markin2wheels : обрывки

5


-Мы одно целое!
-Лишь совокупность.



“Вот я и живу один. Наконец-то. Это и была моя мечта, когда я сюда ехал: просто жить одному в хате без мебели и заниматься чем хочется. Только я думал, что у меня по стенам будут вбиты гвозди и на них будет висеть моя немногочисленная одежда; но как и в Москве, я и тут набрал вещей. Тут в спальне клозет на всю ширину комнаты: там ещё два раза по столько же поместится. У меня стол, кресло и надувной матрас. Всё остальное не необходимость. Все столовые приборы в единичном экземпляре; нахуй гостей! Мне и одному хорошо. Я сюда и смотался побыть одному. Достали все: мама, друзья, <Снова зачёркнуто. Причём я только сейчас заметил, что другой пастой>. Мечты сбываются; факт.

Ну козлы! Старший свалил с семьёй во Флориду, а младший трубку не берёт. Уже две недели я живу на новой квартире и всё, чем занимаюсь, так это читаю книги, гуляю по округе и взращиваю свою ненависть. У меня даже денег на переезд не хватило в новую хату. Жиды – пидарасы, жиды – пидарасы; а еврейка, что сдавала нам хату помогла мне. Факт. Она заселила меня с большой недостачей денег. За девять месяцев на той хате, мы ни разу не просрочили выплату. Она меня знает – потому и помогла. Мы ехали с ней смотреть мою квартиру, а у меня в кармане было 160 бачей, вместо 700(!); плюс 200 долларов задаток за прошлую хату, который был у неё. Хата мне понравилась, под ней правда живёт нудная русская старушка, из-за которой уже съехало порядка трёх семей. Апартмент такого уровня стоит минимум 600, но она сдала мне его за 500, зная, что я тише травы и у меня нет ни телевизора ни подобного говна, способной вызвать шум. Когда она узнала о количестве денег, то расстроилась, но всё равно согласилась. Она попросила дать ещё хотя бы 200 долларов; и когда мы вернулись на квартиру, с которой в тот же день мы с румэйтом должны были съехать, то я спросил денег у него. Эдик занял мне эти 200 бачей. Вечером приехал чувак, помочь мне переехать. Мы закинули вещи в вэн, я обнялся с румэйтом – всё-таки 9 месяцев в одной хате. Перегородку, которую мы сделали с чуваком в январе, чтобы мне скрываться за ней от планокуров, хозяйка разрешила не ломать, сказала может кто-то будет ей даже рад. Когда я ждал приезда чувака, позвонил Виргис и сказал, что его дома нет, и он оставил мне деньги в машине возле дома, под ведром с инструментом. Я его подъебал, что нет ли случаем ещё и карты с заданиями, где клад искать. Он спросил как дела; я ответил, что плохо, потому что он мне редко платит. Он сразу же сказал, что спешит и положил трубку. Пока мы ехали за деньгами, я всё время думал, что там меня подберёт полиция. Даже такой подлости я от него вполне ожидал. Но думал: заберут – и хуй с ним! Домой вышлют, а там то я не пропаду. Это тут бывает жду денег и впроголодь живу(ни разу до этого не занимал у Эдика, даже когда совсем не было денег). Как я не удивлялся, но деньги были именно там, где он сказал. Я взял конверт, подождал несколько секунд, как бы в ожидании, что сейчас набегут полицейские. Никто не бежал. Захлопнув дверь, я сел в вэн и показал чуваку конверт, в котором оказались 500 долларов. Как заебали эти подачки.

Ни один из пидаров не поднимает трубку. Время кстати и так не рабочее, они и сами дома сейчас сидят. Дожди по три-четыре дня в неделю. Вчера сидел читал и посмотрел в окно: по стеклу стекали капли. Мне поставили новые окна почти сразу после въезда; были самые старые окна – стали самые новые окна в доме. Я перевёл внимание на раму. Она мне показалась подозрительной. Я приподнялся и дал ей щелбана. Прозвучал характерный звук пластика. Пластик. Ведь его открыли как-то; кто-то придумал химическую формулу, потом её совершенствовали годами и вот как финал – он в моём окне тут. За окном дождь, а мне до лампочки. Снова я засомневался в этом пластике, второй раз здесь уже<Сомнение>. Не могу точно описать, но скорее всего всё хуйня.

Когда так много свободного времени, когда всё время свободно, то в голову лезут разные мысли. Например я вспомнил про пидарасика Лёшу. Разве я перестал мечтать грохнуть его? Нет. Просто я упивался моей новой ненавистью к настоящим подонкам; подлецам по сути. Подлость течёт в их жилах, оставляя лишь немного пространства для крови. Со всей холодностью рассудка я теперь размышляю – как же сильнее выбить этих господ из колеи. Теперь я имею в виду Виргиса, Лёшу и Линвидаса. Сейчас снова дождь и этот пидрила не берёт трубку. Он сейчас снова смотрит телевизор. Даже сомнений в этом нет: когда у него выходной он либо смотрит телевизор, либо спит. По другому распределять свой отдых этот человек так и не приучился. Тут дело вот в чём: Линвидас самый меньший пидар из троих, но и он вполне заслуживает наказания. Если я перестал верить в пластик, то хули мне тогда все эти нравоучения о любви к ближнему и общественные нормы? Ничто! Теперь надо рассудить по уму. Лёша находится в узкой полосе комфорта, если у него сейчас хотя бы дом забрать, то он сойдёт с ума от ненависти к самому себе; такого убить – только сделать ему одолжение; а он не заслуживает прощения. Тут помогут только увечия; сильные, даже отвратительные; с которыми невозможно будет вести привычный образ жизни. Может отрезать ему его уродский горбатый нос, или хуй. Про ногу молчу – я даже Виргису сказал, что отрежу Лёше ногу. Тот только посмеялся. Он даже не понял намёка насчёт себя. Хитрый он, но хитрый не умом, низменными инстинктами только. Помню к нам тип пришёл на один день работать. Как только он узнал откуда я, то сразу сказал – о-о, слышал о вашем городке; он чуть ли не в каждой серии “Криминальной России” упоминается; у вас же там то маньяки, то мафия, то вообще. Линвидас тогда ещё усмехнулся мне – а вдруг ты тоже маньяк? Посмеёмся. Скоро дружно посмеёмся.

Итак. Виргис любит жизнь больше жизни. Ему похуй – он даже без ног будет кайфовать. Вот его надо просто валить. Ему насрать на всех и вся вокруг, даже на семью. Он и жену ненавидит, о чём много раз хвастался; просто удобно с ней: она детей забирает сама, работа хорошая, в налогах вроде послабление какое-то есть. Он так и рассказывает как там-то ебал мразь, как где-то ещё другую. С женой он терпеть не может трахаться, он даже живёт в отдельной комнате, подальше от неё. Если честно, она у него не ахти, на три с плюсом максимум. Линвидас работает как дурной – тупой робот. Но есть только одна вещь, ради которой он может забить хуй на работу – это его курица жена. Виргис только её ненавидит больше своей. Он постоянно называет её ебанутой. Его же младший брат пылинки с неё сдувает, она у него почти год не работает и сидит днями телик смотрит; постоянно, не только в дождливые дни. Как-то мы ехали на работу, а Линвидас жаловался, что у него жена болит. Он так и сказал, не русский всё-таки. Они с ней интересно общаются: хоть её муж и 11 лет уже тут, но по-русски ему легче и он ей так и говорит(она украинка, которая с детства живёт в штатах), а она ему по-английски. И так всегда. На него надо действовать через неё. Тут у меня есть два варианта: 1) это прострелить ему руки-ноги; он не сможет работать и она его бросит, как пить дать; 2) просто завалить её. Тут ему будет ещё больнее как мне кажется, и ещё сказать ей на прощание – это твой муженёк честный виноват. Но думаю, что первый вариант ближе к исполнению. Ловить его жену, да и подумать не лишне о полиции; тут они действительно работают. Меня затормозят и загасят прежде, чем я успею добраться от дома Виргиса до дома Линвидаса. Легче тех валить на работе; ну т.е. одного валить сразу и бесповоротно, а второму прострелить колени и локти(самые болезненные места). Выпустить в них всю обойму, а потом с пацанами пообщаться до приезда полиции. Вряд ли кто обидится на меня за них. Пол Норд-Иста ещё придут в суд руку пожать.

Мама. Вспомнил наконец. Я ей благодарен, что она меня воспитала честным и правильным. Ни разу никого в жизни я не наебал и не был бы рад так сделать. Радостно бегать и кричать, как надул какого-то там лоха не моё. Я скорее даже дам себя обмануть, если кому-то от этого станет легче. Но в этом для меня плюс – со мной люди обычно раскрываются. Они видят через некоторое время, что мне похуй на деньги. Поэтому начинают доверять, ведь обычно деньги и есть корень почти всех раздоров. Я даже картинку в профайле поменял. Любимую фотку центра Филы заменил на увиденную в интернете. Её сделали во время забостовок “99%”. Не вникал даже в суть происходящего. Видно было с самого начала, что разойдутся, потусив немного. Так вот тот самый мальчик на тележке – это я. Мама всю жизнь мне говорила: будь честным; люби людей; хороших людей больше, чем плохих и т.д. и т.п. Вот я и вырос таким. А мир только смеётся сейчас надо мной, и мою доброту все воспринимают как признак умственной болезни. Неужели они правда думают, что я не вижу всего вокруг себя и даже их насквозь? Чем больше притворяешь простачком, тем меньше со временем начинают думать, что это подлог. Знаю, что он меня обманет, и что? Пусть порадуется, если его звериная натура ничему больше не способна радоваться, как предполагаемому превосходству над себе подобным. Они так временами милы в своём подличании, что даже вспоминается “Подросток”, в котором был гнилой француз, который думал, что гнилые все, только боятся показать это в силу некоторых причин. А так все говно! говно. Так вот мама тащила меня в тележке, спиной к направлению движения; я и увидел этот мир задом наперёд. Я ни капли опять-таки её не виню, она из лучших побуждений. Только мне от этого не легче, с детства меня укачивало в автобусе, если я сидел лицом назад. Вот и тут я ехал, смотрел на мир; и меня начало от него тошнить. Когда увидел у него табличку “No Fear”, подумал, что это значит “Не бойся”. Даже засомневался, брать её, нет. А когда ввёл эту комбинацию слов в переводчик, он мне выдал “вряд ли”. А вот это моё! На все сто. Так и получилось, что я теперь сижу в телеге между направлений и пытаюсь закрыться от всего мира табличкой “вряд ли”. Это даже на совпадение не похоже.”
Мой папка, сам того не зная, был основоположником движения эстримэ, которое попило немало крови современному обществу. Я это сейчас серьёзно говорю, мама всё это время хранила его эти записи, и никому не доводилось их видеть. Официально же первое упоминание об эстримэ датируется 2018 годом. Дело в том, что эти люди натворили много делов. Я уже сказал, что покончили с ними только после 26-го года. Потом объясню как и насколько это улучшило жизнь нас, простых людей. Эстримэ( ориг. СIIIМ(Э) ) – солдат третьей мировой(экзистенциальной). Не буду ничего придумывать, просто продолжу его записями:
“Бог. Вечно людям хочется, чтобы им кто-то сопли утирал. Самая большая боязнь – остаться одному. Одному совершенно нечего делать, если ты пуст. Пустые люди ищут разговоров; умные – ответов. Я много размышлял после смерти брата, писал всё это. Боялся кукундер съедет. Старший брат деда был на его поминках и сказал – мне так жаль, что я, старый дед и сижу на похоронах молодого парня. Моя мамка сказала на это – на то воля божья. Я не присутствовал, она сама мне рассказала об этом. Сказал ей, что снял крест. Она расстроилась. Сказал ей – бог? Да пошёл он нахуй! Она расплакалась в трубку. Мне не жаль; что я сделаю, если я такой. Верят? Пусть. Но ко мне пусть теперь не лезут. Как же им страшно остаться без прикрытия. Мир в полной жопе, но зато есть отговорка – божья воля. Как же они боятся отвечать за свои поступки. Все эти исповедования, отпуск грехов… а песня про покаявшихся? Да я могу всю жизнь его поносить, мешать с говном; а перед смертью попросить прощения. И что? Он простит и полюбит меня больше чем праведных? Больше тех, которые всю жизнь несли его знамя, засыпали и просыпались с ним на устах? А церковь, все эти ступени. Кто придумал, что какой-то хуй ближе с Земли богу, нежели остальные? Люди! Именно люди. Они и заняли места богов относительно других людей. Это хорошо описал Дося в “Великом инквизиторе”. Почему золотой крест выбрал Господь? Он больше проводит веру? Сомневаюсь. Люди условились так. Да я уверен, что какая-нибудь старушка в лохмотьях оборванных верит в бога больше, нежели Митрополит. Мы его подобие. Ха-ха! Что за чушь! Я уже полгода мечтаю отрезать человеку ногу и сделать его жизнь невыносимой. Значит и эта сторона есть в боге, просто не в каждом человеке она раскрывается. Все маньяки, извращенцы – его тёмная сторона. Это как день и ночь. Нет никакого дьявола в таком случае. Это монета. И как по-разному мы платим ей. Значит бог любит ебать старых тёток с физическими недостатками, а потом испражняться на их разорванные груди; любит отрезать людские головы, скрежеча от удовольствия зубами и кончая в правую штанину от эротического перенапряжения; зачем тогда мне стыдиться себя? Я частичка бога. Это он во мне; не я. Самое смешное в этом, что я хочу превратить жизнь человека в ад, ища справедливости. Нет ничего безобразнее, чем болезненное чувство справедливости у людей. Ведь я же понимаю, что прост. Таких миллионы! Почём я знаю в чём цель жизни моих соседей по этажу? Свою я могу раскрыть себе, другим же тоже нет. Может и они мечтают вырезать кому печень без анестезии? Они ведь не признаются. Я устал видеть в своём воображении его корчи от боли; как хлещет кровь(возможно даже на меня); может я проблююсь, может нет; увидим. Ненависть просто разрешает оставаться в себе, если бы у неё была возможность – она бы и меня уже выгнала. А ведь конечная цель – проучить его. Ха-ха. Заставить его относиться к людям по-человечески. Неужели у меня не родилось другого решения? Ведь оно есть. Я уверен, что есть. И нет никаких гарантий, что без левой ступни он станет добрее; скорее я маскирую свою личную обиду в желание справедливости, и как бы заочно хочу лучшего. Может это месть на уровне дворовой пьяной драки с розочкой. Ну нет, такие драки мимолётны: там эмоции; тут же рассудок. Он уже не отшутится своими тупыми ухмылками. Как я буду это делать? Под фразу “я хочу, чтобы мир стал добрее” буду резать его сухожилия? Выглядит слегка завуалированно. Я рад, что даже в такие минуты не теряю чувство юмора.

Бог. То же мне. Почему попрошайки голодные сидят у церквей, а не накормленные внутри? Почему не отдадут все свои золотые тазики, подсвечники, кресты, запонки? Отдали бы в детские дома. Ведь им ещё жить. Хотя если честно я и не знаю смысла Библии; может она и не направлена на саму жизнь людей, может там есть какие другие цели. Почитаю. Но лично мне фраза “Иисус погиб за грехи наши” слышится двояко. Как и большинству; и с отзвуком на будущее: он погиб за ваши грехи – грешите! Уплочено! Делайте, что хотите друг с другом, но только с его именем на устах. Я сейчас понимаю, что вступив на эту дорогу, могу делать, что угодно. Просто не хочу. Для меня нет бога, но нет и несправедливости как путеводного знамени в альтернативу ему. Можно быть человеком и без бога. Никого ведь не хочу резать на куски от скуки или вообще. Хочу наказать заслуживших. Лёша этот гандонский самовлюблённый ушлёпок. Те две лживые твари. Ведь я на будущее хочу очистить место для достойных, для тех, кто не будет всю жизнь искать кого бы наебать. Будет любить окружающих его и чтить их, ведь все мы одно. Загасить Виргиса и сказать его детям – как подрастёте, приходите отомстить. А что? Ведь так можно, я в кино видел. Кино это та же жизнь, только слабее. В Казани был рекетир, может и сейчас есть. Так вот он бизнесменов собственноручно в пакеты фасовал вместе с их семьями. А в округе четыре церкви построил. Так где бог? В людях или в помещениях? Мне уже кажется, что нигде.

Вот я и добрался, замечательно. Ехал в Америку книгу написать; так, вымысел. Не было определённых очертаний, всё равно думал наберу по пути. Поживу тут пару лет, напишу и сдрисну. Приехали...<Множественное число> Сижу теперь тут и размышляю, что же сделать? Приду допустим гасить Виргиса, а рядом его сыновья будут. И что мне? Ведь они не виноваты, что их папаша гандонище редкостный. Нет. А их тронуть у меня рука не поднимется. У меня самое серьёзное желание было хоть немного разобраться в окружающем, понять законы(не те что нам навязывают, а благодаря каким мы сейчас там, где мы есть), что-то изменить к лучшему. К лучшему для кого? Вдруг моё “лучше” для большинства хуже этих гандонов в повседневной жизни. И вот теперь я думаю, что бы такое сделать, потому как бездействие замучало. У меня вырисовываются три дороги: завалить их; завалить себя; или жить так же дальше, работая и только в свободные от работы часы заниматься любимым делом – просто читать и размышлять. И тонуть в ненависти. А ведь как мне кажется, посредством этих дорог я хочу выйти в свободу. Если я завалю себя и я ошибся насчёт загробной жизни… мне пиздец! Какая там свобода: припрягут; да ещё и на неопределённый срок; и вряд ли я там почитаю наших классиков. Если меня посадят допустим пожизненно; вариант хороший. Будет время поразмышлять, но вдруг мне расхочется размышлять. И что тогда? Пытаться убить себя, но уже под контролем охранников? А вдруг не выйдет и я проживу лет семьдесят – да лучше сразу дуба дать! Или я захочу прочитать все труды Канта, Ницше, или Соловьёва, а мне тупо не разрешат. И всё. Приехали. Тем более для того, чтобы пошатнуть их мир, уверенность в завтрашнем дне, мне придётся скорее всего завалить и детей Виргиса. Ведь доведённые до смерти дети не волнуют никого, но убитые скрепляют всех в сладком чувстве ненависти и желании мести. Человек разрушитель по природе; если не дать ему уничтожить кого-нибудь, он уничтожит себя. Эта энергия всё равно найдёт себе выход в конце концов.

Немного даже обидно за то, что я не дотянул. Оказался туповатым. И это дело до конца не довёл – не под силу оказалось. Хотел стать умным, ха-ха. Ну почему мне не сказали, что это НАСТОЛЬКО трудно. Ведь сейчас я могу свою жизнь разбить на три отрезка: первый, когда я жил и ничего не знал и не понимал(даже не знал, что можно что-то понимать); второй это когда погиб брат и я начал считать всех дебилами, всех, кто не понимает; и третий, когда я наконец-то понял, что нет ничего. Ничего нет. Даже не из-за чего спорить. Всё труха. Нигилизм – вот мой бог сейчас. Отрицание всего, ради чего живёт большинство. Мир держится на всеобщей слабости. Ведь все(практически) не терпят свою работу. Каждый раз, когда они выходят на неё – то проявляют слабость, мир прогинает их. Все сферы обслуживания: самолёты, поезда, такси, питание, абсолютно всё. Ведь скажи все разом – нахуй! заебало! И мир развалится на части. Всё на принуждении. И вот я сам себе сейчас говорю, что не вижу выхода. Он есть, это точно. Но для меня он в другом спектре, не различимом для моего мозга. Обидно. Нигилизм хуйня! Я даже это понимаю, но ничего не могу сделать. Видимо это ловушка. Ловушка для определённого типа людей не совсем тупых, но так и не смогших стать умными. Опять я завис как обычно; и здесь. Это ловушка для людей слабых, сдавшихся. И я в их числе. Самое главное правило нигилизма – всё чепуха. Даже он сам. Если бы я был учителем в нигилизме, то мечтал бы услышать от своих подопечных – иди ты нахуй! ты устарел; мы тебе больше не верим! Меня бы пробрала неимоверная гордость за учеников. Они бы превзошли учителя.

Какие же мы все грязные. Я сужу по себе, а ведь вряд ли мы<Кто?> имеем с вами кардинальное отличие. Когда погиб брат, мы восприняли это горе всей семьёй; но теперь, спустя годы, мы зарылись в эгоизме. Мы начали жалеть себя без него, не его самого. Мне его смерть открыла ворота в мир. Вернее в часть его, доступную не каждому. Я сейчас даже могу со всей уверенностью сказать, что не променял бы его жизнь на свою. Не стал бы таким, как раньше. Мне очень стыдно перед ним. Я его люблю, но не променял бы всё равно. Даже не буду спрашивать глупых вопросов, типа зачем мне это? Значит заслужил. Чего уж теперь; сам дошёл. Наверно нигилисты вырастают из разбившихся о скалы действительности идеалистов. Их постоянно бьётся великое множество. Но почему им кажется, что мир должен быть идеален? Кто нам его пообещал таким? Мне кажется такими людьми легче управлять, чем даже дворовыми драчунами. А идеалисты идут либо на плаху, либо в психушку. Я абсолютно точно определяю себя нигилистом, без сомнений. Это как пауэр лифтер, который подошёл к штанге делать тягу, но не знает, что она приварена к полу: он рвёт спину, всё остальное остаётся по прежнему. Но я не утерял человечности. Хотя… какая нахуй человечность? Если я завалю этих пидарасов, то заставлю страдать других людей. Даже свою старушку этим может разочарую больше, чем своей собственной смертью. Она всегда хотела вырастить из меня человека. Мне даже страшно подумать, но скорее всего я бы хотел, чтобы она умерла. Ужасно стыдно перед ней за такие мысли! Но мне кажется ей так будет легче, всё равно когда она узнает о моей кончине, то жить не захочет. Обидно за неё; в чём жизнь прошла? Она меня лелеяла, взращивала, а мне самому это в конце концов оказалось не нужно. Считай жизнь за зря потратила. И никогда не отдыхала, то я; сейчас уже дед с бабкой старые. Ездит им помогает. Когда ей выдастся наконец для себя пожить? Так бы хотел, чтобы её жизнь хоть немного счастливей стала. Мечтал бы об этом. Я сейчас всё равно не буду себя валить, подожду до 28 лет. У меня почему-то лет с 19 предчувствие, что больше 28 не протяну. Даже не могу объяснит почему. Ей значит будет 50 тогда. И она в пятьдесят лет поймёт, что всю жизнь потратила на то, чтобы окружить себя четырьмя стенами, когда есть четыре стороны света. Ведь мир намного шире. Мне кажется она тогда продаст квартиру и поедет путешествовать.

Зачем я записываю свои мысли? Для себя? Ведь я и так их знаю. А больше они никому и не нужны. Я недавно понял, что и думать то не могу; могу лишь говорить сам с собой на русском языке. Да употреблять слова, которые придумали до меня и навязали им значения. Вся творческая деятельность – это лишь способ пощекотать тщеславие. Вот придумал я фразу допустим интересную. Мысль меткую выдал, пусть даже для себя; покайфовать. Но зачем всё это? Смысл? Допустим придумал что-то типа: развитие человечества происходило сначало из антропоцентризма(ходили по земле) – ступни(нижайшее); потом теоцентризм – колени(следующее); теперь область паха и живота(всем интересно в какую сторону крив хуй Буйнова(хотя Буйнов никому не интересен; хуёвый пример); или какого размера клитор у Ксении Собчак, раз с него постоянно падает губозакаточная машинка)(наивысшая). Не важно, понял кто или нет – это бесполезно. Я прошёл стадию смакования человеческого убожества; мне уже не интересно их обсирать. Это группа Люмен может сосать одну и туже конфету годами, у меня она кончилась. Да, раньше мне было интересно отыскивать тупости во взаимоотношениях людей и радоваться собственному умению видеть. Но теперь меня это всё больше и больше угнетает. Я сейчас отношусь к ним как просто к по-другому ориентированным. Они выбрали деньги – да ради бога. У меня другие загоны. Мне за это время удалось выйти из строя и посмотреть на всё со стороны. Этот вид меня и убил. Да, были и будут умные люди, которые делают открытия для остальных. Но зачем? Чтобы всё легче и легче было плодиться ламерам, которые просто используют мир, ни разу в жизни не задумавшись над ним? Чтобы с гордостью увидеть свою тупость в своих отпрысках. Высокая задача. Всю жизнь мы гниём заживо, и лишь потом посмертно. Точно! Я убью себя. Я не хочу сточить свои чувства об похуизм окружающих. Не хочу повторять – а что тут уже поделаешь. Я не знаю, что там; но знаю ЧТО здесь. И скорее собираюсь уйти не туда, а отсюда. Наверно и там есть чем заняться. Жизнь это конечно всё, а смерть – всё остальное.

Я совершенно перестал понимать Россию. Мне стала чуждой жизнь в ней. Я привык тут к несложному существованию, удовлетворению своих скромных запросов. Там уже так не получится. Я ведь даже не подлец; трудно мне там будет. Можно обожать родину: идти кромсать её врагов, нести её знамя превыше себя, петь её гимн до хрипоты и распухших от слёз щёк; можно презирать, сжимая от ненависти кулаки до боли в суставах, ловить себя каждый раз на дроже омерзения при одном лишь упоминании о ней, отрицать свои корни до скрежета зубов. Но всё равно это так мелко, так ничтожно по сравнению с тем, что ей на тебя абсолютно похуй.

Мне всё не даёт покоя вопрос – почему люди так поверили в Него? Души и всё такое. Ещё три года назад я пытался уловить справедливость; некую среднесть. Может душа один раз рождается на пару лет, а другой на 90. В сумме выходит средняя такая жизнь. Но ведь мы проживаем только одну. И это уже нихера не справедливо. Той, что прожила 2 во многом лучше, хе-хе. Хоть не увидела всего этого кала. Счастье тоже. Ведь мы средние до блевоты. Главы компаний ходят к госпожам и получают хлыстами по своим толстым жопам в погоне за серединой. Чтобы рабством перед ней сравнять своё высокое положение в обществе. Люди есть средняя полоса, на которую равняется почти всё; всё остальное отклонения. А инстинкты? Они закреплены в теле или в душе? Если в душе, то она имеет некоторую информационную составляющую, а не мозг хранит в себе её. Когда говорят – увидимся на небе… но как мы тогда распознаем друг друга? То есть вся приобретённая за время жизни информация забирается душой, а не сгнивает вместе со всем белковым телом? Или душа улетает пустой, а там получает новую информацию? Хуй знает.

Мне кажется, что самые крутые мыслители никогда не будут известны. Они в конце концов понимают тщетность своих усилий и спокойно уходят, не создавая вокруг себя шумихи. Некому их судить. Если бы мне выпала возможность избавляться другим путём от размышлений, то был бы рад. А так, приходится записывать, так хоть получается забыть выплеснутое. До смешного иногда бывает: вскакиваешь почти уснув(от внезапно въебавшей в головёшку мысли) и бежишь в трусах записать её. И зачем мне это? Я что, просил что ли об этом? Иногда накатывают моменты малодушия и тогда хочется быть тем самым средним, бесхитростным; мечтающем о доме, семье; правда редко и кратковременно. Эти просветы слабости надо гнать в шею.

Вспомнил типа знакомого, который ездил в Москву, а потом рассказывал про зоопарк. Так забавно, когда люди жалеют зверей в клетках. Большинство людей живут в клетках, которые сами себе и построили. Клетках не осязаемых, они не хотят смотреть даже за границы этих клеток. Животные не могут, а эти не хотят. И кто глупее? Видел замкнутую систему с креветкой. Это запаянный стеклянный шар с небольшим количеством воздуха, водой, кусочком водоросли и самой креветкой. Это система изолирована и совершенно автономна. Возможность креветки выбраться из неё – лишь смерть. Сейчас время покруче крепостного права. Крестьяне тогда не имели права быть умными, сейчас и с принуждённым образованием ничуть не повысился уровень. Заставить людей хотеть быть неумными это круто, снимаю шляпу, о боссы-вершители судеб. Всё как картошка на полках магазинов, даже бесплатно: можно скачать себе все труды Гомэра, Аристотеля, Ницше на худой конец. Но нахуй кому это надо. Сейчас время “Сумерек”. Почти никто не хочет смотреть дальше этой серости, абсолютно обволакивающей со всех сторон.

Сегодня приснился сон: у меня дочь. Такая маленькая, лежит себе на кровати. Я максимально близко лицом пододвинулся к ней: она дышит; и тут меня как волной накрыло осознание – она же живая! Живая! Разве это не чудо? Проснулся в таких странных ощущениях, таких сильных. Совпало, что сегодня прочитал про смерть первой дочери Достоевского в Швейцарии. Просто совпадение.

В наше время определены ограничения прав людей, но не государств. Всё сделано, чтобы ущемить личность во благо толпы. Граждане не имеют права убивать друг друга, только государство имеет квоту на это. Если мать убьёт своё дитя – то она виновата перед обществом. Она лишила его нового члена и обязана понести наказание. Сколько матерей потеряли сыновей в Чечне? Государство имеет право отбирать детей даже у матери, не опасаясь особых наказаний за это. А мать ещё могут и убить за убийство. Общество, блядь. Но мы не можем друг без друга. Мы не приспособлены для одинокого существования. Человек даже не способен увидеть себя без зеркала, он способен изучать себя только по взгляду со стороны. Как понять, что зеркало показывает именно тебя? Допустим ты с кем-то стоишь и смотришься в него(зеркало): видишь, что он такой и есть, как и в зеркале. Значит оно показывает правду. Но как узнать, что оно показывает тебя, если ты одинок?

Ведь нигилисты скорее и бьются с основой только потому что её не сломать? Наверно я боюсь конкретных целей, допустим возводить, строить, создавать. Троцкий в своё время мечтал о революции, она произошла и он моментально остыл к общественной деятельности. Его задача была не переделать, а сломать.

Люди любят себя даже плохими; но не любят плохое даже в хороших людях.

Жизнь на время, смерть навсегда!

Когда читаешь, то это как будто едешь по катку, уже сильно изрезанному автором. Многие катаются на лыжах по этому катку. И улавливают лишь плоскость поверхности, негодуя потом на ограниченность(а любой каток имеет ограниченные размеры) и склизкость. Другие же попадают в расставленные ловушки, прорези и падают разбив носы. Причём в этих случаях на них уже две крови: и кровь автора. Ведь и он обозначил эти места. Настоящий лёд должен быть скользким и опасным, а не просто водой. Напиться же им сможет лишь тот, кто способен растопить. Или вот ещё сравнение: книга это море, возможно даже водохранилище, созданное искусственно. Так вот по всему этому водоёму разбросаны поплавки, которые раскидал автор. И все после завершения круиза по нему уносят с собой разные количества поплавков и эмоций. Но если кто-то ушёл с одной тиной, не стоит утверждать, что там больше ничего и не было. Некоторые ходят по поверхности, не способные нырнуть; поэтому собирают только пену с волн. Другие траллят сетями и поднимают на борт тонны песка. И те и те занимаются хуйнёй. Но даже если кто-то собрал все до единого поплавки, и тогда это не имеет никакого значения.

Что же вышло в конце концов? Я натянул над головой огромный тент. Вылил в него содержимое таких сосудов как Дося, Шопенгауэр, Паланик, Ницше, Кафка и т.д. и т.п. Аккуратно разместился под этим коктейлем и прорезал тент. И что? – конечно же захлебнулся. И поделом.”