iva nova : Огонь

- Поддерживай огонь, — сказала Марта и, закрывая двери с обратной стороны, что-то ещё добавила. Но Сергей отчётливо расслышал только три слова: «… дрова… печь…дух»

Когда знаешь что и как надо делать, говорить «поддерживай огонь» легко. Марта знала.
А Сергей? Он всего лишь гость и понятия не имеет что значит « согреться у печи». Когда засыпал, печь была раскалена докрасна. Когда просыпался – дрова в печи потрескивали, в комнатушке пахло костром.

Вставать с постели Сергею лень. Он вспомнил первую поездку в лес с друзьями на пикничок. Вспомнил тот костер, на поляне. Сергей сразу душой и телом прикипел к нему. Прикипел надолго, как может прикипеть только застывшее на холоде тепличное растение, случайно разбуженное голосом предков. Сухих сучьев и веток в лесу было вдосталь. Развели огонь быстро. Потом только подбрасывали. Никто за огнём специально и не смотрел. «А тут что, как-то по другому надо действовать?» Сергей задумался.

С момента их приезда, Марта первый раз оставила его одного. Но, даже находясь рядом с ней, в этой забытой богом и людьми хибарке-мазанке, Сергей чувствовал себя безпомочным, пропащим, заброшенным на самый край Вселенной. Марту почему-то его ощущения веселили — «Ну и сдыхлик же ты!».
И сейчас сдыхлику надо будет не просто выйти во двор за дровами. Ему, по его же соображениям, надо будет выйти на тропу войны за право называться мужчиной, а не каким-то сдыхликом. Потому, что он, вроде как, получил известие о себе от себя самого – «Пропал без вести».

И в голове Сергея крутились совсем не оптимистические мысли: «Не должно быть так, чтобы один человек остался один на один с огнём. Так не должно быть! Это противоестественно! Кому удавалось поддерживать огонь, фанатикам? Эти умели разводить костры. С каким бы удовольствием зажарили они Марту! Да я бы её и сам зажарил, так не даётся же, зараза»…
Зараза считала себя дитём природы, а Сергея, в шутку, называла — дитём цивилизации, искусственным. Его, по её мнению, нашли в клоаке, в канализации, её – в капусте.
Вчера, перед завтраком, она съела ложку пепла древесного. Не без удовольствия, он заметил.
«Ты не случайно назвал меня бревном. Пепел и зола для растения лучшее удобрение» — пояснила Марта, смеясь.

Своей естественностью, она сильно отличалась от его городских подруг. Ни одной из них и голову бы пришло пополнять свой запас минеральных солей пеплом. По сути тем же древним огнём, только остывшим.

В печи что-то сильно треснуло. Сергей нехотя поднялся. Укутавшись в одеяло, поджав ноги, он сел и насупился, как сыч. Вылизать из тёплой постели ему по-прежнему не хотелось.

На полу лежала пёстрая лента домотканого половика — старая, добротная. Прямо перед глазами Сергея — печь, сложенная печником, тоже как на века. В углу, напротив печи — веник, явно ручной работы. Всё чужое и чуждое. Гость с тоской посмотрел на окно, не оттаявшее, белое и сам себе сказал: «Сегодня не мой день. Узор и тот написан морозом исключительно с одной целью — унизить меня».

Он попытался представить себя первобытным человеком, сидящим у костра, в пещере. Не получилось, не греет. Пещерные люди явно не его предки. «Зачем я здесь? Я родился в свете электрических ламп, я живу в окружении горячих батарей, батареечек. И пошла она ко всем чертям со своим первобытом. Нигде не сказано, что кто-то должен быть на страже – размахивать горящей головешкой. Н-да. А с другой стороны, кто-то должен бодрствовать?» Задавая себе вопросы и не находя на них ответы, Сергей вновь и вновь возвращался мысленно в свою теплую, со всеми удобствами квартиру.
А между тем, дровишки в печи тихо потрескивали, успокаивали, убаюкивали. Сергей смотрел на печь, засыпал, просыпался и вновь засыпал.

Ему снилась жар-птица. Она садилась на плечи Сергея и долбила ему голову. Потом несколько раз облетала вокруг него и снова продолжала долбить. Сергей не пытался защититься. Боли не чувствовал, чувствовал жар, исходящий от когтей. Он пытался выдрать из огненного хвоста перо.
Но, ожидая подходящего момента, когда птица снова взлетит, не заметил, как оказался у реки.
- А не проще ли убить птицу? – спросила женщина, протягивая Сергею лук и стрелы.
- Я никогда не стрелял из лука.
Он смотрел на незнакомую, выше его на две головы, красавицу и понимал что это она.


Когда Марта вернулась, мазанка уже догорала. Увидев страшную картину, девушка тут же забежала во двор соседа и не ошиблась. Дед Тихон первым, почуяв запах гари, кинулся в дымящуюся хибарку и вытащил её угоревшего гостя. Не живой, не мёртвый Сергей лежал теперь в другом, чужом доме под окном, открытым настежь, и смотрел затуманенными глазами в небо.

- Ты, Мартушка, сбегала бы в пункт аптечный, погляди вон как кожа евойная на плечах изодрана… надоть поди прижечь чем. И кто же это его так? Дед пытливо взглянул на девушку.
Марта пожала плечами и, закрывая двери с обратной стороны, что-то сказала. Но дед Тихон расслышал только три слова: «… дрова… печь… дух».