PervovAlex : Юность

В таких климатических условиях, где родился я – на севере, огромная досада тратить короткое солнечное лето на что-то иное, нежели отдых на улице. Мне с трудом лезли в голову правила по русскому языку и конспекты по литературе. Погода выдалась удивительная, что для наших краёв редкость.
Я подал документы в педагогический университет на филологический факультет (в то время в городе было только два университета. Это потом уже расплодились различные филиалы от Питерских и прочих университетов, где платишь, делаешь вид, что учишься, и получаешь корочку). Сдал устный экзамен по русскому языку на четвёрку. А за сочинение получил 4/2. Подал на апелляцию. Выяснилось, что я писал длинные, сложные по структуре предложения, и неверно расставил знаки препинания. Я забрал документы и подал их в профессиональный лицей. Поступил в новую группу по специальности «Оператор ПЭВМ». В то время компьютеры не были широко распространенны. Я даже никогда не работал на них.
В августе нас призвали отработать неделю. Весь этот срок я разгребал кабинеты, таскал кровати и мебель, что-то убирал. А с первого сентября нас отправили в совхоз на уборку картофеля. Предупредили, что всех уклонистов без уважительной причины отчислят.
Повозмущавшись в глубине души, я и глазом не успел моргнуть, как очутился в чём-то, напоминающим трудовой лагерь. Рано утром мы вставали, завтракали в столовой и выезжали на поля. О, эти бесконечные просторы! Как же мне было тошно от вас целый месяц! На корточках, передвигаясь гуськом, мы медленно перемещались по борозде. Появились тут же «передовики картофельной сборки», на которых призывали равняться бригадиры-надсмотрщики. Единственное спасение – плеер. Представьте себе картину: чёрные руки, картошка, чумазые студенты, поля-поля…и на фоне звучит музыка Yello, Jean Michel Jarre, The Smiths, Sparks. И само собой все работают бесплатно, причём даже не на государство, а на неизвестного нам хозяина-агронома.
Ни свет ни заря мы поднимались, уныло брели в столовую, затем в автобусе нас везли на работу. Один раз на поле возник какой-то нагловатый, быдловатый мужик. Он небрежно всучил первой попавшейся студентке пустое ведро, и тоном большого начальника приказал: «Набери-ка мне картошечки». Затем удалился. Вскоре появился не один, а с таким же точно приятелем. Оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать ту студентку.
— Кому дал набрать-то? — поинтересовался приятель.
— Хуй его знает. Они все здесь на одно лицо.
Спустя месяц после принудительного труда, мы наконец-то стали учиться. Весь октябрь конспектировали учебник, главы из которого нам начитывала преподавательница. Потом была практика, на которой обучали элементарным вещам, которыми сейчас владеет в совершенстве любой дошкольник.

С троюродным братом мы виделись всё реже. У него началась студенческая жизнь. Он поступил на филологический факультет, на отделение «Шведский и английский языки». Мы встречались с ним только на репетициях, по-прежнему играя в группе Voimix. Собирались в студии. Играли исключительно кавер версии, с живыми барабанами и электрогитарами. Через год наши дорожки разминулись.
Миша, бывший одноклассник, учился на сельскохозяйственном факультете. Продолжал панковать. Потом и я увлёкся всей этой атрибутикой и неформальным образом жизни.
Год в профессиональном лицее пронёсся незаметно. Я получил диплом с квалификацией «Оператор ПЭВМ».

И снова наступило лето. Я записался на двухнедельные подготовительные курсы. В общем-то, ничего существенного нам не объясняли. Мы вели конспект, в основном про Лермонтова и Пушкина.
В первый же день я обратил внимание на одну абитуриентку. Её звали Аня. Среднего роста, стройная, длинноволосая, светленькая девушка. Я сходу влюбился в неё. Она села рядом со мной. Я не решался с ней заговорить. Подступал ком к горлу. Она первая заговорила со мной, спросив меня в коридоре, в каком кабинете занятия. Мы выходили из университета вместе, общались, и я проводил её до тёти, у которой она остановилась на время подготовительных курсов и вступительных экзаменов. Я шёл рядом с ней и думал о том, как было бы здорово поступить, вместе учиться, и чтобы она стала моей девушкой. После экзаменов Аня уехала в свой город. А я до самой осени не прекращал думать о ней.
Пришло время экзаменов. На сей раз, сочинение я писал более осторожно. Сдал на «4» устные экзамены. Тем не менее, не хватило одного балла, но меня предложили зачислить платно, и в случае успешной сдачи сессии, перевести со второго курса на бесплатный. Денег на платное обучение у меня не было. Второй раз я потерпел неудачу.
В конце весны, перед поступлением, я возобновил отношения с Лёхой. Он в тот период бездельничал. Формально учился в институте на вечернем факультете, затем его отчислили. Документы, включая аттестат, находились в Питере. Впрочем, как оказалось, при переходе в десятый класс, он не сдал аттестат за девятый. Ирина Юрьевна настаивала первые пол года на том, чтобы он принёс его. Грозила, что в противном случае не выдадут за одиннадцатый класс, однако повседневные рабочие дела забросили угрозу в дальний угол памяти. Так у него на руках оказались два аттестата… Он достиг призывного возраста, и ему срочно надо было куда-нибудь поступить, чтобы получить отсрочку.
Вместе со своим другом, Лёха подал документы в железнодорожный колледж, причём по аттестату девятого класса, чтобы легче было поступать. На письменном экзамене по русскому языку его приятеля подменил я. Писал диктант за него, а Лёха списывал у меня. Получили «4» балла. Математику Лёха также сдал на «4». Для зачисления, оба экзамена необходимо было сдать на «отлично».
При получении документов ему сделали выписку оценок (у меня на руках была аналогичная из университета), и посоветовали прийти с ней в другой колледж. Рекомендовали машиностроительный. По пути я хотел подать документы в педагогический колледж, на специальность «социология». Мы с Лёхой подошли к закрытой двери приёмной комиссии. Я постучал. Через минуту дверь открыла недовольная бабка. Она что-то жевала.
— Чего надо? – недовольно спросила она.
— Подать документы, — ответил я.
— У нас документов уже выше крыши! Не буду ничего принимать! — не переставая жевать, возмутилась она и захлопнула дверь.
Мы вышли на улицу и направились в машиностроительный колледж. Небо затянуло тучами. На улице стемнело. Сверху закапало, и через минуту полило, как из ведра. Мы перешли на бег. В колледж вошли насквозь мокрые.
В приёмную комиссию Лёха подал документы по специальности «Технология машиностроения», на первый курс. По ней же вёлся набор на второй, после одиннадцатого класса. Оказалось, что даже с оценками вступительных экзаменов по русскому языку и литературе, можно поступать без экзаменов. Я тоже подал документы. Оба были зачислены.

1 сентября первым делом я зашёл в педуниверситет, чтобы увидеть Аню. Она обрадовалась моему появлению. Я сказал ей, что зачислен в колледж, но через год постараюсь всё же поступить на филологический факультет. Я знал, что долго не продержусь в колледже, тем более на такой специальности. Но у меня была защита от армии на период учёбы, и забирать документы раньше, чем меня выпрут, я не спешил. Аня пригласила меня вечером к себе, в общежитие.
Воодушевлённый после встречи, я двинулся в сторону колледжа. Там было общее собрание, на котором мужик в пиджаке вешал нам на уши лапшу о том, что, несмотря на то, что машиностроительная отрасль переживает не лучшие времена, и производства закрываются, очень скоро всё изменится, и специалисты, окончившие этот колледж, станут востребованными и высокооплачиваемыми. Затем были две пары: английский язык и электротехника.
Вечером я пришёл в общежитие, но комната Ани была закрыта. На следующий день Аня сидела с подругой. Извинилась за то, что её не было вчера. Сказала, что всю ночь плясала на дискотеке, так, что даже стоптала себе все каблуки… Она с воодушевлением рассказывала и рассказывала о танцах, о том, что была такая пьяная вчера, а я ушёл в себя и думал о другом… В то время я весьма скептически относился к дискотекам. Слушая Led Zeppelin, увлекаясь по большей части рок музыкой, особенно конца 60-х, начала 70-х годов, я в своих мечтах нарисовал особый образ девушки. Внешне она была, разумеется, стройна и симпатична, как Аня. Однако рядом с собой я хотел видеть особую девушку, разделяющую мои увлечения, обожающую хорошую музыку, индивидуалистку, похожую на меня. Я мысленно рисовал душевную и физическую гармонию между мной и любимой девушкой. В общем, своим рассказом о дискотеке, Аня разрушила созданный моим воображением образ. Кроме того, мне показалось, что разные учебные заведения провели черту водораздела между мной и ею.
Я посидел ещё полчасика. Аня сказала, что я могу прийти завтра. Я вышел из комнаты и никогда больше не возвращался к ней…