iva nova : Несостоявшийся портрет

Бывает ли что-нибудь иное, кроме старости? Нет, иного не бывает. Всё иное быстротечно.
Для всего иного слишком мало времени. Для всего иного слишком мало почвы под ногами.
Для неё же всегда найдётся место.
Она везде и всегда.

Старость роскошна – волшебная многослойная сорочка, сотканная самой жизнью для всех и каждого.
Чтоб каждый мог чувствовать тесную связь с самим собой, с природой, со временем, точнее, с той жизненной силой, которая должна быть, но нету.
Старость – реально бьющая сила.
Как сказал один чёрт – Интере-е-есно карга пляшет… её всё больше, а тебя всё меньше….

Она тёплая, светлая, но не красит.
Старость – не радость.
Зато тот, кто к ней прикоснётся, уже не одинок, не брошен, не покинут, тот уже в пути.
И ей безразлично, действует ли путник или плетётся устало сзади, говенно ли на душе или его душа ликует.
И мудрецу, и наивному придурку напомнит она о себе в милых и бесполезных мелочах.
Стасу напомнила, когда отмечал он с друзьями день своего рождения, свой тридцатник. Снял накануне с шеи медальон, золотой ключик – талисманчик, а куда положил, забыл. Первое, что утром подумал, выворачивая карманы — «Старею».
- Домовой, домовой, поиграй да отдай.
- С кем ты разговариваешь, Стася? – спросила голая тётка, прикрывая дверь ванной комнаты.
- Валентина Петровна, уже разделись, — в голосе Стаса звучала досада, — идите, садитесь в позу… я сейчас. «Господи, я даже и о ней забыл»
Он слышит скрипение пружин койки. Слышит, как тётка кряхтит, сморкается.
«А куда это она высморкалась, неужели в простынь?»
- Стася, а ноги раздвигать сегодня?
«Вот, сука, хоть бы раз опоздала!»
Стас подходит к мольберту. Желания писать душу-свечу, которая догорает, нет.
Натурщица замерла.
- А где косынка, Валентина Петровна? Ну, сколько раз мне напоминать? На голове у вас должна быть красная косынка, опять забыли…
- Стасенька, мне бы чайку горячего.
- После… Вы должны быть злой, холодной и голодной. Я же уже объяснял – вы портрет уходящей эпохи.
- Да, да, помню. Я та последняя муха, я кусаюсь, вдыхая поглубже свой сероводород.
-Ладно, прикройтесь пока. Пойду, заварю чай.
Потерянный ключик не давал Стасу сосредоточиться на работе, хотя в голове у него были совсем иные мысли.
«Нет, надо с ней завязывать… и искать настоящую старуху. У этой твари глаза светятся. И чему она может радоваться?»
Спустя полчаса художник и натурщица пили чай и беседовали о погоде.