max_kz : Галлюциногенные грибы

Мы с Таней сушили в духовке галлюциногенные грибы. У всех свои запасы на зиму. За четыре года замужества она так и не нашла необходимости крутить банки с огурцами, помидорами, вареньем. Псилоцибины…
Помню, мы пошли за ними в лес 21 июня, как раз в мой день рождения. Сколько мне исполнялось? Было точно больше двадцати пяти, но меньше тридцати. Грустный праздник, самое время уйти куда-нибудь в лес, затеряться среди травы. Ну уж точно не сидеть же в какой-нибудь кафешке с псевдодрузьями!
В общем, купил в магазине небольшую палатку и мы отправились на электричку, чтобы доехать до того места, где, по моему мнению, должны были расти псилоцибины. Приключение обещало быть интересным, я был однажды на пикнике в этом лесу и от одного товарища, у которого имелась неподалеку дача, слышал про «волшебные» грибы. Никогда раньше не собирал, видел только на картинке в справочнике. Мы ехали с Таней в первый раз.
Обычная жизнь – лоскутное одеяло каждодневных пустяковых проблем. Некоторые, возможно, осудили бы нас, вместо праздника мы «убегали» с палаткой в лес… Вместо дачи, автомобиля, бытовой техники в кредит предпочли личный опыт, эксперимент. У нас не было в квартире ни телевизора, ни Интернета, никто не ходил по выходным в гипермаркет, не мучился выбором зарубежных поездок, не был озабочен непрекращающимся ремонтом. Мы жили здесь и сейчас. У нас была любовь, и были плоды этой любви – сын.
Нерифмованное счастье случайных небольших путешествий… Летняя электричка, набитая дачниками увезла нас с вокзала. Ехать не более получаса. На платформе в придорожном ларьке я купил пару банок тушенки, свежий хлеб и воду. В запасе – сигареты и спирт в бутылке из-под «Спрайта», который я брал с оборонного завода, где работал. «Имидж – ничто, жажда – все!» — приветствовал меня молодой охранник на проходной. «Жажда – все!» — я утвердительно кивал головой, потрясая пластиковой пол-литровой бутылкой. Спрятать вещи проще всего, не пряча их. Вместо прозрачной газировки в таре был прозрачный спирт.
Прискорбно работать простым инженером «за тарелку супа» — именно столько всегда и платят простым инженерам. Отдашь деньги за жилье, за питание, одежду – и все! Пару свободных тысяч можешь отложить на отпуск или взять на них в кредит что-нибудь из бытовой техники. Чтобы дорасти до хорошей должности, надо пол жизни «лизать жопу». Так все и устроено как на работе, так и в обществе, ничего не поделаешь.
Мы с Таней не хотели участвовать в этом: отмечать пивом в пятницу конец рабочей недели, радоваться с фотоаппаратом низкого качества на утреннике в детском саду, смотреть новости и переживать за судьбы политиков, улыбаться плоской шутке очередных юмористов. Взгляните на моих коллег в двадцать пять – двадцать семь лет: импотенты от жизни, которые не могут (или не хотят) сделать не одного реального (настоящего) дела, скептики самих себя, скептики всего. Просидели на форумах, или «скачали» пол Интернета на торрентах, проездили в общественном транспорте свое лучшее время.
Или другие – получив за несколько потерянных лет «бытовой рай», может быть, заведут ребенка, купят в кредит автомобиль, съездят отдохнуть в Турцию, заведут любовника или любовницу. Из одной суеты в другую – непрерывно и со сладостным ожиданием пенсионного возраста.
Дорога от железнодорожной платформы шла через дачи к реке, там, через навесной мостик, в лес. На одном берегу удобно подъехать на автомобиле, поэтому луг всегда занят пикникерами. Мы же ушли в чащу. Установка палатки не заняла много времени. Таня ушла за сушняком, я – за чем-нибудь по существеннее, жечь костер предстояло всю ночь. Июньское солнце палило, но в лесу было прохладно. Обустроимся, перекусим и пойдем за «волшебными» грибами. Надо было успеть до сумерек, иначе ничего не увидишь в траве.
Лес не сразу открывает свои дары, тем более такие специфические. Настроишься на нужную волну, успокоишься, перестанешь суетиться, может быть, даже заглянешь внутрь себя. Казалось бы, простые вещи, но не всегда о них вспоминают. Чаще бегают по тропкам, не замечая, что у них под ногами. Я же интуитивно понимал, что никуда бежать не надо. Все, что мы ищем должно быть рядом, лежать рядом, на границе дороги и леса.
Первый гриб нашла Таня, она чувствовала лес гораздо глубже меня. Да и подготовлена была лучше, так как жила до недавнего времени в деревне, в фермерском хозяйстве родителей. Показала находку мне, я покрутил его в руках, меняя ракурс, сопоставляя с запомненными изображениями из справочника. Сходство было на лицо, мы бросили псилоциб в пластиковый пакет и снова разошлись. Было понятно, что искать, как говориться, лучше один раз увидеть!
Неудача тоже входила в мои планы. Ничего не найдем – пусть, зато отдохнем от города, посидим ночью у костра, попьем спирт. А грибы опасная вещь, до конца не знаешь, как на них отреагирует именно твой организм.
Но нас ждал успех, особенно Таню, она за какой-то час насобирала почти пол пакета, я накидал примерно треть. Мы планировали отварить в котелке небольшое количество и употребить их вместе с отваром. В сыром виде пока что было страшновато.
И вот уже «боевая подруга» управляется около костра. Я же отправился за дровами – нашел пару длинных брёвен, оставшихся от других пикникёров. Никто не тревожил нашу «кухню», почему-то в этот субботний вечер посетителей в лесу кроме нас не было. Медленно наступали сумерки, солнце красным диском ушло за реку. Отвар был почти готов.
Теплый летний вечер, и если ты в нём – это счастье. Маленькое локальное счастье, которое порой так не доступно в повседневной жизни, в ритме одинаковых дней. Часто люди ищут его годами, скапливая деньги на отпуск. На самом же деле, оно рядом. Иной раз достаточно выйти ночью на улицу или не участвовать в «часе-пик»…
И вот мы сидим на бревне, Таня осторожно ест псилоцибины, я же внимательно наблюдаю, вдруг ей станет плохо – будет кому откачать. У ног дежурит полторашка чистой воды. Я курю сигареты и ежеминутно интересуюсь у своей спутницы: «Ну, как?» Она отвечает: «Не знаю. Не понятно ещё». Если через час с ней ничего не случится, то попробую грибы и сам.
Секундная стрелка часов не быстро, не медленно совершает свой круг. Верхушки высоких ровных сосен легонько качаются на ветру, смолкает все, остается лишь только ветер. Я снял кроссовки, чтобы прикоснуться босыми ступнями к мягкой траве. «Ну, что?» — в десятый раз спрашиваю Таню. «Кажется, есть! Знаешь, я чувствую лес. Как живой организм, как единую неделимую субстанцию со своим информационным полем».
Стало понятно, что отравления в ближайшее время не будет. Поэтому я пересилил себя и тоже выпил отвар, тоже употребил гриб, затем еще один и еще. По вкусовым качествам псилоцибины напоминали сыроежки, никакого неприятного вкуса, отвратительного запаха.
Спирт ждал нас в пластиковой бутылке, но я решил оставить его на самую ночь, когда похолодает, когда выпадут росы, придет туман. Лес нашептывал об умиротворении. Вместо уже привычной вечерней усталости пришла полнота ушедшего дня, обострились внимание, слух, зрение. Я смотрел в глубину чащи, повинуясь желанию это делать. Созерцание было именно созерцанием, не доставляло ни тревоги, ни радости. Полнота самого себя как отдельного объекта бытия. Ещё немного чая, еще одну сигарету.
Краем глаза увидел, как Таня поднялась с бревна и разделась: сняла с себя кроссовка, джинсы, футболку, нижнее белье. Босыми ногами ступила в ночную траву, шагнула в сторону и растворилась в темноте леса. Я даже не повернул головы, тем более, не стал ее догонять. Шло какое-то количество времени, накатил некий «транс», точно такое же состояние я уже испытывал, когда писал стихи (те, которые раз и навсегда, вне времени). «Подключился» к глобальному информационному полю, испытав «частицу Бога» где-то рядом с собой. Такое состояние позволяет запоминать сразу чувства (не факты или события), и уже после, потом, переносить главное на бумагу.
Где-то в траве, в кромешной темноте леса. Время испарений, исторгающихся из щелей земли, время намертво остывшего чая в металлической кружке, время смотрящих в абсолютно черную ночь углей костра. Древесина прогорела. И я топил костер собой, кидал в огонь как дрова руки и ноги, запихивал ребра, закатывал голову. Потрескивал. Дым поднимался к ясному звездному небу, сладковатый дым с легким привкусом паленого волоса, растопленной кожи. В этом сезоне боги живут чуть дольше простых смертных, и длится этот сезон уже как без четырех минут вечность.
Я лежал на земле рядом с палаткой и попеременно переставал чувствовать части своего тела, забываясь забывал о них. Никуда не торопился. Физический страх перед своим «я», страх перед глубиной его лабиринтов, детский страх темной комнаты или запертой кладовой, где обязательно лежит все самое страшное и неожиданное. Стоит чуть-чуть расслабиться – начинаешь падать вглубь себя, голову наполняют искаженные, иррациональные образы, приходится сжимать зубы, чтобы переключить внимание на физическую боль от раскаленного кусочка пепла где-то на лице. Иррациональные образы перетекают в хаотичные действия – действия с полным отсутствием причинно-следственных связей, действия, вырванные из середины образов, действия, не имеющие начала, не имеющие конца. Чтобы выйти из «транса» только и остается, что сфокусировать свое зрение на Большой Медведице и выкурить еще одну стопроцентную сигарету.
Я «поймал» запах моей подруги. Встал от костра и тоже шагнул в глубь леса. Инстинктивно нашел её на одной из тропинок. Она стояла по-собачьи, пригнув голову к земле, постанывала, кажется, «кончая». Кудри рассыпались по песку. И «входил» в неё в тот момент, кажется, лес… Оставаться в стороне не имело смысла, и я «занял» её божественный ротик.
Утром мы обнаружили себя в палатке, прижавшись к друг другу. Костер догорел, лишь тонкая струйка дыма поднималась к небу. Солнце уже изрядно палило сквозь листву. Что ж, вчера мы были детьми Бога, сегодня всего лишь люди…
Да, мы сушили с Таней в духовке галлюциногенные грибы. У всех свои запасы на зиму. Подсели на этот допинг, кончился август, начался сентябрь. Съедаешь отвар из гриба и обязательно загадываешь желание, запиваешь желанием из металлического стакана. И желание это слишком глобально, чтобы не быть исполненным, чтобы не прийти. Буду смотреть в зеркало на медленно набухающие зрачки. Буду запивать грибы какой-нибудь сладкой детской микстурой. И завтра вместо обыкновенной поездки на работу я позвоню на Кафедру Жизни. Знаю, есть такая кафедра, видел телефон в телефонном справочнике. Наберу номер и буду молчать в трубку.
Конечно, иногда я чувствовал себя лишним в этом кайфе. Есть на редкость омерзительные вечера с непрекращающейся кухонной икотой и ядовитым, как картошка фри времяпрепровождением. Нет желания ни курить, ни сидеть в ванной. Приятно лишь выжимать сок из соковыжималки. Я понимаю, осознаю, что в России должны быть и боль, и страдания, здесь это положительные явления.