МихХ : Измена

— А че, Антоха, нравится тебе моя Светка? – спросил Петров и, послюнив мизинец, аккуратно смочил слишком разгоревшийся край косяка. Он сильно затянулся и пристально посмотрел на сидящего напротив Антона.
- А че, девка красивая! Ты только посмотри на ее сиськи — такие большие, упругие… Петров с шумом выпустил дым и протянул папиросу гостю. Большая и уютная кухня заполнилась резким запахом горелой травы. Антон с удивлением смотрел на хозяина. Петров одной рукой обнял Светку за плечи, а другой начал гладить ее грудь. Осоловевшая Светка не совсем понимала, что происходит вокруг. Трава мгновенно выключала ее мозги, но базисные рефлексы оставались нетронутыми. Петров медленно расстегнул ей блузку и его большая, покрытая рыжим мехом рука принялась ласкать обнаженную грудь. Светка застонала и запрокинула голову назад.
- Видал какая? – сказал Петров и захихикал.
Антон втянул в себя дым и поперхнулся. Закашлявшись, он отвел взгляд и уставился на натяжной потолок.
- Да ты не робей. Я муж, она моя жена. Что мы жлобы какие, мы открыты для всего нового, – говорил Петров, продолжая ласкать Светку. Девушка тяжело дышала и хрипло постанывала.
- Это же только секс. Ты как? Присоединишься? – спросил Петров, уводя жену в спальню. Антон на мгновение замер. Вскоре из коридора донеслись звуки возни и жалобный скрип потревоженных матрасных пружин. Тяжело вздохнув, обескураженный гость нервно затушил в хрустальной пепельнице недокуренный косяк.
- А почему-бы и нет, — прошептал себе под нос Антон и пошел к супругам.
***
Саша Петров был некрасив. Рыжий редкий волос на голове, красная, сплошь усеянная веснушками кожа, курносый нос и большие оттопыренные уши делали его внешность отталкивающей. По молодости он долго страдал от невнимания сверстниц и поэтому рос замкнутым юношей.
Девчонки в белорусской провинции всегда хорошо относились к парням, имеющим возможность сводить их в ресторан.
К двадцати семи годам Петров имел уже две бригады шабашников в Подмосковье. Когда-то он безвылазно сидел на объектах и следил за ходом работ. Теперь все было иначе. Бригадиру требовалось лишь изредка появляться на стройке. А вскоре Петров перешел на вахтовый метод — неделю жил в Москве, неделю дома — в Витебске.
В так и оставшейся социалистической Белоруссии работникам платили вовремя, но мало. Петров жил в бедной стране, а зарабатывал в богатой столице другого государства. Вскоре он купил квартиру в центре Витебска и сделал в ней евроремонт.
Петров часто ужинал в ресторане. По совету давнего клиента – режиссёра одного из Московских театров, он стал элегантно одеваться. Его гардероб состоял из классических костюмов. Петров любил и умел носить хорошие вещи и нередко отдавал за понравившийся галстук три сотни долларов.
Провинциалки как-то сразу перестали замечать непривлекательную внешность кавалера. А наличие свободных денег, относительная щедрость и чувство юмора легко ломали стереотипы.
Петров любил эффекты. Он приводил к себе домой очередную пассию, усаживал ее на диван, просил немного подождать и исчезал. Через несколько минут он стремительно появлялся перед дамой абсолютно голый с двумя бокалами и бутылкой шампанского на подносе.
Повинуюсь инстинкту, девушка смотрела прямо перед собой. Непропорционально большой, похожий на ярко-розовую сардельку и усеянный множеством веснушек член торчал вверх. А на огромной головке лихо сидел красный колпак игрушечного Деда Мороза. Петров оттягивал возбужденный орган вперед и резко отпускал его. Уд с хлестким звуком ударялся о живот, а бубенчик на самом верху кукольной шапки весело позвякивал.
Невольные зрительницы такого шоу обычно цепенели, широко открывали рот и хлопали глазами. В нескольких случаях особо впечатлительные барышни надолго теряли дар речи.
Дальнейшее соблазнение было, как говорится, делом техники. Пользуясь паникой, Петров легко овладевал ошарашенной дамой. А на слишком частый вопрос – как мы его туда засунем? – он заверял, что вазелин поможет.
Легкость, с которой Петрову удавалось соблазнять множество женщин вскоре сделало это занятие скучным. Он пресытился и затосковал.
Вскоре на дне рождении сестры он познакомился с ее подругой Светкой. Светка была моложе Петрова на девять лет, красива и очень нравилась ему.
Они начали встречаться. Он полюбил ее, а она его подарки. Спустя неделю красивого ухаживания он проделал с девятнадцатилетней девчонкой свой коронный номер. Шоу закончилось неудачно.
Увидав своего кавалера в неполном костюме Санты, Светка подскочила с дивана и бросилась бежать. Споткнувшись, она неловко упала и ударилась лицом о кресло. Деревянная спинка оказалась прочна и четыре верхних передних зуба покинули нежный девичий ротик.
Унимая кровь и вытирая горячие слезы, Петров понял, что время для женитьбы пришло.
Пока невесте не вставили зубы, Петров с наслаждением пользовался временным недостатком при оральном сексе. Отсутствие преграды делало процесс необычайно приятным.
После свадьбы жизнь Петрова потекла спокойно и размерено. Светка любила шмотки и все чаще требовала подарков. Петрову поначалу нравилась ее детская радость, когда он из Москвы привозил что-нибудь модное. Но вскоре это стало слегка раздражать. Пресыщенность и тоска, покинувшая его на время, снова вернулись.


В тот день Петров с утра посетил несколько строительных объектов. В принципе, работа шла плану. Придравшись к мелочам, он для проформы накричал на звеньевых и даже пнул ногой под зад таджика, уронившего рулон рубероида.
Вечером в хорошем настроении Петров обедал в дорогом ресторане со старым товарищем. Кавказская кухня и приятное вино незаметно превратили беседу в разговор по душам.
- Да заебало все, — сказал Петров после пятой рюмки.
- Так-таки и все, — отозвался друг. Он был старше Петрова на пятнадцать лет и считал себя познавшим, насколько это возможно, жизнь.
- Нет огня в жизни. Работа, слава богу, сама по себе идет. Девки надоели давно, все они одинаковые. Женился, а толку? Жену только тряпки интересуют. Тоска душу терзает. Нет искры.
- Запомни, все у человека в голове, — сказал друг и для наглядности даже постучал пальцем по высокому лбу.
- Человек так создан. Пока добивается чего-то, живет на всю катушку, со страстями. А только получил, что хотел — охладевает, успокаивается. Это искусство, имея все, находить новые интересы. Совладать с этой энергией непросто. Я тоже такой, как и ты был, пока умные люди не научили, — продолжил он.
- Так подскажи, а я отблагодарю, не сомневайся.
- Ладно, свои люди, сочтемся. Можно с парашютом прыгнуть. Адреналин впрыснуть.
- Нет, я высоты боюсь.
- Или гоночный мотоцикл купить.
- Нет, совсем не мое, — разочарованно протянул Петров.
- Ты про свинг слышал? – спросил друг, понизив голос.
- Ну, так, немного. Это типа груповухи, — также тихо ответил Петров.
- Не интеллигентный ты человек. Свинг и гриповуха – совершенно разные вещи. Груповуха – это пошло. Да ты сам знаешь, что я тебе объясняю. А свинг – это возвышение над собственной ущербностью. Человек становится свободен. Открываются новые горизонты.
- Что-то я не вникну никак. Это когда кто-то твою жену трахает — свобода наступает? — с раздражением спросил Петров.
- Да ты не врубаешься. Самый страшный и сильный враг человека – его собственное эго. Это оно всегда недовольно. Это оно травит тебя желаниями. Это оно вгоняет душу в тоску. А тем, что ты убиваешь в себе звериное чувство собственности и поднимаешься на новый уровень свободы, ты освобождаешься от железных клещей ханжества.
Когда-то давно Петров прочитал одну из книг «Ошу». Его зацепила нестандартная жизненная позиция автора. Но со временем прочитанное как-то забылось. И вот сейчас в речах своего товарища он уловил похожие нотки. Петров почесал голову и сказал:
- Думаю, я понимаю, о чем ты. Но как представлю, что на моих глазах какой-то чёрт будет мою Светку пялить, так сразу передергивает всего.
- Вот именно на этой струне и надо играть, — весело сказал товарищ, разливая коньяк, – В конце концов – это только секс.

Долго Петров не решался осмыслить разговор в ресторане. Его одновременно манила и отталкивала новая идея. Наконец, любопытство окончательно победило в схватке с сомнением. Петров стал искать партнера, чтобы попробовать. Он хотел для начала сделать это втроем.

Антон Павловский был соседом Петрова по даче. Двадцатилетний парень недавно пришел из армии и догуливал положенный отпуск. Петров случайно встретил его на улице и пригласил к себе домой. Он тщательно продумал, как будет действовать, чтобы все прошло по высшему классу.

Трава, как и ожидал Петров, совершенно разморила Светку. А коньяк и непринужденное приглашение заставили Антона принять правила игры.
И первый свинг, на удивление, прошел великолепно. Ему нравилось смотреть на соитие самому. Но еще больше Петрова возбуждало, когда смотрели на его действия. При этом чувство, что все под контролем, наполняло его душу покоем.
Утром Петров, покинул спальню. Тихо прошел через зал, где на диване спал Антон. На кухне заварил себе чаю, сварил сардельку. Несмотря на ранний час, Петров ощущал себя бодрым. На душе было спокойно. После победы над собственным эго, чувства обострились. Хандра исчезла.
«В конце концов, это же только секс» — повторил про себя он и вышел, аккуратно закрыв за собой входную дверь.

Встреча с новыми работниками должна была состояться на другом конце города.
Черный «Таурег», медленно катил по полупустой дороге. Петров выщелкнул из пачки очередную сигарету, посмотрел по сторонам, в поисках зажигалки. В эту секунду из кустов выскочила серая тень. Петров резко повернул руль в сторону и сразу почувствовал удар. Колесо влетело в яму. Послышался громкий стук.
- Блять! – процедил сквозь зубы Петров и надавил на тормоз. Машина резко остановилась. Водитель нехотя вышел. Попавшее в выбоину колесо было в порядке. Петров внимательно осмотрел весь джип.
- Пиздец котенку. Больше срать не будет, — сказал он, заметив под задними колесами придавленную, мохнатую тушку. Петров присел на корточки, внимательней присмотрелся и увидал длинный безволосый хвост. Большая серая крыса была еще жива. Ее маленькие черные глазки с ненавистью смотрели на Петрова. Лапки дергались, а узкие желтые зубы медленно сжимались и разжимались.
Петров с омерзением плюнул на землю и сел в машину. Он открыл окно и медленно двинулся в путь. Под колесами что-то хрустнуло.
- Так тебе сволочь, — сказал он и прибавил ходу.
Настроение испортилось окончательно. Перед глазами стояла издыхающая крыса, и от этой картины становилось мерзко. Спокойствие улетучилось, а на смену ему пришла тревога.
- Да ну ее эту встречу, — кривясь, сказал Петров и развернул машину.

Войдя в зал, Петров увидал пустой диван и вздрогнул.
- А может Антон уже ушел, — не веря самому себе, прошептал он. Петров еще долго стоял посередине комнаты, не в силах тронутся с места. Сердце бешено колотилось, а руки тряслись. Он чувствовал, как униженное эго возрождается к жизни и захватывает власть, а где-то в глубине естества просыпается страх.
Наконец Петров заставил себя двинуться с места. Он медленно подошел к закрытой двери в спальню и с силой распахнул ее.
Антон лежал на спине. Его левая рука была заложена за голову, а на груди у него мирно покоилась Светкина щека. Обнявшиеся влюбленные мирно спали. Они очень подходили друг другу – двое молодых и красивых людей. Их лица светились безмятежным счастьем. Петров почему-то вспомнил маленькие крысиные глазки и желтые противные зубы.
Крыса… – тихо прорычал он и выскочил из комнаты.
Петров забежал на кухню, достал бутылку виски и прямо из горлышка влил в себя почти половину ее содержимого.
Вытирая мокрые губы, он зашел в спальню.
- Так вот вы где, голубки! – громко крикнул он.
Антон подскочил и спросонья начал протирать глаза. Светка с испуга залезла под одеяло.
- Ты, гондон, тебе палец показали, а ты всю руку отхватил? – сказал Петров, сжимая кулаки. Антон молча поднялся и начал одеваться. Он был высок и мускулист.
«Не хватало еще и побитым остаться» — подумал Петров, и его кулаки сами собой разжались.
- Давай, выметайся отсюда, — сказал он.
- Она сама ко мне пришла, — негромко сказал Антон. От этих слов Петрову сделалось совсем плохо.
Через минуту дверь за Антоном захлопнулась, и супруги остались одни.

Петров долго стоял посередине комнаты и смотрел на смятое одеяло, полностью скрывающее собой его жену. Ему было нестерпимо больно. Он чувствовал себя непонятым и обманутым. Сердце выскакивало из груди и не хватало воздуха. Ревность, что еще вчера казалось навсегда забытой, сейчас крысой выедало его душу.

Немного успокоившись, он резко потянул одеяло. Голая Светка сжалась в комок. Она затравленно смотрела на мужа. Непонимание и испуг в глазах делало ее жалкой.
- Ну и зачем ты мне изменила? – с грустью спросил он.
- Изменила? – удивленно прошептала она.
- Так ты что и изменой это не считаешь? – тихо сказал Петров.
- Не пойму я тебя Саша. Сам привел его, сам в кровать уложил. А теперь я изменила? – с вызовом сказала Светка.
Петров медленно пошел на кухню. Уже из коридора он услышал:
- Так что, ты мне теперь дубленку не купишь?
Петров сидел за столом и пил рюмку за рюмкой. Он пьянел, и жалость к самому себе заполняла его.
- Эти никчемные людишки даже не способны понять элементарного, — шептал он, и слезы разочарования капали на дорогую скатерть.
Алкоголь медленно всасывался в кровь. Мало-помалу откуда-то появившееся тепло разошлось по всему телу. Вначале покой, а потом и безразличие ко всему на свете заполнили душу.

- А все-таки у меня хуй в два раза больше, — вдруг с облегчением прошептал Петров и рухнул со стула на пол.