goos : Мёртвые не лгут часть седьмая

Понятия не имею, сколько дней я провалялся в этой сырой и тёмной дыре. Я уже перестал надеяться на освобождение. Просто лежал на зассаном матраце и скулил от боли. Говорят, ломка всухую, без всякой поддержки препаратами и витаминами запоминается на всю жизнь.
Я смутно помню, как меня вытащили из погреба и отмачивали в ванне. Очнулся я в мягкой чистой постели, отмытый от вони, дерьма и мочи, выбритый и пахнущий одеколоном. Боль почти прошла. По сравнению с тем, что было, можно сказать, что я чувствовал себя на миллион. В комнате никого не было. Я полежал несколько минут, разглядывая балки на потолке и пытаясь собрать мысли в кучу. Встав с кровати, обнаружил, что на мне женская хлопковая сорочка. Моих вещей не было. Сил не было, и я еле волочил ноги. Дошёл до двери, и мой нос учуял запах жареного мяса. Аж слюнки потекли.
Выйдя из комнаты, побрёл прямо в кухню. И обнаружил там Сисиль, возившуюся возле печки.
- Привет, — сказала она, не оборачиваясь.
- Привет.
- Как насчёт перекусить?
- Надеюсь, ты жаришь целую свинью.
Я сел за стол, и Сисиль поставила передо мной миску с супом. Жиденькую похлёбочку с колечками морковки и зелёным луком.
- Куриный бульон. Тебе лучше начать с него. Как ты?
- Ещё не понял.
Сисиль села напротив меня с чашкой кофе.
- Где Мэг? – спросил я.
- Спит у себя. Мик, что вы там натворили?
- А она не рассказывала?
- В общих чертах. Мик… — она долго молчала, и я не торопил. – Мик, мне кажется, она сошла с ума. Я жутко устала от вас.
- А что с ней?
- Не знаю. Она говорит, что всё нормально, но я слышу, как она разговаривает с кем-то в комнате. Иногда срывается на крик. И выходит оттуда бледная, как побелка, и глаза у неё, как будто она там привидение увидела.
Я чуть не поперхнулся супом. Призраки от нас никак не отстанут. Теперь они взялись за Мэг. Со мной эти дни общаться было беполезно.
- Я знаю, что с ней, — сказал я. – Но ты всё равно не поверишь.
- Попробуй.
- Она действительно увидела там привидение.
- Очень смешно, — Сисиль допила кофе и встала.
- Ничего смешного.
- Это точно. Ладно, я пошла. Нужно скотине корм подсыпать. Не хочешь помочь?
- Не сейчас. Я еле на ногах стою.
И тут над нами раздался крик. Что-то упало. Комната Мэгги была прямо над кухней.
- Опять началось, — вздохнула Сисиль и пошла к лестнице. Я за ней. Когда мы зашли в комнату, Мэг сидела на кровати с окаменевшим лицом, уставившись куда-то в угол. Глаза от страха, казалось, вылезут из орбит. Там, куда она смотрела, ничего не было. Пусто. Просто стена. И тут Мэгги заорала, замахала руками, словно отмахиваясь от назойливых насекомых:
- Пошла вон, сука! Оставь меня! Сгори в аду!
- Мэг, что с тобой? – спросил я.
Наконец, она обратила на нас внимание, и сразу же снова уставилась в угол.
- Там эта сука! Убейте её! Сделайте с ней что-нибудь!
- Там никого нет, — сказала Сисиль.
- Там та негритянка? – спросил я.
- Да! Микки, ты видишь её?
- Нет. Но я знаю, что она там. Что она делает?
- Просто стоит и смотрит на меня своими рыбьими глазами. И вся в дырках от пуль и в крови. Мик, что это такое? Ты кто такая, тварь? – заорала она.
- Пойдём, — я подошёл к Мэгги, обнял за плечи и помог подняться. – Просто не смотри на неё. Сделай вид, что её нет. И ей надоест. Если бы она могла что-то тебе сделать, то давно уже разобралась бы с тобой. Пошла вон! – крикнул пустому углу. – И сыночку своему привет передавай.
- А я здесь, — услышал я голос.
Луис стоял у окна в летнем кремовом костюме и в соломенной пляжной шляпе.
- Иди в жопу, — сказал я ему. – И мамашу свою забирай, лживый сучонок! Правильно я тебя тогда пристрелил.
Сисиль махнула рукой, мол, разбирайтесь, придурки, сами со своими тараканами и ушла.
- Она тут не одна? – прошептала Мэгги.
- Не беспокойся, для тебя одна. Луис, солги мне ещё раз – тебя только я могу видеть? А мамочку твою только она?
Покойник лишь улыбнулся ехидно. И исчез. И призрак мамаши, по видимому тоже, судя по тому облегчённо выдохнула.

Призраки приходили по несколько раз на день. Луис даже облюбовал кресло. Он каждый раз менял наряды и жрал всякие сладости. Пытался что-то рассказывать мне, но я не обращал на него внимания. Мэгги тоже спокойнее стала реагировать на ведьму. Мы поняли, что кроме как надоедать, они не могли никак навредить нам. Они уже принадлежали иному миру, нематериальному. Однажды я бросил в Луиса вилку. Она прошла сквозь него и упала на кресло. Хренова голограмма. Все эти фильмы про полтергейсты, духов, способных передвигать мебель, швыряться посудой и убивать людей – полная лажа. Они могут только делать вид, что стоят, сидят или ходят, сторить страшные рожи и нудить.
Сисиль не видела их и не слышала. Ей было легче.
Пока я корчился в погребе, на ферму приезжали гости. Сначала местный шериф, хорошо знавший хозяйку. Задал пару вопросов о Мэгги, выпил стакан воды и уехал. На следующий день заявились агенты ФБР. И тоже уехали ни с чем, оставив визитку. «Позвоните, если что-нибудь узнаете о сестре». Придурки. Потом завилось трое ребят, сказали, что они друзья Мэгги. Сисиль всем говорила, что Мэгги заезжала на час, одна, заняла денег и сказала, что едет в Филадельфию. Последние гости были особо недоверчивы, но Сисиль пригласила их на обед, накормила жареным кроликом, бобами и угостила крепким пойлом собственного приготовления. А ещё рассказывала бесконечные истории из детства Мэгги. И уговаривала остаться на ужин. Она им так надоела, что они просто сбежали.
Мэгги в это время отлёживалась на втором этаже под кроватью.
Больше никто не приезжал. Я, немного оклемавшись, стал помогать по хозяйству и проводил кучу времени с дочкой Сисиль. На домашних харчах отъелся, контуры лица округлились, даже румянец появился.
У Сисиль мы пробыли полтора месяца. Я всё пытался выведать, где Мэгги прячет ключи, а она в свою очередь – номера ячеек. Но недоверие друг к другу таяло, я даже стал замечать признаки симпатии ко мне и иногда посещали мысли, что неплохо бы было остаться с ней. Ведь миллион на двоих – это намного больше, чем миллион пополам отдельно каждому. Да и без наркотиков я чувствовал себя одиноким и никому не нужным.
Однажды меня разбудила Мэг. Было рано, за окном только брезжил рассвет. А поле вместо чёрно-рыжего стало белым. Выпал первый снег.
— Мик, — сказала Мэгги, присев на край кровати, — тебе не кажется, что пора ехать за деньгами? Сколько можно здесь сидеть?
— Но как?
В полумраке комнаты я мог рассмотреть только силуэт.
Мэг встала, дотянулась до ночника над кроватью и зажгла свет.
Я просто обомлел. Передо мной стояла настоящая леди. Строгий серый костюм, меховая накидка на плечах, туфли на высоком каблуке. Причёска, которую я видел только у моделей. Макияж настолько изменил черты лица, что я сначала не узнал её.
— Вот так.
Она бросила взгляд на спинку стула, на котором висела одежда.
— Это твой костюм. Надеюсь, размер подойдёт.
— Причём здесь это барахло?
— Ты туп, дружок. Мы оденемся так, что нас никто не узнает. Но мы не будем прятаться. Мы должны быть на виду. С гордо поднятыми головами и расправленными плечами. Наглыми и броскими. Тогда копы, которые буду пасти камеры хранения, в жизни не подумают, что это именно мы пришли, чтобы забрать пару сумок, набитых капустой. А они пасут, будь уверен, если знают про миллион.
— Откуда ты знаешь, что они подумают? Это же копы. Они сами не знают, что может взбрести им в голову.
— У тебя есть другие варианты?
Я развёл руками.

У нас был богатый гардероб. Сисиль съездила в город и привезла целый мешок шмоток. Мы слепили четыре комплекта – первый – успешная семья в строгих костюмах. Даже очки у нас были в тонких оправах под золото.
Второй – техасские ковбои. Фишка моего костюма – сапоги «казаки» и широкополая шляпа с лихо загнутыми вверх полями. У Мэг – безвкусное платье с рюшками, дурацкий чепчик и высокие сапоги. И джинсовые куртки.
Третий – яркие спортивные костюмы, шарфы и вязаные шапочки.
И четвёртый – латекс и кожа. И целый пакет фальшивого пирсинга.
И в этом мы должны появиться в аэропорту. Да ещё так, чтобы на нас все оглядывались. С фурором.
Идиотский план. Но лучше я ничего не мог предложить.
Мы выехали вечером, когда стемнело, на стареньком пикапе «Додж», который нам одолжила Сисиль.

Нам повезло. Из-за нелётной погоды терминал аэропорта кишел людьми. Ожидающие отлёта сидели, где только можно примостить задницу.
Мы шли нарочито медленно и уверенно. Я никогда не носил деловых костюмов, поэтому чувствовал себя самым настоящим боссом. Вот только в очках всё расплывалось и теряло чёткость. Мэгги держала меня под руку и громко рассказывала на ходу придуманную историю про вымышленных Джона и Мэри. Смеялась она на весь зал.
— Какие ячейки? – спросила она тихо между приступами смеха.
— Где ключи?
Пришло время вскрывать карты. Что ж, других вариантов я не вижу.
— Сто двенадцатая.
— Вперёд! – и она зацокала каблучками.
Она шла так, что мужики оглядывались и пускали слюнки, бросая жадные взгляды на стройные ножки и подтянутые ягодицы. Наверное, каждая женщина способна так преподнести себя, но не каждая об этом догадывается.
Сумка была на месте. Я открыл змейку, сунул в ячейку дорожный саквояж и стал перекидывать в него пачки. Мэгги в это время поправляла свой наряд: приглаживала на боках пиджак, подтягивала чулки и бросала томные взгляды на особо любопытных дрочил, чем всё внимание переманивала на себя. Я уложился в полминуты. Закрыл прилично поправившийся саквояж, застегнул изрядно похудевшую сумку. Мэг захлопнула дверцу, заперла и ключ бросила в декольте. Мы так же шумно и вальяжно вышли на улицу, не торопясь дошли до «Доджа».
У нас получилось! Идиотский план сработал. Может, никто и не ждал нас. Не важно. Главное, что мы успешно вынесли четверть денег. И это была самая сложная часть. В остальных костюмах у нас должно вообще пройти, как по маслу.
Следующую ходку мы запланировали сделать часов через шесть. Мэгги забралась на заднее сидение. Мы перекусили нехитрыми деревенскими харчами, которые там завернула Сисиль. На улице лучше не светиться лишний раз. Мэгги свернулась калачиком и уснула. Мне сон не шёл, и я просто курил, попивая ещё горячий кофе из термоса.
— Хороший костюмчик! – я вздрогнул от неожиданности и расплескал кофе на брюки.
На соседнем сидении сидел Луис, одетый точно в такой костюм, как у меня. И на носу у него были точно такие же очки. Я отвернулся и продолжал курить, игнорируя его присутствие.
— Ты, конечно, можешь делать вид, что меня здесь нет. Но проблема в том, что я есть. Я рядом и очень переживаю за тебя. Микки, ты последний лох, ты знаешь об этом? Как ты мог довериться этой сучке и её сестре? Я-то знаю их планы. И хочу, чтобы и ты знал. Мы же кореша, правда? Ты видел, как Сисиль рубит головы индюшкам? Так она их выращивала, кормила, ухаживала за ними. Они для неё как родные. А ты кто для неё? Наркоша, провонявший дерьмом и блевотиной её погреб. Тебя она замочит без всяких угрызений совести. За пол-лимона она бы вырезала всю твою семейку, если бы она у тебя была, всех твоих знакомых и случайно попавшихся незнакомых. И Мэгги твоя ничем не лучше. Мою любимую матушку она расстреляла, ни на секунду не задумавшись. Крепкий орешек, не тебе с ней тягаться. А ты пускаешь слюни, и надеешься, что у вас может снова что-то получиться. Ни хрена у вас не получится. Мэгги только и ждёт, когда вы заберёте деньги. А потом ты присоединишься ко мне и моей мамочке, и сможешь насладиться всеми прелестями загробной жизни. Но поверь мне, у тебя вряд ли будут такие бонусы, как у нас. Ты сразу оправишься в ад.
Я молчал и даже не глядел в его сторону.
— Твоё дело, Микки, я тебя предупредил. Загляни под сидение, на котором я сижу. Ты будешь удивлён. Пока, дружище. Будешь должен.
И он исчез.
Под сидением я нашёл пистолет с полной обоймой. Стараясь не особо шуметь, разрядил обойму и положил оружие на место. Вот, тварь! Я оглянулся и посмотрел на спящую Мэгги. Ладно, заберём деньги, потом решу, как лучше поступить. Без неё будет сложнее.

Мы по очереди переоделись на задних сидениях. Я был похож на настоящего ковбоя. Мэгги напялила на меня парик и приклеила усы. Она вела себя как ни в чём не бывало. Словно и не помышляла о том, чтобы сделать во мне несколько дырок. Меня так и порывало ткнуть ей в лицо пушкой и спросить, что это и зачем? Думаю, что в её глазах я увидел бы ответ. Но я решил подождать и взять её на горячем. Тогда не понадобились бы никакие объяснения.
Оставшиеся полсумки мы вынесли ещё легче, чем первые. Кому интересны техасские придурки? На нас бросали ехидные взгляды и ухмылялись. Плевать. Пусть хоть засмеют нас всей толпой. Только бы дали забрать деньги. Мэгги выглядела, как деревенская клуша, а мне не хватало нотки конского навоза, шпор на сапогах, кнута и седла на плече.
В лыжных костюмах мы заявились уже под вечер. Перед этим я задремал сзади, а Мэг читала за рулём. Сквозь сон я услышал, как она с кем-то разговаривает. Или это мне приснилось.

Последняя ходка у нас была запланирована на полночь.
Это было ужасно. Мэгги сбрила мне виски, оставив на голове гребень, который покрасила в малиновый цвет, залив его специальной краской из баллончика. И увешала всего пирсингом. На каждое ухо по пять колец, в нос, на губы. Это ужасно мешало. Затем накрасила мне губы чёрной помадой, подвела глаза. Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулся. Себя она тоже раскрасила и увешала железками.
Когда вышли из машины, сыпал снег, и пока мы добрались до терминала, краска на волосах потекла, окрасив красными ручейками щёки и лоб. Мы зашли внутрь, как два монстра. На нас не смотрели, отводили взгляд, хотя я чувствовал, как смело пялятся в спину. Мэг в буквальном смысле слова повисла на мне, обняв за талию и прижимаясь, как родная. Парочка влюблённых уродцев.
И тут я увидел копа. Того самого, который пытался задержать меня, когда я прятал сумки. Он прямо пожирал меня глазами и по напряжённому лицу я понял, что он пытается вспомнить что-то типа: «Где же я этого говнюка видел». Мы шли прямо на него. Вот и всё.
В голове сразу стали мелькать планы спасения. А коп прямо брови нахмурил в попытке припомнить меня. Мы были уже близко, Мэг поймала взгляд полицейского и по-хулигански показала ему язык. И неприлично засмеялась. Он отвёл взгляд, и мы прошли мимо.
Засунув остатки денег вместе с сумкой в рюкзак, мы пошли к выходу. И уже возле самых дверей нас окликнули. Я хотел уже броситься бежать, но сдержался.
— Миссис, можно один вопрос.
Мы оглянулись и увидели того самого копа.
— Чё надо? – спросила Мэг.
— Миссис, — по его лицу было видно, что мозг работает на пределе. Для того, чтобы разгадать головоломку, ему не хватало самой малости. И он никак не мог отыскать ту ниточку, потянув за которую, можно развязать узел.
— Миссис…
— Говори уже, что ты заладил.
— Мне нравится ваш пирсинг.
— Спасибо. И чё дальше?
— А почему у вас язык не проколот?
— Потому что моему парню не нравятся всякие штуки на языке, когда ему делают миньет. Его это отвлекает.
Коп перевёл взгляд на меня и снова напрягся отыскать знакомые черты в памяти.
— Зато у меня другое проколото. Показать? У тебя есть здесь уютное местечко? Я покажу тебе все свои побрякушки. Ты не против, дорогой, если я похвастаюсь? – она поцеловала меня в щёку. – Не бойся, красавчик, он совсем не ревнивый.
Мэг расплылась в улыбке.
Коп залился румянцем, а у меня подкашивались ноги. Это тянулось целую вечность.
— Ну, не хочешь, как хочешь. Если мы не арестованы, то мы пойдём, да?
Коп кивнул и мы вырвались на холодный воздух под снегопад. Но даже на улице мне было жарко, и пот тёк по спине. Нас отделяло от стоянки каких-то двести метров. Двести бесконечных метров. Когда мы сели в машину, руки у меня дрожали и жутко захотелось уколоться.
Выезжая со стоянки, я увидел копа у входа в терминал, внимательно всматривающегося в снежную пелену. Он вспомнил! Ему осталось помахать руками после драки. Нужно быстро вырваться из города, пока не кинутся и не начнут перекрывать дороги.
— Йохо! – закричала Мэг, когда мы выскочили на федеральную трассу, прямую, как время и пустынную, как одиночество.
В зеркале заднего вида я увидел Луиса.
— Будь на чеку, дружище. Ты же помнишь? — сказал он и исчез.