goos : Мёртвые не лгут.часть третья

— Где ты взялся, Микки? – спросила Мэг.
Я не мог говорить. Я не хотел с ней разговаривать. У меня не было сил. Только протянул руку, чтобы она отдала нож.
— Нет.
— Дай нож, дура. Пусть списывают всё на меня. Мне уже всё равно. Одним больше – одним меньше.
Она отдала нож, руки её дрожали так, будто жили своей жизнью. Жизнью дорожного рабочего с отбойным молотком. Я вытер лезвие об костюм Джека. Потискал рукоятку, чтобы остались отпечатки, и бросил на пол. Ничего уже не хотелось. Ни миллионов, ни миллиардов. После размеренных будней наркомана такие гонки износили меня до предела. Мозги отказывались соображать, тело – двигаться.
— Ты чего стоишь? — Спросила Мэг.
— А что?
— Давай, сматывайся, пока фараонов нет.
— Бесполезно. У тебя есть сигарета?
— Мик, это правда про миллион?
Я кивнул.
— Это не шутка?
— Две сумки мелкими купюрами. Только толку от них?
— Что же ты сидишь, придурок? Давай, мотай отсюда.
— Всё суета. Всё равно далеко не уйду. Мне даже пересидеть негде.
— Жди меня на заброшенной фабрике. Я заеду за тобой. У меня есть, где пересидеть.
— Зачем тебе этот головняк? Неужели ты меня ещё…
— Мик, не льсти себе. Я влюбилась в твой миллион с первого его упоминания. Найди там место, откуда видно площадку. Я буду там, если меня не арестуют. Беги, беги же!
Я поднял пистолет Джека. Что-то везёт мне сегодня на чужое оружие. Забрал с комода ключи. Даже выковырял из-за кресла брелоки. Копы тут всё перероют, и будут задавать вопросы, на которые у Мэгги нет ответов.
Бежать я не мог. На гнущихся ногах спустился вниз.
— Микки, там к тебе легавый приходил. Нашёл тебя?
— Да, я его убил на хер.
— Молодец, — улыбнулась Cью, даже не подозревая, что я не шучу.
Я шёл самыми глухими улочками, стараясь обходить фонари, и прислушивался, не воют ли полицейские сирены. Как заяц, путал след. По пути затарился наркотой у Горбатого Смока, на случай, если ждать придётся долго. Купил сигарет, бутылку рома и печенье.
Меня, кажется, никто не искал. Мимо проехала полицейская машина, но явно по своим делам, скорее всего за пиццей или пончиками.
Казалось, что ничего и не было. Просто хороший вечер. И что мне ещё нужно? Всё необходимое для счастья есть – горсть таблеток, три «веса» героина, шприц, выпивка, курево и печеньки. Неужели для этого нужен миллион? Для этого нужно только совсем немного пошевелиться. Не напрягаясь и не рискуя. А что теперь? Будущее моё выглядело очень размыто, скорее всего, у меня нет будущего.
Трое типов перегородили мне дорогу, но посмотрев на меня поближе, расступились. Не знаю, что они увидели во мне такого? Но я скажу, что они поступили правильно. Я без раздумий пристрелил бы их всех. Просто для того, чтобы не обходить.
Добравшись до фабрики, я поднялся на верхний этаж административного корпуса. Выбрал кабинет с целыми стёклами в окнах. Снял в соседнем кабинете дверь и бросил на пол, чтобы не сидеть на холодном линолеуме. Уже совсем стемнело. И похолодало. Я забился в угол, как испуганная крыса, проглотил несколько пилюль, залил их ромом, закурил.
Вдруг в полумраке прямо из воздуха появился силуэт. Я даже не дёрнулся. Я знал кто это.
— Привет, Микки.
— Если бы ты не был покойником… — начал я, но он перебил:
— Ты бы выстрелил мне в голову, знаю.
Что я мог ему на это ответить?
— Мик, ты крепко облажался. Мастерски. Ты бы получил гран-при на конкурсе мудаков.
— Что тебе нужно от меня?
— Не нужно так со мной разговаривать. Я сделал тебя богатым. И знаменитым! – хихикнул ходячий труп.
Я не видел его лица. Только белки глаз и зубы выделялись в темноте неестественно ярко. Меня охватил ужас. Я дофантазировал образ, и увидел злобное мёртвое лицо, со следами разложения, впавший нос и трупных червей, выпадающих изо рта с каждым словом, мутный застывший взгляд, гнилые дёсна и синий вздувшийся язык. Хищные когти на руках, гноящаяся рана во лбу и остатки мозга, вытекающие из развороченного затылка. И он…он хочет моей плоти, тянет время, наслаждаясь моим страхом, чтобы кровь приобрела тёрпкий привкус адреналина. Ммм, вкусняшка, деликатес для проголодавшегося зомби. Для неприкаянного демона, жаждущего мести. Когда он появлялся при свете дня, он не пугал меня. В наркотическом угаре я принимал его за героя галлюцинаций, пусть даже за призрака, почему нет? Вокруг постоянно говорят о полтергейстах, связи с потусторонним миром, привидениях и фантомах. Но только в третьесортных ужастиках они убивают, доводят до психушки и пытаются превратить жизнь героев в кошмар. А в жизни мне не попадался ни один знакомый, ни один знакомый знакомого, или даже знакомый знакомого знакомого, пострадавший от рук потусторонних сил. Или хотя бы получивший от призрака подзатыльник.
Но сейчас, в темноте заброшенного здания, холодного и сырого, в котором эхо и тени живут своей жизнью, оказаться один на один с говорящим мертвецом – не лучшее времяпрепровождение. Я накручивал себя всё больше, придумывая самые жуткие подробности, и почувствовал, как шевелятся волосы и мурашки покрыли лицо, как немеют конечности, а в горле пересохло до такой степени, что я почти не мог дышать. Я забился в угол и мечтал только об одном, чтобы это поскорей закончилось, и я отключился в спасительном обмороке, а там пусть делает со мной, что хочет.
— Мик, что с тобой? – он сделал пару шагов ко мне и остановился. Он стал ближе. В воздухе повис сладковато-тошнотворный запах мертвечины. Или это я его придумал, не знаю.
— Послушай, парень, ты не мог бы прийти утром? Мне так привычнее.
— Дружище, ты что, боишься меня?
— Да я сейчас наваляю полные штаны с перепугу. Конечно, боюсь!
— Правильно делаешь.
Хищная улыбка, конечно же, потому что во мраке сверкнули зубы.
— Что ты прицепился ко мне? Уходи.
— Конечно, я уйду. Просто хотел поблагодарить за хорошую жатву. Четыре трупа. Не уверен, что ты получишь теперь мороженое на десерт. Разве что, если я походатайствую. Мне не трудно. Мы же друзья? Мы друзья, Мик?
— Да, конечно, — запишу его в приятели, чтобы только он побыстрее свалил. – А эти четверо тоже будут приходить ко мне?
— Не думаю. Они уже бродят по зелёным лужайкам, гладят гривы золотым львам и читают Библию, прославляя имя Господне. Или горят в аду.
— А что же ты задержался?
— Остались у меня незавершённые дела. А ещё, чувак, у меня охрененный бонус: моя прабабка была почтенной мамбо на Гаити. Она одинаково общалась с мёртвыми и живыми, с Бароном Самеди болтала, вот как я с тобой. И ей всё равно было: она что живого могла в могилу загнать, что мёртвого из могилы позвать. Бабка была чёрным бокором, и когда семья перебралась в Луизиану, к ней сходились за помощью и советом со всего штата. А некоторые и из более дальних мест. Даже после того, как её вздёрнули на болотном кипарисе белые кажуны, а тело скормили аллигаторам. Мать перебралась сюда, на север. И поверь мне, она достойна своих предков. Она не так популярна, как бабка, но клиентов и здесь хватает. Так что, с тем светом у нас свои отношения.
Он говорил спокойно и негромко, в голосе его не слышалось агрессии, и я стал успокаиваться, а может, начали цеплять «колёса».
— Вот такая история, Микки. Никто к тебе не придёт. Так что, не переживай, всем убитым глубоко начхать на тебя. Как и живым. Только я забочусь о тебе.
— Заботишься? Я уже ходячий труп, почти, как и ты. Только живой. И до миллионов я вряд ли доберусь. Позаботился он. Мамбо-джамбо, что ещё за хрень? Это что-то из вуду? Мне, конечно, интересна история твоей семьи, но моя судьба намного ближе. Что скажешь? Ты же видишь будущее?
— Тебе не понравится. Так что, лучше тебе не знать.
— Слушай, ниггер, зачем ты пришёл сюда? Я думал, что мы уже всё выяснили. Теперь просто отстань от меня. Тебе нужны деньги? Давай, поделим. Поставишь себе офигенный надгробный камень из горного хрусталя. Кстати, как прошли твои похороны?
— Я не был. Не хотел растраиваться. Мне не нужны деньги. У меня к тебе просьба. Сходи к моей матери и скажи, что у меня всё хорошо.
«Колёса» докатились, наконец, до моих мозгов. Глаза привыкли к темноте, и я уже мог разглядеть собеседника. Ничего в нём ужасного не было. Обычный мёртвый негр.
— Конечно, схожу, о чём речь? Скажу, миссис Как-Вас-Там, это я замочил вашего сына. Случайно. Но вы не переживайте, у вашего сына всё зашибись. У него нет половины головы, ему очень удобно в гробу, только немного пованивает формальдегидом, а так – всё отлично. Черви уже приступили к трапезе. Ты с ума сошёл?
— Можешь, ничего не говорить. Она сама всё поймёт. Если честно, мне тут уже надоело, но я не могу идти дальше, пока ты не будешь прощён. Я тебя давно простил, а вот моя мама…
— Ну, ладно. Не вопрос. Если меня не пристрелят до того. Куда ехать-то?
Он назвал адрес.
— Пятнадцатая улица? Срань! Я там ни разу не был. Говорят, что оттуда ещё ни один белый не вернулся. Шаманство, каннибализм, сафари. Даже можно встретить зебру, жирафов и носорогов. Ходят слухи, что дядюшка Хэм написал там «Зелёные холмы Африки».
— Кроме носорогов, всё остальное – правда. Сделай это для меня.
— Ладно, старик. И я тебя больше не увижу?
— Кто знает, кто знает. Аста ла виста, бейби.
И он исчез, как лопнувший мыльный пузырь.
Мне даже стало как-то одиноко. Во всяком случае, не самый худший собеседник. Не грузит историями из жизни, не хвастается, сколько тёлок попортил, и каким крутым бы он был, если бы не был мудаком. Нормальный чувак, жаль, что я его завалил.
Колёса меня взбодрили, но я слишком устал, чтобы танцевать одному в пыльном тёмном холодном помещении, тем более, совершенно без музыки. Я уселся на снятую дверь, прислонившись спиной к холодной стене, и принялся мечтать о богатой свободной жизни. Возможно, даже с Мэг. А что, она мне нравилась. Да и сейчас она решилась мне помочь не просто так. Я то проваливался в забытьё, то просыпался от холода. Когда начало светать, нашёл в соседней комнате мешки. Укутавшись в них и немного согревшись, всё-таки смог нормально уснуть, и проспал почти до обеда. Никого не было, никто за мной не заехал. Придётся сгнить здесь, в склепе с ободранной штукатуркой, толстым слоем пыли на полу и грязными до полупрозрачности стёклами.
А организм требовал новой дозы. Я заправил половину, чтобы просто сбить оскомину, но быть в сознании, если Мэг всё-таки появится. На что я уже и не надеялся. Я решил, что буду сидеть, пока не кончится наркота, а там будет видно. Потом ноги сами выведут меня до ближайшей точки. Укол меня размазал по полу, я снова провалился в туман и очнулся только когда стемнело. Очнулся от автомобильно сигнала. Подскочил к окну и увидел Мэг, стоящую у открытой двери старенького «Бьюика Регала». Она пристально всматривалась в окна. Она искала меня.
Я крикнул, но она не услышала. Меня охватила паника, что она уедет, не дождавшись, пока я спущусь с третьего этажа. Поэтому я схватил с пола кусок кирпича и бросил в окно. Стёкла пыльными льдинками посыпались вниз.
— Мэгги! Я здесь! – заорал я и замахал руками, высунувшись в окно.
Она помахала в ответ, и я побежал к выходу.

— Они продержали меня всю ночь, — Мэгги достала из пакета гамбургер и пакет сока. – Я сказала, что это ты убил этого копа. Соседи подтвердили, что он ломился к тебе. Прости.
— Всё нормально.
— Всю комнату перерыли. Не знаю, что они там искали. Весь район только и говорит, что об этом убийстве. Шагу ступить нельзя, как все лезут с расспросами. Ешь, давай.
Я набросился на уже давно остывший бутерброд.
— Мне не по себе, что я убила человека.
— Он был конченым мудаком. Полгорода, наверное, обмывает этот праздник.
— Всё равно. Страшно. Меня три раза стошнило прямо в участке.
— А я уже привык, — ответил я.
— Я сказала Мамочке Cью, что не собираюсь ни минуты находиться в этом доме и уезжаю к родным в Коннектикут. Взяла машину на прокат. Микки, может, ты расскажешь, что произошло? Копы заполонили весь район. По всем каналам твоя рожа и видео из «Каравана». Как ты докатился?
Я допил сок, швырнул пакет в дальний угол комнаты. Уже совсем стемнело. Я видел только её силуэт, и иногда мне казалось, что это не Мэг, а снова это черножопый мертвяк.
— Микки, это правда, что в тех сумках миллион.
— Я не пересчитывал. Наверное, больше.
— Круто. И что ты будешь делать?
— Понятия не имею.
— Мик…, — она замялась, подбирая слова, — если ты поделишься, я помогу тебе. Вывезу из города и мы пересидим у моей сестры на ферме. А там видно будет. Что скажешь?
— Так вот почему ты…Мэг, я думал…
Весь сраный мир свихнулся на деньгах.
— Что ты думал? Что у меня к тебе вспыхнуло чувство? Мик, ты себя видел со стороны? Ты же просто удолбыш. Ты чёртов джанки с мутным взглядом, в бледной вялой кожей, с вечно грязными волосами и щетиной. Ты чуть меня не подсадил на иглу. Ты понимаешь? Ты хотел, чтобы я была такая же, как ты. Да, у меня свои мотивы. Мне нужны деньги! Ты мне не нужен. И тебе деньги не нужны, они убьют тебя. Ты же просто поставишь себе литровую капельницу с героином и сдохнешь. Мне есть, за что тебя любить? Микки, не льсти себе…Поэтому давай сразу определимся и не будем питать надежд и строить планов.
— Сто кусков, — сухо сказал я.
— Нет, не пойдёт. Половина. И никакого торга.
— Это грабёж.
— В этом ты весь. Жлоб. Я не буду торговаться. Половина. Без меня ты не получишь ничего. Тебя схватят, как только ты высунешь нос из этой дыры.
— Ладно, я согласен. Можешь приплюсовать туда деньги за сок и гамбургер.
— Это подарок. Но это ещё не всё. Я хочу знать, что это за деньги. Вместе с копами появились ребята Ковалли, они чуть не передрались в коридоре.
— Что? Ковалли? Этот засранец мне соврал! Он подставил меня.
— Кто?
— Ты всё равно не поверишь.
Я вскочил и заметался среди четырёх стен, поднимая пыль. Я боялся тюрьмы. Но попасть в руки Ковалли – это хуже. Намного хуже. Настолько херово, что лучше своими руками замучить себя до смерти. Когда я работал в морге, то видел несколько трупов, изуродованных итальянскими парнями. Ковалли точно знал о деньгах, а может, это был никакой не бомж, а курьер. Не важно. Важно то, что я перешёл ему дорогу.
— Успокойся, сядь. Давай, расскажи мне всё, и мы решим, что делать дальше.
И я рассказал ей всё.