PervovAlex : Школа

Schooling по-английски, в переводе на русский — «школение», есть в русском языке слово «вышколенный». И все это словесное гнездо вовсе не значит «учение» и даже не значит «воспитание», но означает «дрессировка». Она и есть «дрессировка», и если в русском варианте иностранное «school», превратившись в «школу», ни о чем ежедневно не напоминает, то по-английски недвусмысленно и без всяких экивоков каждый раз употребленное, вопиет о «дрессировке». Небезынтересно, что это же «schooling» упоминается и по отношению к дрессировке лошадей и собак.
Э. Лимонов «Schooling: они украли у вас детство»


Советская эпоха близилась к финалу, но тогда, казалось, ничто не предвещало распада СССР. В магазинах ничего не было, кроме полупустых полок. Многие товары отпускались только по талонам. В лексиконе людей ходовым было слово «дефицит». А тем временем мы жили в двухкомнатной новой квартире, доставшейся бабушке с дедушкой по очереди, бесплатно. На наших глазах строились дома, как две капли воды похожие друг на друга: одинаково серые, безликие и стоящие почти вплотную друг к другу, без номеров, так, что люди совсем не ориентировались в новом районе.
Заканчивалось лето, и я с нетерпением ждал 1 сентября.
Наступил этот долгожданный день, и я радостный, с цветами в руках стоял среди остальных школьников и учителей. Учёба началась незаметно. Впрочем, как я вскоре убедился, она мало чем отличалась от детского сада в лучшую сторону. Мы облачились в одинаковую для всех школьную форму. Зато не было тихого часа, и то хорошо.
Рано утром я вставал, и под хрипящие звуки радиолы, изрыгающие песню Шаинского «Дважды два — четыре», снимал серое пальто, вешал его в гардеробе и заходил в класс.
Уроки заканчивались в 13 часов, однако я оставался в продлённой группе до вечера. Мало приятного было в этом. От вони в туалетах и ежедневного сидения на деревянных, неудобных стульях за партой со скрюченной спиной в классе, я стал часто болеть. К счастью, во втором классе мама догадалась освободить меня от продлёнки, и теперь в час дня я спокойно возвращался домой.

Выявились у меня графологические проблемы – мой почерк приводил в ужас учительницу, но я компенсировал свой недостаток, продемонстрировав блестящую технику чтения. На фоне остальных, кто ещё едва читал по слогам, я просто блистал.
В первом классе нам оценки не ставили, однако придумали через пол года систему поощрения: правильно ответившему ученику давали нарисованную пятёрку на сутки. Я таких бумажек получил несколько. Иногда даже в один день уносил по три штуки…
Поначалу я дружил с одним одноклассником, Мишей. Он жил в доме напротив. Наши ситуации чем-то были схожи. Судьба его матери вряд ли отличалась в лучшую сторону от жизни моей мамы. С ними жил отчим, и в этот период родилась сводная сестра. Отчим не любил Мишу. Это был строгий, невзрачный мужик, вечно выходящий покурить на лестничную площадку в «трениках». Начиная со второго класса, когда нам уже ставили оценки в тетрадь, Миша после школы сидел у меня. Оттягивал момент возвращения домой. Дома ничего хорошего его не ждало. Отчим бил его за плохие оценки. А иногда и просто, потому что не было настроения с похмелья.
Учителя задавали вопрос постоянно, почему у него опять новая тетрадь. Миша говорил, что потерял. На самом деле он их прятал в щель между почтовыми ящиками, как только в тетради появлялась оценка «3» и ниже. За плохие отметки отчим бил его ремнём. Помню, как мы стояли около его подъезда, и Миша не решался позвонить в собственную квартиру. А когда, вдруг, кто-то стал открывать дверь, спрятался в предбанник, и я вместе с ним. Из квартиры вышел покурить его отчим. А Михаил боялся даже пошевелиться, чтобы не привлечь внимание шорохом. Он выжидал момент, когда тот отлучится из дома в магазин или ещё куда-нибудь, для того, чтобы спросить у мамы, можно ли ему переночевать у бабушки. Он часто ночевал у неё, и не помню с какого точно класса, окончательно переехал к ней.
Отправившись после школы ко мне, мы записывали на магнитофон всяческую тупость. Магнитофон под маркой Yamaha принадлежал дяде Саше, и мне строго настрого было запрещено к нему прикасаться. На всякий случай от меня прятали сетевой шнур. Но я прекрасно знал, где он лежит…
Позже к нам присоединились ещё два человека — Сергей и Павел. Сергей был слегка затюканный мальчик. Жил он с мамой и бабушкой.
Павел был непростым, скользким, «себе на уме», типом. Уже потом он стал членом «Единой России», сидел в тюрьме за подделку документов (утверждал, что воевал в Чечне и получил боевые награды, хотя по версии суда, даже не был в армии). Отсидев, вернулся в политику, но примкнул к оппозиции. Затем была ещё одна тёмная партийная история с его участием, после которой он эмигрировал в Лондон.
В ту эпоху мы всей страной якобы строили коммунизм. Нам внушали социалистические идеалы. Повсюду маячили непонятные плакаты про пятилетки, съезды КПСС, нельзя было пройти и несколько метров, чтобы не наткнуться на изображение Ленина… И как нам объяснили, что мы не просто школьники, а октябрята. Класс разбили на так называемые «звёздочки». В каждой такой «звёздочке» были староста и остальные. Старосты, разумеется, с удовольствием вживались в роль, командовали, порицали, и вели вперёд в «светлое будущее» нерадивых отстающих и остальных учеников – кончиков «звездочки».
Как-то раз нас активно призывали к определённому дню собрать и принести макулатуру. Перевыполнившим план полагался приз. И вот мы – счастливые, несли два пакета тяжёлой бумаги, — и о чудо! — весы показали вес гораздо больший, чем требовалось! Мне выдали бумажку с номером, по которому полагался некий приз. Велели её хранить как зеницу ока, и в назначенный день в актовом зале, под торжественные аплодисменты, обещали вручить заслуженную награду. Но когда наступило то заветное число календаря, нам сказали, что торжество откладывается на неделю…потом ещё на одну…затем на две…на неопределённое время…мы перешли в следующий класс, а приза так и не дождались. И тогда я понял, что нас просто обманули…

Лучший подарок, который мне подарили мама с дядей Сашей – проигрыватель в виде чемоданчика. У меня появились новые пластинки, в основном грамзаписи «Мелодия». Среди прочих была запись концертов: на одной стороне группы «Наутилус помпилиус», на другой – «Бригада С» Вторую сторону открывала песня «Я фантомас». Мне она очень нравилась. Как-то раз я её публично исполнил перед классом на уроке. Долго ещё потом некоторые ходили и пели на переменах строчку «Я фантомас».

Лето я чаще всего проводил у бабушки с дедушкой. По соседству с ними жила бывшая одноклассница моей мамы, с которой они дружили и после школы — тётя Галя. Частенько я бывал у них, либо во дворе. Играл с её сыном Ильёй, который на четыре года был младше меня.
Был такой случай. Я, мама, тётя Галя и Илья собирались пойти в кафетерий «Морозко». Солнечная погода! Лето! Отличное настроение! Мы с Ильюшей шли чуть впереди. Было весело, радостно на душе. От переполнявших эмоций я шёл и подпрыгивал. Это стало раздражать мою маму.
— Прекрати придуриваться. Иди нормально! – услышал я недовольный голос сзади.
От неожиданности и искреннего непонимания, опешил. Затем пошёл чуть менее радостно. Через минуту раздалось:
- Иди медленней! Кому говорю?! Медленней!
Затем рука мамы схватила меня за шкирку, оттянула назад. Я инстинктивно стал сопротивляться, по-прежнему находясь в недоумении.
- Ах ты, скотина! Ты что себе позволяешь, гадина? — кричала она, продолжая тянуть меня.
Затем стала дёргать за волосы. Тогда уже и я стал не на шутку вырываться. Потасовка длилась почти целую минуту.
Когда мы пришли в кафе, всем заказали мороженное, кроме меня. Впрочем, я даже не обиделся, и под весёлую музыку пошёл танцевать один, пока мама, тётя Галя и Илья наслаждались вкусом мороженого. Дополнительным наказанием помимо лишения сладости, был запрет просмотра фильма «Старик Хоттабыч». А вот это уже было обидно.

В период летних каникул, между первым и вторым классом, в августе, вместе с бабушкой и дедушкой, я поехал отдыхать к родственникам в город Калинин (ныне Тверь). Жили мы у них на даче. Я катался на велосипеде, играл с соседской девочкой, купался в речке. Помню, меня решили приобщить к труду – таскать камни из огорода. Мне даже понравилось. Вечерами, перед сном, с бабушкой смотрели сериал «Спрут».
Остаток лета мы с Серёжей проводили на стройке. Развлекали крановщика, который позволял нам сидеть с ним в машинном управлении. В конце рабочего дня бродили по подвалам, недостроенным коридорам и квартирам строящегося дома. Там, однажды, появился и исчез, вплоть до моего постшкольного периода, Дима. В тот раз он очень красиво и убедительно рассказывал про НЛО и инопланетян. Во втором классе они не выходили у меня из головы, и я очень хотел стать свидетелем неопознанного летающего объекта. Но таковой так и не обнаружил. С инопланетными гостями также не встретился.

Во втором учебном году, по субботам и воскресениям, я бывал у родителей дяди Саши. Скучать не приходилось — у них был цветной телевизор и видеомагнитофон. Роскошь по тем временам. Я часами мог смотреть видеокассеты с записями мультфильмов «Ну погоди!», «Том и Джерри». Фильм без перевода «Кобра» с Сильвестром Сталлоне в главной роли, я пересматривал и пересматривал. Обожал кино «Назад в будущее». И именно тогда я впервые увидел в записи великолепнейший концерт в Хьюстоне 87 года Жан Мишель Жара.
Был период в новом учебном году, когда я подружился с парнем из другого класса. Он меня приобщал к курению. Я украл у дяди Саши два коробка спичек и пачку сигарет ТУ-134. Мы уходили в лес, к речке, недалеко от школы, разводили костёр и курили. Вскоре пропажа была обнаружена. Меня решили наказать оригинальным способом: поставили передо мной пепельницу. Рядом положили сигарету и зажигалку.
- Раз ты такой взрослый – кури, — сказала мама.
Минуту я провёл в раздумье. Затем осторожно взял сигарету в руку, прикурил от зажигалки и выкурил полностью у неё на глазах. После этого случая, интерес пропал вплоть до переходного возраста. К счастью, дальше баловства у меня курение не заходило. И по сей день я некурящий человек.
На этом мои хулиганства не заканчивались. Как-то раз после школы я отпросился погулять. Мне разрешили отлучиться на час. В восемь лет часов у меня не было, я ориентировался на внутренние. У Сергея, с которым мы ушли вместе гулять, тоже. Мы бродили по районам и наткнулись на очередную стройку. Там компания наших ровесников-охломонов, разводила костёр, и взрывала в нём газовые баллончики. Я беспокоился о том, не пора ли мне домой. Но, видимо, мои внутренние часы остановились. Спохватились мы, обнаружив, что на улице стемнело. Бабушка Сергея и моя мама разыскивали нас по всему району… Всыпали нам, конечно, по полной!

В моём подъезде, этажом ниже жили соседи, тихо пьющая семья, с двумя детьми: девочкой моего возраста и мальчиком на год старше. Их сын остался на второй год в первом классе. То ли в следующем году, то ли через два года, он вернулся домой и просто произнёс: «Пойти повеситься что ли?». Закрылся в ванной. Его сестра и не думала, что он сказал это на полном серьёзе, но было уже поздно…
В тот же период, ближе к лету, я гонял мяч во дворе и катался на велосипеде. Дружил с соседом из моего подъезда, живущим тремя этажами выше. Несколько раз он появлялся во дворе побитый. Он грубо, но в тоже время со страхом отзывался о своём отце. Как-то раз я пришёл к нему в гости. Мы во что-то играли. Игорь (так звали соседа) сидя на стуле, кривлялся. В этот момент резко распахнулась дверь в комнату. На пороге стоял злой мужик с усами – его отец. Он молча вошёл в комнату, и со всего размаху ударил Игоря по лицу. Затем коротко произнёс:
- Разбежались!
Я молча оделся и ушёл. Больше в гости к нему не приходил.