Андрей Плыгач : Не верю! ( В защиту воинствующнго атеизма )

Думаю, уже из заглавия ясно, что я – убеждённый и последовательный атеист. Это означает, что я не просто ставлю под сомнение любые иррациональные и сверхъестественные концепции бытия, но и то, что я отвергаю такую, распространённую даже среди неверующих, точку зрения, дескать, религиозное мировоззрение полезно в силу неких своих общественно-социальных функций. Изящнее всего, на мой взгляд, отвергаемую позицию выразил Блез Паскаль, представив расхождение между верующими и атеистами, как пари, где мы, делая ставку на религию, выигрываем загробную жизнь и вечное блаженство, не проигрывая при этом ничего. Соответственно, ставя на материалистическое воззрение, мы проигрываем всё и не выигрываем ничего. Оправданность такого взгляда мне бы и хотелось обсудить в своём эссе.
Перед тем как начать, считаю нужным выделить ещё несколько аспектов. В силу некоторых исторических причин, на территории РФ является преобладающей христианская религия в лоне православной церкви. Мной не ставится задача критиковать индивидуальные черты данного культа. Моей целью являются некоторые общие положения, имеющие хождение среди обывателя, который считает себя верующим и «не очень», не видя необходимости в исполнении каких-либо обрядов. Я считаю это характерной чертой современной «кризисной религиозности», как выразился Э.Ю.Соловьёв. В силу преобладания христианского мировоззрения, я буду критиковать, в большей мере, его основные черты, что не означает моих симпатий к иудейской, мусульманской или любой другой форме веры. Далее, я собираюсь последовательно излагать свою точку зрения на следующие тезисы.

1) Принцип веры.
Распространённой логической увёрткой, демонстрирующей несостоятельность атеизма, является попытка обозначить тождественность научного и религиозного мировоззрений. Упрощённо звучит это так: и христианин и атеист одинаково верующие,- просто первый верит, что Бог есть, второй, соответственно, верит, что Бога нет.
Насколько правомерно такое утверждение? Верующий в своём рассуждении исходит из предпосылки агностицизма — принципиальной непостижимости Божественного бытия. Это значит, что наука никаким образом не может доказать естественной первопричины всего сущего. Следовательно, остаётся «логически возможное место» для существования какой-либо Высшей силы. Следовательно, любая вера оправдана. Что и требовалось доказать. Можем ли мы найти слабое звено в этой безупречной цепочке рассуждений? Несомненно. Но для этого прежде выясним: на чём же основано научное мировоззрение?
Думаю, ясно всем, что никакая наука не возможна без утверждения о постижимости сущего. Вопрос об относительности и объективности данных, полученных на основании умозаключений и путём опыта, относится к другой области. Наука не может принимать что-нибудь на веру. Сомнение – гносеологическая основа рациональной методологии Декарта. Замечательный физик Анри Пуанкаре когда-то, в силу неполноты механистической картины мира, вплотную подошёл к отрицанию объективной реальности. Гипотетический образ мышления потенциально должен учитывать вероятную сомнительность и ошибочность исходной предпосылки, истинность которой, в конечном счёте, зависит от практики.
Тут-то и выясняется явное противоречие в тождественности воззрений атеистов и верующих. Парадоксальным образом, человек, утверждающий непостижимость и недоказуемость существования Бога, тем самым оправдывает веру в Него (!) Верую, ибо абсурдно. Такое своеобразное «доказательство от противного» логически невозможно для честного учёного.
Но одновременно с ним на сцену выходит ещё один вопрос: каким образом тогда Бог дал понять, что Он существует? В ответ верующие, естественно, высовывают кучу псевдосвидетельств стигматов, рыдающих икон, клинических смертей, спиритических сеансов и т.п. Я оставляю в стороне эти явления, как и вопрос о существовании домовых, инопланетян, желающих нам добра политиков и прочей нечисти, в силу его стопроцентной экспериментальной недоказуемости. Появление подарков под ёлкой не означает, что принёс их Дед Мороз. Но теперь я имею в своём арсенале ещё один интересный тезис, а именно – не просто существование Высшего существа, но существа разумного, осуществляющего свою деятельность через различных псевдопророков. Соответственно, я перехожу к разбору следующей части, а именно говорю о

2) Принципе телеологичности.
Говоря о нём, мы уже ставим вопрос не о причинности бытия, но – о его целесообразности. То есть, Бог не просто создал мир, но с какой-то целью. Назовём это Разумным Замыслом, как любят выражаться всякие современные последователи креационизма. Воистину это блестящая и всеобъемлющая теория. Кажется, что она одним махом сметает все противоречия между религией и наукой. Естественно сюда входят и гипотеза Большого Взрыва, и множественность миров, и блестящая концепция эволюции… а также страдания миллиардов взрослых и детей, но это так, мелочи. Кальвинизм довёл эту предрасположенность до логического конца, заявив, что даже места в раю и аду расписаны заранее. Более мягкая её форма содержится даже в Платоновской иерархии идей, где он, объявив материю – свойством сознания, заявил, что все эйдосы, в конце концов, стремятся к высшей форме – Благу. Проблему теодицеи, над которой бились блестящие умы Лейбница, Дидро и Достоевского, мы рассмотрим чуть ниже. Итак, можем ли мы найти слабое место концепции Разумного Замысла? Несомненно. Для этого мы включаем сюда аргумент так называемой свободы воли.
Давным-давно был поставлен парадоксальный вопрос о всемогуществе Бога: может ли Он создать камень, который не в силах сдвинуть? Бердяев, со свойственным ему остроумием, заметил, что этот камень – человек. Это значит, что Бог, создавая человека по сврему образу и подобию, вложил в него некую божественную часть, способность к творчеству и познанию, а также свободу воли в отношении мыслей и действий. Условно это значит договор о том, что Бог не вмешивается в земные дела. Принцип Божественной предопределённости с включённым сюда «свободоволием» означает, что Бог отказывает себе в праве каким-либо образом влиять на человека. Таким образом отрицается и возможность чудес. В самом деле, если все происходящие на Земле процессы, вплоть до движения элементарных частиц, предусмотрены божеством, то любая попытка обернуть их вспять, будь то расступление вод Красного моря или воскрешение мёртвых означало бы не просто нарушение Плана и договора, но и отмену всех физических законов, и, как следствие, гибель нашей планеты. А из этого вытекает, что чудеса, описанные пророками, события, происходящие в Библии и Коране, само написание «священных» книг является делом рук и воображения самих людей! Добавляя сюда тезис о непознаваемости Божественного бытия, мы получаем не только возможность существования всех(!) богов монотеистических и политеистических религий, но и возможность их не-существования. А сама цель Высшего Замысла уже кажется неясной: вполне логично предположить, что Бог, со свойственным ему чувством юмора ( если Он, действительно, рекомендовал обрезание!), вообще всех отправляет в ад! А может быть, мы просто-напросто умираем? Пути Господни неисповедимы… Надеюсь, нам поможет в этом разобраться

3)Принцип внетелесного существования.
Несомненно, коренным вопросом, предшествующим всякому религиозному чувству, является: а что же Там? Миллионы людей по всему свету хоронят своих родных и близких: друзья — друзей, дети – родителей и, к сожалению чаще чем хотелось бы, родители – детей. И во всех этих заплаканных глазах, молча обращённых к небу, горит одна-единственная надежда, что все дорогие люди находятся сейчас в Раю, наблюдают за собственными похоронами и смеются над всеми безутешно скорбящими…Чушь, конечно, полная. Вполне возможно, что все эти безвременно почившие сейчас в Аду, с огромной раскалённой кочергой в жопе. На всё Воля Божья…
А вообще на вопрос «есть ли жизнь после смерти?» ответ дать проще всего. Несомненно, жизнь есть. Она была задолго до тебя и будет после. Возможно, что именно в тот момент, когда ты ссышься под себя и в агонизирующем состоянии хватаешься скрюченными посиневшими пальцами за край простыни, точно также твоя дочь ( внучка? ) впивается ногтями в матрац, пока какой-то ёбарь-террорист знакомит её яйцеклетку со своим набором хромосом. На самом деле, вопрос, вокруг которого крутятся споры различных учёных и религиозных деятелей, должен быть поставлен иначе: есть ли смерть после жизни? А в этом я сильно сомневаюсь, хотя бы по причине закона сохранения энергии. На самом деле, вся наша боязнь смерти есть ни что иное, как самый обыкновенный узкомыслящий эгоизм. Мы боимся не смерти, которой нет. Мы боимся гибели нашего мозга, потухшего навсегда индивидуального сознания. Парадоксальным образом человек знает, что если его ёбнуть его по голове битой, то он потеряет сознание, но если ему голову отрежут – он будет жить вечно вне своего тела! Поразительная непослеловательность! Но нас интересует не именно это, а то, каким способом человек может достигнуть, хотя бы теоретически, состояния вечного блаженства, а именно мы переходим к

4) Принципу этики.
Это тот камень преткновения, о который спотыкаются и идут на уступки даже неверующие люди. Они почему-то соглашаются на зависимость нашего нравственного облика от религиозных воззрений. Всё та же непроходимая ерунда. Я был бы рад увидеть тщательно проведённый социологический опрос, доказывающий «вседозволенность» атеистов. Наоборот, как раз догматичность и косность религий, имеющих влияние в прошлом гораздо большее, служили поводом ко всяческим религиозным войнам, что и послужило одной из причин появления в светском праве принципа свободы совести. Это создано не ради защиты религии, но для защиты ОТ религиозной нетерпимости.
На самом деле, религиозность не является гарантом нравственного совершенства. Им не является и закон. Даже под страхом смертной казни. Более того, мало кого уберёг от преступления страх вечного наказания. Чувство совести не основано на страхе. На нём основан обряд раскаяния и искупления. Криминальные авторитеты, жертвующие сотни тысяч долларов на строительство и реставрацию всяких культовых сооружений, думаю, могут нам это прояснить. Тем не менее, происхождение морального чувства, как и обсуждение причин преступности, не входит в мои задачи. Религию волнует не столько нравственность в обществе, сколько возведение родословной принципов этики к Богу. Но если брать в силу принцип первопричинности, то и существование в мире зла – на совести у Бога. Если брать в силу принцип телеологичности, то величайшие преступления можно совершить во имя Кумира. Если вы внимательно читали «Братьев Карамазовых», вы понимаете, что Иван не столько сомневается в существовании Бога, сколько отказывает Ему в существовании. Человек отказывается от Бога не в силу собственной гордыни, а вследствие полной моральной несостоятельности объекта поклонения. Итак, мы подходим к основному вопросу, а именно – правомерности

5) Принципа пользы.
Уильям Джеймс, со всем блеском своего ума, прагматично выделил как главное в религии – её «ценность». Это значит, что если человек в силу каких-то причин, например,- переживания религиозного опыта, уверовал в догмы и нормы религии, такие как «любовь к ближнему» и т.п., то это – хорошо, это настоящая вера. Соответственно, если человек услышал голос, который сказал ему изнасиловать и убить свою дочь, это – психическая болезнь. Вывод, конечно, блестящий, но если принимать на веру саму возможность «религиозного опыта», мы принимаем и то, что второй голос окажется настоящим. Но, следуя логике замечательного психолога и философа, мы приходим к тому, что религия приносит пользу: она возвещает примат духовных ценностей над материальными, она придаёт жизни осмысленность, она направляет человека к наивысшим нравственным установкам и утешает его в горе; атеизм и материализм же ничего не дают кроме бессмысленности бытия и морального релятивизма. Так ли это? Рассмотрим по пунктам:

а) Примат духовных ценностей над материальными. Вклад религии в них не больший, чем влияние родителей, друзей, искусства и вообще социума. Религии защищают не сами духовные ценности, но их сверхъестественное происхождение. Их отношение человеку настолько снисходительно-презрительно, что они не верят в человеческую нравственность без кнута и пряника.
Но мне бы хотелось выделить несколько другой аспект: правомерность самого положения. Как атеист и материалист, я признаю сознание, в том числе числе и моральное, — свойством материи. Это значит, что прежде чем требовать от человека «святости», я требую для него достойных условий жизни, приемлемых цен на продукты жилищно-коммунальные услуги, достойного заработка, приличной пенсии, условий для его полного и всестороннего развития. Это не значит, что я снимаю с него ответственность за поступки, наоборот,- лишая его взгляда Верховного вертухая, я даю ему шанс самому решить самому все свои проблемы, а не ждать манны небесной.
Следующий пункт.
б) Осмысленность бытия. Когда-то давно мою подростковую головку поразил вопрос, очень просто поставленный Альбером Камю: стоит ли жизнь того, чтоб её прожить? В мире без Бога? Я ещё был не настолько подготовлен интеллектуально, чтоб осознать всю глупость этого заявления. На самом деле, факт осознания того, что сама по себе жизнь случайна и не имеет смысла, не означает бессмысленность человеческой жизни. Чудо не в том, что Бог создал человека, а в том, что человек создал бога. Человек может всё, но в надежде на загробную жизнь он отказывается от возможности целенаправленно менять эту. Религия учит не любви к жизни, а любви к смерти. Всё просто.
Следующий пункт.
в) Нравственная установка. Я уже сказал выше о принципиальной независимости этических взглядов от религиозных убеждений. Если хотите узнать мою точку зрения о происхождении морали, направляю вас к труду замечательного биолога-эволюциониста Чарльза Дарвина «Происхождение человека и половой отбор». Найдёте много интересного. Я же утверждаю, что религии, именно в силу своей догматичности и освобождения своего демиурга от любых нравственных атрибутов, делают возможными нетерпимость и резню на почве веры. Атеизм вкупе с чистой совестью несёт сомнение в любом авторитете: будь то интересы бога, государства, нации, расы или любой другой, наделённой сакральным смыслом абстракции. Все люди рождены равными, имея право на жизнь и свободы. Это есть аксиома и цель всякого нравственного действия, а не какая-либо потусторонняя награда. Воистину тупы мусульмане в своём измышлении о том, что, не употребляя спиртных напитков и не предаваясь блуду здесь, они сполна получат всё это в Джанне. Очень низок их идеал по сравнению с их пафосом критики языческой западной цивилизации.
Следующий пункт.
г) Утешение в горе. Несомненно, не каждый найдёт в себе смелость сказать родителям, проводящим время у кроватки смертельно больного ребёнка, что их чадо ждёт смерть в жутких мучениях и ничего более. Я нахожу в себе силы сказать даже больше: хуй с ним, с этим ребёнком. Его жизнь не более ценна, чем жизнь любого другого. Вы бы не плакали, если б действительно верили в то, что он окажется в лучшем месте. Но вы всё равно пойдёте в храм, как и многие другие, и, внеся плату за отпевание безвинно умершего, подкинете батюшке на новый Джип Кайен. Единственным утешением здесь было бы, если бы все деньги на реквизитах Священного Синода употреблялись на социальные программы, помогающие в разработках противоядия, в его общедоступности, в квалифицированной бесплатной медицинской помощи и т.п. Если люди, честно трудящиеся изо дня в день, не заслужили этого, то их ребёнок не заслужил права жить. Мои слова являются лишь выражением молчаливого равнодушия всего общества.

Теперь же я считаю необходимым сделать некоторые выводы из всего сказанного и последним тезисом будет

5) Принцип свободы совести. Это одна из тех основных свобод, что закрепленны конституционно. Хотелось бы прояснить природу данного понятия. Оно означает терпимость к любому виду вероисповедания и свободомыслия. Причина появления этого фундаментального принципа, возникшего по историческим меркам не так давно, была очень конкретной: это был повод оградить светское право набирающих мощь буржуазных государств типа Англии или Франции от мощного влияния Римской католической церкви. Свобода совести не благородный исторический постулат. Это историческая необходимость функционирования промышленного производства и освобождения буржуазного класса от уз феодального строя. Это торжество буржуазного индивидуализма и либерализма. Это был путь к значительным научным открытиям и, в конце концов, перевороту во многих областях человеческой деятельности. Прошло несколько сотен лет, прежде чем свобода совести, в несколько карикатурном виде, появилась в конституции советского тоталитарного строя., откуда она перекочевала и в нынешнюю.
Далее следует сказать, что одной из основных проблем сегодняшней российской действительности является масштабная интеллектуальная и нравственная деградация. И тут остро встаёт вопрос о методах борьбы с этим, о путях возрождения и развития российской культуры. И я ставлю под сомнение возможность этого на основе возвращения к истокам Православной культуры. Несомненно, правомерным является возвращение из небытия имён видных русских мыслителей прошлого века: Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, А.Ф.Лосева, Н.Ф.Фёдорова и многих других. Тем не менее, абсолютно неоправданным является замалчивание имён Маркса, Энгельса, Кропоткина, Бакунина, равно как и буржуазных идеологов, будь то Локк, Милль, Мальтус или Гоббс.
Закономерно, если можно так выразиться, «историческое покаяние» в виде появления в школьной программе «Основ православной культуры». Не менее логичным было бы и преподавание «Истории свободомыслия и атеизма». И именно так я понимаю применение принципа свободы совести: позволить человеку самому выбирать, на что ему равняться. В противном случае, я считаю такое навязывание духовных ценностей – реакционным. Кризис религиозности не есть причина наших бед. Наоборот, набирающее силу движение назад, к «соборности», является одним из многочисленных следствий того, что наша страна переживает полный материальный упадок и сегодняшняя её борьба за нравственность граждан, будь то защита чувств верующих или запрет нецензурной брани и введение возрастных ограничений – намеренное замалчивание настоящих проблем. В конечном счёте, в полном согласии с историческим диалектическим материализмом, я считаю, что капиталистическое общество разложится. Плюс-минус пара столетий тут роли не играют. Мы только вступили на путь формирования этой общественно-экономической формации, но, в любом случае, с религией нам не по пути. Поэтому я полностью считаю себя вправе сказать вслед за Вольтером: «Давите гадину!»
2012г.