Ромка Кактус : Старый доктор

По случаю небывалой жары в город стали завозить хладнокровных убийц. Очень удобно держать такого у себя в спальне, постоянно ощущая на себе неморгающий пристальный взгляд и непроизвольно ёжась. Вентиляторы быстро пропали из всех магазинов бытовой техники. А те, кто побогаче, уже заработали свою пневмонию от врубленных на полную мощность кондиционеров.

Старый доктор Лопатин вёз в автобусе газетный свёрток с покупкой. Убийц отдавали за бесценок: в тюрьме за городом шла распродажа, и многих записывали хладнокровными, потому что нужно было поскорее освободить помещения, которые начальник тюрьмы собирался сдать под офисы.

Мухи вяло барахтались в вязком, тягучем от зноя воздухе. Клубилась пыль в снопах жидкого света, падавшего сквозь грязные окна. Невыносимо воняло бензином, но никто из пассажиров, казалось, не подавал вида. Потные подмышки испускали свои смертоносные миазмы. Лужицу рвоты у задней двери на подошвах разнесли по всему салону, как и подобает делать в демократическом обществе. Пожилая женщина с огромной бородавкой на носу везла корзину с тухлой рыбой и обмахивалась газетой, создавая колебания тяжёлой, мглистой автобусной атмосферы.

Лопатину отдавили обе ноги, и он ждал пять минут, пока отдавивший не сошёл на остановке, чтобы разразиться гневной, но исключительно интеллигентной тирадой на латыни. Покидая автобус, старый доктор нанёс с помощью баллончика штамм свиного гриппа на поручень, посеял споры сибирской язвы и изловчился нанести гражданам несколько скрытых уколов иглой с кровью больного СПИДом. Всю жизнь Лопатин трудился, чтобы развеять стереотип о врачах как людях, несущих исцеление. «Это просто смешно! – любил говорить доктор. – Столько лет, потраченных на зубрёжку и копания в человеческой требухе… столько бессонных ночей, отмеченных головной болью и резью в глазах… тонкие дрожащие пальцы стряхивают пепел сигареты в банку из-под шпрот… а ведь это были мои лучшие годы! Могли бы быть лучшими! И всё ради чего? Тут уж невольно задашься вопросом, куда применить полученные знания».

Ветер поднимал клочки бумаги из-под ног шагающего Лопатина. В тени домов собаки с высунутыми языками следили за ним. Старый доктор шёл, и весь ад следовал за ним, держась на почтительном расстоянии.

В свёртке заворочался хладнокровный убийца: в пренатальном кошмаре двигал рукой с зажатой заточкой, прорезая путь к свету. Доктор улыбнулся и прижал к свёртку большое красное ухо, ощущая биение жизни. Заточка распорола ему щёку и чуть не выбила глаз.

- Богатырь! – восхищённое произнёс Лопатин.

Старый доктор принял роды и скальпелем рассёк пуповину, связывавшую убийцу с криминальным прошлым.

- Мой мальчик, — сказал доктор. – Время, в котором мы живём, является самым критическим периодом, который когда-либо знало капиталистическое общество. Господь Бог, без сомнения, есть любовь, но это ещё не значит, что нам не удастся весело провести время…