитомол к ноге!!» и «жаропонижающее» несется, радостно виляя хвостом и заливая слюной всех окружающих, в общем, никакой особой подоплеки под этим странным именем нет.
Так вот, после прогулки с Парацитомолом, я внимательно выслушал причину, по которой Леха решил потревожить мой царский сон, да еще и молоко все мое выпил.
- Все. – С самым скорбным выражением лица декламировал несчаст-ный. – Моей Люське хайдок!
Вы все правильно поняли, Люсей звали мопед моего друга. Что? Вам уже не кажется таким странным имя моей собаки?
Это было утро того самого 16го июля. Теперь вернемся под крышу гаража.
Как не сложно догадаться, я поплелся помогать, ну точнее делать вид что помогаю, ибо КПД от меня был нулевой, если не отрицательный. Этому способствовали, несколько бутылок холодного пива, которые на такой жаре сделали свое дело. Я абсолютно не понимал что, а главное для чего Леха делает, носит какие-то коробки, крутит какие-то гайки, просит, что-то подержать, в общем, все было как в тумане. Помню лишь то, что часам к 10-ти, когда солнце начало намекать, что вечно нам светить не будет, и пора бы заканчивать. Горе механик, хлопнул себя по лбу и заорал, «точно, Сашка, свечи! А я дурак фары открутил». Если честно, данная фраза даже для меня, ничего не смыслящего в тонких материях Люсиной души и ее организма в целом, до сих пор остается загадкой. Но именно она привела меня более-менее в чувства, веки перестали смыкаться, и в организм вернулась былая бодрость. Надо признаться, дело и правда оказалось в этих самых свечах, и через полчаса Люся затарахтела как.… «Как новенькая» хотел сказать я, но новенькой Люся не была никогда, сколько ее помню, она всегда была на последнем издыхании, поэтому затарахтела как раньше, выпустив при этом сильную струю черной гари прямо мне в лицо, в результате чего ваш покорный слуга и оказался на полу, так как свалился с колеса, на котором сидел. И кто меня за язык тянул, сказать то, что я сказал дальше.
Лежа на полу и давясь со смеха, я выкрикнул:
- Ну что ж, Борменталь, запишите, Люся реанимирована, дефибриллятор можно убрать в шкаф. – Потом привстал на локтях, посмотрел на счастливого Леху и произнес роковое. – Надо обмыть возвращение с того света.
Как поется в одной малоизвестной песне «Что было дальше описать не сложно, мужик очнулся, теща обмерла…». И это и правда было бы проще простого, если бы я хоть что-нибудь помнил, но, по всей видимости, произошла катастрофа, потому что проснулся я верхом на Люсе, привязанный к впереди сидящему Лешке, который куда-то меня вез и беспечно напевал «Черный ворон». Жестами и криками я заставил горе-водителя остановиться и объяснить мне что происходит, на что очень удивленный моим поведением Алексей, выдал:
- Ты что? Ничего не помнишь? Мы едем в Сочи, к Жеке, мы вчера им звонили, нас позвали и мы поехали.
По его мнению, все было абсолютно логично.
- И много мы уже проехали? – аккуратно поинтересовался я.
- Да, нет километров пятьсот не больше, мы щас под Выселками.
- Твою мать… — Бессильно выругался я, мне стало понятно, что мы вляпались. – Так возвращаться, смысла нет, надо понять, сколько у нас денег, мы вчера брали деньги? – на удивление быстро я стал рацональным
- Блин, а чем ты не доволен то? – В глазах Алексея читалось непонимание. – Тем более это была твоя идея.
- Ах, это еще и моя идея? – Тихо повторил я. — Мда… видать знатно меня вчера пришибло. Ну, так ты мне скажешь, мы хоть как то собрались? Деньги взяли?
- Ну да, не волнуйся, ты заехал домой, взял плавки, деньги и шляпу, ты решил, что хочешь быть ковбоем, но шляпу сдуло, потому что ты почти сразу уснул, пришлось тебя привязать к себе, что бы ты не свалился.
— Привязать? Да ты гений, хорошо хотя бы деньги у нас есть.
- Нет, денег нет – Наивный Леша что есть сил давил лыбу — Ты их взял, но мы потратили все, что бы заправиться, напиться в дым, помыть Люсю, что, кстати, было тоже твоей идеей, «не ехать же нам на грязной Брунгильде». – Сказал друг, старательно изображая мой голос. – Так что, денег у нас сейчас тысяча рублей.
Представьте мое состояние, мы находимся в пятистах километрах от дома, в богом забытой деревне, у меня из кармана торчат плавки, и это единственная моя сменная одежда на ближайшее время, у нас нет денег, к тому же у меня дичайший бадун, и абсолютно никакой возможности вернуться обратно. Плюс ко всему, черт побери, мы перемещались на старом ржавом мопеде! При себе у нас была лишь призрачная надежда доехать все-таки до друзей и занять у них денег на обратную дорогу. Вот что я должен был сказать своему спутнику, который до сих пор не понимал, почему меня обуяло расстройство? Друг смотрел сейчас на меня сейчас глазами ребенка, которому пообещали купить железную дорогу?
- Ну что ж Сочи так Сочи, поехали дружище, отдохнуть можно и на тысячу рублей. – Сказал я и улыбнулся, силясь верить в свои слова.
И мы поехали, навстречу ветру, морю, пляжам. И через час, когда я, наконец, отвязался от впереди сидящего, немного проветрился и пришел в себя. Мысль о такой пусть не запланированной, но от этого еще более интересной поездки за полторы тысячи километров, уже не казалась мне такой дикой и я даже подумал, что это не плохое приключение, все лучше чем сидеть дома и просирать отпуск. Но ровно еще через полчаса мне захотелось взять обратно свои мысли, так как Люся странно закашляла, а потом и вовсе отказалась ехать дальше. Уж не знаю, что там с ней снова случилось, но Леха сделал бульдожье лицо и приступил к устранению неполадок, попутно уговаривая мопед завестись. В основном ремонт как раз состоял именно из уговоров, так как в технике Лешка понимал чуть больше моего, он ходил вокруг своего раритета, и приговаривал:
- Ну милая ну заводись, ну хочешь я тебе когда приедем масло новое куплю, ну пожалуйста.… Это ты из-за того что я тебе свечи от «пятерки» поставил? Ну не было у меня других…
В конечном итоге, походив вокруг, что-то понажимав, покрутив и убедившись, что техника холодна к его уговорам и обещаниям, повернулся ко мне и выдал:
- Все Сань, она сломалась. – И сел рядом со мной на траву.
- Да ты что? Много же ты времени потратил, что бы диагностировать поломку. Ладно, пойдем, я видел сзади указатель в деревню, какую то, сходим туда, вдруг нам кто поможет.
- А Люся? – подозрительно поинтересовался друг. – Ты же не собираешься оставить ее здесь одну?
- Вот твоя Люся, почему-то решила нас оставить здесь, и тебя это не возмутило, а мы ее не можем? Ладно, шучу я, давай поднимем твою развалину, вдруг мастера найдем какого-нибудь, который будет ковыряться в Люсе бесплатно. – В последнее мне, конечно, мало верилось, но такой фактор как, «а вдруг подфартит», нельзя было списывать со счетов.
Тащить груду метала, которая раскалилась под солнцем так что, пришлось обмотать руки тряпками, дабы не обжечься, было сомнительным удовольствием. К моменту, как показался первый дом в деревне, я был сам готов умолять мопед завестись, готов был танцевать вокруг него с бубном, возможно даже поцеловать этот дикий транспорт (но только через марлю), если бы это стопроцентно помогло. В общем, сил не было, а главное было совершенно не понятно, как меня во все это вляпало, но ныть не представлялось возможным, потому что, по словам Лехи, идея с поездкой была моя, а себе надо верить.
Подбадривая себя подобными мыслями, мы, наконец, дошли до первого дома, у которого кинулись на хозяйку с просьбами дать нам воды, а когда напились вдоволь показать, где тут у них есть механик.
- Ох ребятки есть у нас тут один рукодельный, что б его через локти по загривку, но он на другом конце деревни живет, это вам минут двадцать еще шлепать, смотрите не обхезайтесь милые, пока будете тащить этот кусок хлама (тут она конечно сказала не хлама, но как я не пытался не смог вспомнить того эпитета который бабушка подобрала для Лехиного мопеда). Вот молодежь нынче шумасшедшая пошла, вы бы еще на лисапедах отправились, ебанашки.
Наверно вам показалось, что бабуля ругала нас и пыталась испортить настроение, но вы бы слышали, как ласково и задорно из ее уст звучало это «ебанашки», просто песня, вот бы все так умели материться как деревенские жители. В общем, это ласковое напутствие порядком подняло мне настроение, ну а Лехе, конечно же, нет, ибо никто не смел, называть его Люсю… (ладно, если вспомню, скажу позже, а пока пусть будет) хламом. Он насупился и почти всю дорогу бухтел о том, какие местные жители не приветливые и еще что-то там.
Еще через полчаса скитаний, мы вышли к мельнице, которая, не смотря на абсолютное безветрие, весьма бодро крутила лопасти. Подойдя ближе, мы обнаружили, что двери в мельнице нет и изнутри раздается какой-то грохот, звук пилы, в общем, впечатление создавалось рабочей мастерской, что вселило призрачную надежду, на скорейшее отбытие дальше к морю.
Когда мы вошли, первым делом увидели верстак, а за ним стоял седой дедушка, в соломенной шляпе, с сильными короткими руками. Такие руки будут у любого, если всю жизнь занимаешься физической работой. На нем были очки, а на уши натянуты плотно сидящие диджейские наушники, Sennheiser, одет старик был в балахон с изображением Боба Марли и в джинсы трубы, пожалуй, именно так я выглядел в 14 лет. Он что-то увлеченно скручивал плоскогубцами, а его голова двигалась явно в такт музыке.
Так и не решаясь отвлечь занятого человека, мы пару минут топтались у порога, по-очереди толкая друг друга, мол «нет, ты подойди». Наконец, когда через 2-3 минуты я собрался с духом и сделал шаг на встречу, дедушка поднял голову, близоруко щурясь, посмотрел на нас, и улыбнулся во все 32 великолепных белых зуба, настолько идеально подогнанных, что я бы не удивился, узнав, что эти зубы он сделал себе сам на этом верстаке.
Затем он снял наушники, из которых к моему удивлению я услышал знакомую композицию своего любимого DubStep коллектива, и сказал дружелюбно скалясь:
- О, а вот и помощники приехали, наконец-то, давайте внуки непуте-вые сымайте сумки. – Голос у него был хриплый и низкий, какой бывает у типичных стариков. – Ну чего уставились как бараны на новые ворота, али деда родного не признали?
- Эммм… — не уверено начал я. – Вы, наверное, что-то перепутали, мы не ваши внуки, мы, Леша и Саша, просто проезжали мимо, и у нас сломался мопед, нам сказали, что вы, возможно, могли бы нам помочь.
- Бесплатно. – Не смог не влезть Лешка, за что получил затрещину.
- То есть вы не внуки? – снова слеповато начал щуриться дедушка.
- Нет, извините, не внуки.
- Уф, слава богу, ненавижу этих спиногрызов — облегченно вздохнул он. — Каждый год приезжают, пьют, ни черта не делают, нахрен они мне здесь сдались. Ну а че вы тогда приперлись, поросль?
- Я же и говорю, мы в Сочи ехали на мопеде, и он сломался, заехали в деревню, спросили, может ли нам кто-нибудь помочь? Указали на вас. Вы только не выгоняйте нас только сразу, но у нас денег нет. – Произнося последнюю фразу, я сделал такую скорбную гримасу, что, кажется, я бы сам себе милостыню подал бы.
- Да не нужны мне ваши деньги, мне помощь нужна. Будете помогать, буду ваш мопед чинить. – Старичок оказался, с деловой жилкой.
Я прикинул, что лучшего варианта быть не может и без промедления согласился:
- По рукам, только жить нам негде и есть тоже нечего.
- Ну и отлично, жить я вам найду где, да и с голоду не помрете.
- Скажите, а долго вы чинить будете? Нас в Сочи ждут просто.
- Не сцыте, успеете. – Только и сказал он, а так как выбора не было, ничего, кроме как поверить на слово мне не оставалось.
Закончив разговор, я повернулся туда, где был Леха, но его на месте не было. Сначала я подумал, что он вышел на улицу, но заметил его силуэт внутри мельницы.
- Лех, нас никто не приглашал, ты куда ломанулся? – Зашипел я на друга.
Мне пришлось пройти вглубь, что бы он меня услышал.
Подойдя к Алексею, дабы одернуть его, я остолбенел.
Вдоль стены стояли скульптуры животных, в натуральную величину, но не из глины или гипса, а из нарезанных и переплетенных лентами покрышек. Изваяния были черными массивными, из-за протекторов резины казалось, что у каждого из животных набухли мышцы, и он готовиться к прыжку. Тут были мустанги, ягуары, львы, гиббоны и все они были хищными, были готовы кинуться и разорвать своего врага, свою жертву. Впечатление, которое производили эти зверушки, было непередаваемым. Черные и массивные на пьедесталах от них было немного жутковато, и в то же время невозможно оторвать взгляд.
«Дед – тинэйджер», как уже прозвал я его про себя из-за странного внешнего вида, уже минут пять стоял рядом и наблюдал нашу с Лехой реакцию. Потом когда убедился, что мы достаточно шокированы, удовлетворенно произнес:
- Мои поделки. – Прозвучало это так скромно, как будто это вроде и не его рук дело. – Так, на старости лет балуюсь, от нечего делать.
- Это великолепно! – неожиданно заговорил Лешка. – Это просто великолепно, это произведение искусства, им не место здесь, они должны стоять в музеях, если это и, правда, ваши работы, то вы гений, безусловно.
Я забыл сказать, Леха у меня скульптор в творческом застое. У него было несколько отличных работ, на деньги от продажи которых он жил. Заниматься отделкой в богатых домах, в которых, кстати, предлагали большие деньги за это, «мученик искусства» считал не достойным и всегда отказывался. Последние два года, как он сам говорил, был в ожидании музы. Лешка вообще очень эмоциональный человек и поэтому, когда он видел или думал что видит у кого-то не признанный талант, он очень навязчиво пытался «помочь», просто так безвозмездно. Обычно его художественные находки были весьма сомнительны, но данном случае с ним никак не поспоришь, то, что мы увидели, было по истине великолепно.
- Нет, юноша. – Неожиданно серьезно отрезал старик. – Это находиться именно там где ему и положено быть, в моем доме, в моей мастерской и никуда мои зверушки никогда не поедут.
Сказано это было довольно жестко, так что спорить с пожилым человеком никто не стал.
- Ай, ладно молодежь, пойдемте уже пить чай. – Снова смягчился дед .- хорош глазеть на мой зоопарк, меня, кстати, зовут Пафнутий.
- Что прямо так и Пафнутий? – Удивился я.
- Да нет, конечно, Паша меня зовут, но дед Паша не звучит, а дед Пафнутий звучит уматно. – Слово уматно из уст 60ти летнего старика прозвучало на столько естественно, что я не сразу обратил на это внимание. — Да и имя само по себе смешное, надо же было такое придумать, в общем как хотите, так и называйте, по мне так хоть Лизавета 2ая. – Проговорив это странный старикан, ловко лавирую между столами, картонными коробками и прочим мусором, разбросанным по полу, побежал в другой конец мельницы. – Ну чего стали там как истуканы, идите сюда.
Следующие три дня, мы с Лехой косили, перекидывали скошенную траву, латали крышу, в общем, делали то, чего никогда в жизни не делали. А в это время дед Пафнутий – Паша, ходил куда-то, ковырялся в нашем мопеде, потом снова ходил. Вечером мы собирались за круглым столом внутри мельницы, слушали Skrillex, на самопальной аудио системе, курили кальян, который к нашему удивлению старик отлично готовил, кушали деревенскую стряпню, запивая это, то джином с ледяным тоником, то виски, то просто холодным чешским пивом. Я понятия не имею, откуда это все было у Пафнутия, откуда у него взялась автомобильная аудио система с отличным звуком, которую он переделал в домашний кинотеатр и развесил внутри мельницы. Если бы тут были соседи, они бы обязательно пришли жаловаться, на громкую музыку. Откуда он знал, как заваривать кальян, как человек его возраста мог слушать такую музыку? Все это было мне не понятно, и каждый вечер он преподносил нам новый сюрприз. Было ощущение, что этот человек душой никогда не переставал быть 20-ти летним подростком, с ним было жутко интересно, мы с удовольствием слушали его и сами наперебой рассказывали с Лешкой истории. Это были не на что не похожие три дня в компании удиви-тельного человека, без возраста, без имени и без определенного рода занятия.
В последний вечер, он объявил нам, что мопед готов и эта развалина проедет до Сочи и обратно еще раз 10, если ее заправлять хорошим бензи-ном, и что на утро нам нужно проваливать.
Вечер был таким же, как и три предыдущих, веселый и насыщенный, только глаза у Пафнутия были грустные и пил он больше чем обычно, а после очередного стакана вермута, он сказал:
- Вы знаете, я вас обманул. – Сделал еще глоток из стакана, продолжил. – Мопед я ваш еще в первое утро починил, а все остальное время просто разбирал и собирал его, что бы сделать вид, что он еще не готов.
Мы с Лехой переглянулись.
- Но зачем деда? – Лешка долго выбирал, какое бы имя лучше подошло бы старику, а потом просто начал звать его «деда».
- Скучно мне… Безумно скучно, ребята. – Он уже был изрядно пьян, поэтому язык его немного заплетался. Ко мне уже знаете, лет 7 никто не приезжал из родных, дети уже лет 10 как перестали ездить, раньше внуков отправляли, и им тут нравилось, а потом как то не приехали один год, ну думаю дела учеба работа, но нет, они и на следующий не приехали, я звонил, узнавал как у них дела. Поначалу извинялись, обещали приехать, я ждал, но снова нет, никому не хотелось ехать к старому пердуну за полторы тысячи километров. Ну я решил, что это вполне логично, ведь я старый им со мной не интересно, и начал меняться, знаете меняться никогда не поздно, было бы желание. Я думал, что если стану более современным, стану ближе к ним, они потянуться мне не будет так одиноко…. Старый дурак. – он налил еще, подумал и отставил стакан. – Вы знаете все это для них. – дед обвел круглые стены мельницы рукой. – Эта мельница уже давно не крутит жернова, она раздает Wi-Fi, даже не спрашивайте как. – На секунду он улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. – Аудио система, музыка, кальян, я живу так в ожидании своих внуков, Я говорил вам что ко мне каждый год ездят, просто что бы не казаться жалким, потому что мне не для кого больше жить, для себя я уже пожил, жена умерла… Детей, последний раз, на похоронах и видел, серьезные такие, серые и внуки мои такими же вырастут и жизни у них не будет. – По сухому сильному лицу скатилась слеза, а речь была прерывистой, как будто боль старик проглатывал, но мы сделали вид, что не заметили этого. – Не могу понять, что я не так сделал, вы ребят извините, что вас обманул, просто это все никому не нужно, и я не кому не нужен. Так хотелось снова побыть со своими внуками…
Лешка встал, двумя большими шагами подошел к Пафнутию, сел перед ним и крепко обнял.
- Спасибо Деда… — только и сказал он.
А я так и остался сидеть в кресле с кальянной трубкой в руках, раз-мышляя о том, каким дальновидным человеком был Тургенев, поднявший одну из вечных проблем.
Утром мы собрались и уехали, прощания были короткие сухие, никто не хотел вспоминать вчерашней алкогольной слабости, но мы с Лехой твердо решили в тот день, что на обратном пути обязательно заедем к Деду.
Мопед работал отменно, шел как то легче что ли, и больше не собирался нас оставлять нас на дороге, спустя некоторое время все плохие мысли ушли из головы и тело снова наполнилось духом приключений, вели мы с другом по очереди, один спал привязанный к впереди сидящему, другой рулил. Смысла в привязывании как вы сами понимаете, не было, но так Алексею было спокойнее, а я не спорил.
Ехали мы довольно бодро, но из-за пробок не доехали около 150-ти километров к тому моменту пока стемнело, и мы решили заехать в деревню переночевать у кого ни будь, стыдно признаться, но Дед заставил взять нас у него 5 тысяч с собой в дорогу, сказав, мол «потом отдадите». Поэтому деньги у нас были, и заплатить за ночлег мы могли. Заехав в деревеньку, чистую ухоженную, как-никак уже приморская зона, но еще и не курортное место. Мы встали на въезде в населенный пункт, мне приспичило сходить по малой нужде, знаете такие остановки, каменные и за ними такие же каменные туалеты жутко вонючие. И когда я уже почти подошел к одной из кабинок, из нее спиной вперед вышел священник в рясе, может я бы не обратил на него внимания, если бы на выходе он не бормотал бы себе под нос:
- Вот сссука, везде срут пидарасы. – Говорил он это не зло, скорее разочаровано и при этом активно отряхивал подол рясы. – Столько мест и нет же везде срут.
Затем он повернул голову в мою сторону, а видок у меня был, надо сказать призабавнейший, я во все глаза наблюдал, за действиями батюшки, и от удивления на лице у меня была придурковатая улыбка, что не осталось незамеченным. Батюшка всем телом повернулся ко мне, и мне удалось разглядеть его целиком, длинная серая борода, темные карие глаза, и большой серебряный крест на груди поверх рясы, он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь.
- Нет, сынок, ну а хули делать? Рясу обосрали. – Он еще шире улыб-нулся, увидев, как я согнулся пополам от смеха, и продолжил. – Вот люди, вроде такие маленькие и милые, а сколько дерьма в них, а ты люби всех после этого, бедный Господь.
В этот момент я понял, что этот священник настоящий, настоящий че-ловек, и такому сановнику я бы мог доверить свою душу, если бы был ве-рующим. Мы разговорились, и когда он услышал, что мы ищем ночлег, сразу предложил провести ночь в церквушке, у них имелись свободные места, которые они с радостью и безвозмездно предоставляли всем нуждающимся.
Тогда я подумал, что нам в этом путешествии очень сильно везет на хороших людей. Ночь мы провели, так и не ложась спать, сидели в беседке, на воздухе, в саду церкви, пили кагор, и много говорили, и конечно о боге, о вере. У меня у самого очень специфические взгляды на этот счет, но рассуждать я всегда любил.
Так и прошла еще одна ночь, и мы снова двинулись в путь, тем более что ехать нам оставалось часа 2,5 от силы. Поэтому было решено, поспать когда доедем.
Приехали быстро и устать не успели, друзей нашли сразу, но видимо из-за того что мы добирались в течение почти 6-ти дней, ребят мы застали уже собирающимися отбывать домой. Взяв у них денег, на обратную дорогу, выслушав от них, какие мы идиоты, и вообще без головы, мы благополучно проводили ребят на поезд, и сразу пошли на море.
Мы спали, купались, загорали, ели чурчхелу и обсуждали наше путешествие. Смеркалось, и народ начинал расходиться, оставляя пляж и готовясь, к вечерним рейвам, а мы с Лехой так и сидели на берегу, уже просто молча глядя вдаль и иногда швыряя в накатывающиеся волны камешки. Только когда солнце окончательно зашло за горизонт, я посмотрел на Леху и сказал:
- Знаешь дружище, столько всего произошло за такой короткий промежуток времени, пожалуй, это был мой лучший отдых…
- Угу. – Только и сказал он, пойдем купаться?
Послесловие.
С тех пор прошло уже очень много времени и каждое лето мы проводили у Деда на мельнице там я понял одну чертовки важную вещь в этой жизни, что бы не разочаровываться, нужно умерить свои ожидания.
«Не говори гоп, пока не перепрыгнул» — это были последние слова, которые мы слышали от Деда. Он сказал нам их, когда очередной раз уезжая от него, я сказал, «жди нас Дед следующим летом, ух мы оторвемся». Наверное, он уже тогда знал, что не оторвемся.
И даже после своей смерти Дед не переставал нас удивлять, оказывается, он написал завещание, в котором он оставлял мельницу, и все что в ней находилось нам с Лехой, а своей родне «шиш с маслом», представляете так на оглашении завещания нотариус и зачитал, «шиш с маслом». На нас, тогда как ни странно, никто не злился, а наоборот в глазах родственников была какая то благодарность, будто эта мельница была бременем для них, а может я и ошибаюсь.
Сейчас мне 35 я женат первый и надеюсь последний раз. И мы живем на этой самой мельнице, вшестером, я с женой, двое наших детишек, Лешка со своими скульптурами, он так и не женился а, еще наша общая собака, только на эту звали уже Валокордин, чем старше становишься, тем большую потребность испытываешь в нем, нежели в парацитомоле.
Когда узнали про мельницу, мы с Лехой сразу же продали квартиры в городе и переехали туда, сделали там ремонт и поставили две пристройки с боку от мельницы, что бы можно было жить зимой.
Наш дом стал главной достопримечательностью, туда даже стали ез-дить туристы, это Леха подсуетился. Он сказал, что если Дед не хотел вывозить отсюда никакие работы, то на них будут ездить смотреть сюда, сказал и сделал. Дополнил коллекцию своими работами и трудами своих коллег, кого считал достойными, там были картины, работы из дерева и даже работы моей любимой жены, фотографа он открыл одну из самых необычную в мире выставку, на которую до сих пор приезжают туристы из заграницы. Центральное место Лешиной коллекции вот уже 7 лет занимает Люся, благодаря которой мы увидели настоящую жизнь и научились оставаться молодыми, даже когда возраст не позволяет. Она к слову больше ни разу не завелась, с тех пор как умер Дед.
А мельница до сих пор крутиться, и раздает халявный Wi-Fi, до сих пор не знаю, как старому прохиндею это удалось)))