Лев Рыжков : Цахес Riot, или Хвататель премий

Из всех престижных литературных премий России самая странная – наверное, Букеровская. Она не предусматривает помпезной церемонии. Просто в назначенный час в определенном месте собирается заинтересованная общественность. Потом – выходит председатель жюри, быстро объявляет имя лауреата и так же стремительно исчезает. Ну, а потом – банкет. Умеренный и скромный.
Не открою Америки, если скажу, что $15 000 достаются обычно не самому выдающемуся литератору. Писательская среда – одна из самых склочных. Хуже только балет Большого театра, где нежелательным худрукам устраивают кислотный душ. Поэтому выбор лауреата – это всегда компромисс. Получить Букера не может персона скандальная, которая кого-то бесит. Не достанется он и писателю, который отстаивает интересы той или иной литературной группировки (а их много). Поэтому, за редкими исключениями, победитель – всегда вариант компромиссный, всех более-менее устраивающий. В 2007 году Букера взял толстый и незлобивый писатель Илличевский. Годом позже – патлатый неформал Елизаров. Это – ребята неконфликтные, никому дорогу не перешедшие.
В 2000 году Букеровский комитет нашел самого, пожалуй, спокойного и уравновешенного писателя и радостно одарил его увесистой премией. Звали лауреата Михаил Шишкин. О нем никто и ничего не знал. Было известно лишь, что живет он в Швейцарии, никого не трогает, ни в каких дрязгах не замечен, на дачи в Переделкино не претендует. Плюс к тому – благообразен, очкаст, с благородной проседью. А еще плюс – малопьющ, и в коллаборациях ни с кем не замечен. И русским языком вроде владеет. Пишет витиевато и вязко, но и это – поди плохо! Главное ведь не в легкочитаемости, а в том, что возьмет он свою премию, да и уедет в свои Альпы, никому мешать не будет.
И вот в 2000 году муторное, вязкое, нечитаемое сочинение «Взятие Измаила» получает престижнейшую из премий. Всем, в общем-то, на радость. Это ничего, что нет ни сюжета, ни нравственной проблемы. Ничего, что нет каких-либо эмоций и чувств. Главное-то не в этом! А в том, что председателю жюри можно избавиться от очевидного «головняка» и вручить премию, никого не обидев. Да и спонсоры довольны. Ничего! «Улисс» тоже не всем дается.
За «Взятием…» последовал «Венерин волос». За «Волосом…» — «Письмовник». Творческая манера Шишкина – не менялась. То же витиеватое пустословие. Собиравшее, тем не менее, солидный букет призов. Вот «Большая книга». Вот – «Национальный бестселлер». Вот – премия журнала «Знамя». В «прокате» все орденоносные труды проваливались. Но кого это волновало? Главное, лауреат – очень удобный. Неконфликтный. Покладистый. Были, правда, и инциденты: в 2006 году поэт Танков обнаружил в романе «Венерин волос» заимствования из мемуаров Веры Пановой. Скандала не случилось. Оправдался Шишкин мутно и витиевато, в духе лелеемой им прозы: он хотел «написать идеальный текст, текст текстов, который будет состоять из отрывков из всего написанного когда-либо». Страсти быстро потухли, поскольку и раздувать их было никому не выгодно. Зачем терять такого удобного лауреата?
Лет этак двести назад подобный феномен коллективного помешательства был описан как минимум дважды. Эрнст Теодор Амадей Гофман в сказочной повести «Крошка Цахес» рассказал нам про уродливого карлика, которого очень модно было хвалить. А Ганс Христиан Андерсен создал всем известную сказку, заканчивавшуюся словами: «А король-то – голый!»
Но крошка Цахес российской литературы неуклонно набирал капитал и общественный вес. Он стал многозначительно заседать в президиумах, ездить на литературные ярмарки. Он нравился всем. И вот — учудил…
Открытое письмо от 8 марта 2013 года читали, наверное, все. Так что смысла пересказывать его содержание — нет. Думается, для руководителей Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям это был как ушат холодной воды за шиворот. Столько лет лелеемый и хвалимый, безобидный и благонравный крошка Цахес вдруг взбунтовался. Да как! Словно пустынный верблюд, он много лет катал во рту вязкую слюну. Но зато потом – ка-ак плюнул!
Не думаю, что заласканного лауреата так уж возмутила российская действительность. Он, с 1995 года живущий в стерильной Швейцарии, ее просто не знает. Единственная, известная ему, российская реальность – это банкеты, мероприятия и чествования своей собственной особы.
Отсюда же, от незнания России, и плагиат, и бессодержательность текстов. Много ли почерпнешь в ровной, работающей, как часы, скучной Швейцарии? А российская действительность в руки нейдет, поскольку неизвестна. Да и опасна.
Расчет взбунтовавшегося Цахеса достаточно очевиден. Россию он – исчерпал. Все мыслимые премии – получил. Других уже не будет. В принципе, Россию можно отшвырнуть, как использованный презерватив.
Плюс неплохая самореклама. Не было никогда у Шишкина здесь читателя. Первоначальный швейцарский тираж «Взятия Измаила» составил 695 экземпляров. Примерно столько же любителей его прозы можно отыскать и в России. Он никому не был дорог. Он не зажигал сердца, ни к чему не призывал, никого не волновал. Но теперь, несомненно, креативный класс за книгами Шишкина – потянется. Да и новые романы в России – по любому издадут. Чай, не звери.
Шишкин решительно идет на Нобелевку. И он ее получит. Он – опытный хвататель премий. Уж ему-то не знать, что и в Стокгольме литературные достоинства, да и просто читабельность текстов тоже не волнуют ровный счетом никого. Все просчитано. Безобидный и плюшевый швейцарский Цахес решил сыграть в Солженицына.
Игра, в общем-то, беспроигрышная. А ставки в игре – ой, высоки. 10 миллионов шведских крон. Вполне хватит, чтобы безбедно прожить остаток жизни в стерильной Швейцарии.