kirdos : Снежный Пес Итакуа

Что делать тем, кому откровенно не нравится такая зима? Открыто протестовать против нее? Или может быть объявить ей бойкот и осыпать предупреждениями, граничащими с угрозами? Это похоже на какую-то обиду или даже политику. Отличная вышла бы статья: «Отношения с холодом стали прохладными». Смех, да и только — грозить кулаком куда-то в небо и требовать немного снега. Но видимо ничего другого не остается.

Каждое мое утро начинается с просмотра прогноза погоды, в ожидании заветного снежного циклона, что бродит где-то по Приамурью. Он одним прыжком накрывает Сахалин. Затем обрушивается на Ханты-Мансийск. Сворачивается клубком и засыпает где-то под Салехардом. А после грозно рыкает по ту сторону уральских гор, даже и не думая показываться здесь, в центральной полосе. Лишь иногда кому-нибудь удается схватить его за хвост и выдрать клок. Тогда Черноземье засыпает серебристой шерстью зверя. Она не переливается на солнце — она горит огнем и ослепляет.

Но что-то пугает зверя. Он уходит все дальше в сибирские густые леса и дальневосточные величественные сопки.

В канун прошлого Нового года я вывалился из поезда на перрон львовского вокзала в тяжелых зимних ботинках и морозоупорном пуховике. «Блядь, +5 градусов». Это все, что я повторял во время двухнедельного отпуска. Хотите верьте, хотите нет, но в критический момент, когда колокол на башне городской ратуши пробил двенадцать раз, а гнусную осень, казалось, уже ничем не разогнать, небо над проклятой родиной барона Фон Мазоха заполнили тысячи снежных хлопьев. Каждое из них было размером с пятирублевую монету и заканчивало замысловатое пике вполне различимым ударом о полиамид.

Началась настоящая метель. Это было похоже на пришествие некоего божества из льда и холода. Вроде Итакуа, мелькавшего в страшилках Лавкрафта. Оно рухнуло на площадь и как большой снежный пес, то кусало холодом мочку уха, то облизывало мокрым языком щеки и шею. Кто-то ловил ртом снежинки, кто-то пытался смести накопившийся на лавочках снег и слепить снежок. Я же просто смотрел на его бесформенное тело до тех пор, пока он не ушел. До тех пор, пока последняя его ворсинка не угодила в открытую бутылку сухого игристого, которая тут же прижалась к моим губам.

Прошел год и история повторилась. Пес снова появился в канун Нового Года. Он обновил опавшую ранее, успевшую сваляться шерсть. Солнце надломило четкий рельеф горизонта и проникло куда-то внутрь земли. Тусклые фонари разгорелись и склон заискрил. С каждой минутой все больше и больше. Как драгоценности в Большом Театре.

Снег не был холодным. Я сидел на самой вершине спуска: крепления застегнуты, маска натянута на лицо. Где-то там, внизу, пары нарезали круги на льду, как белки в гигантском чертовом колесе. Дело не в адреналине и не в моде. Дело в стихии. Покорять ее в человеческой природе. Так было и десять веков назад. Ровно то же самое, но лишь с небольшой разницей — сегодня схватить старушку-природу за волосы все стараются как можно изящнее.

Последствия не важны. Причины не объективны. У нас есть только благословление большого Снежного Пса и кусок фанеры под ногами. Не стоит удивляться тому, что порой склон приводит твою доску прямиком на больничную койку или того хуже. Ведь когда в твоих руках скрепленные воском крылья, а солнце с каждым рывком все ближе, то машешь изо всех сил, а вопросы задаешь потом.