Вита-ра : Отпускные сочинения

ВОЗДУШНАЯ МЕТАМОРФОЗА


Пришёл Лёвушкин на работу и «здрасте» не сказал. Глаза грустные были у него, и весь он был грустный, ну прям, как аптечный пузырёк с пустырником. Молчал загадочно. Сосредоточенно так молчал. Смотрел только в пространство взглядом блуждающим и просветлённым, словно врата царствия небесного уже разверзлись перед ним.

Сотрудники тоже молчали, а кое-кто даже и не шевелился.
Некоторые догадывались – Лёвушкина, их начальника сняли с должности.
Лишили портфеля, всех почестей и привилегий.
И что хуже того – завели уголовное дело. Проще говоря, кислород перекрыли.
И им, его подчинённым, тоже осталось жить считанные минуты.
Воздух постепенно каменел.
И наконец-то из шефского кабинета раздался широкий, раскатистый во всю грудь — смех.
Такой, что идет от пупа. Сотрудникам нечем стало дышать.

Никто не выжил.
Смех перед виселицей пострашнее рыданий будет.


ЧЕРТОВО КОЛЕСО


Спрашивает толстая блондинка толстую брюнетку:
- Как похудеть быстро и без особых затрат?
- Знаю один верный способ, — говорит толстая брюнетка, — надо дня три куролесить не жалея денег, и пить, пить много, ничего не есть, и не спать все три дня, но самое главное,- добавила она, шепотом, – ни на миг не останавливаться.
Как поступила толстая блондинка, никто не знает, зато все со временем узнали
о судьбе Клавдия Петровича Шифера.

Проведав о том верном способе, подслушав разговор подруг, Клавдий Петрович
без промедления ринулась воплощать его в жизнь.
Никогда ещё он не казалась себе таким красивым и умным как сейчас, когда, думая уже минут пятнадцать о карусели, невольно вспомнил свою молодость.
Вспомнил и тут же забыл.
Изрядная доза алкоголя впилась пиявкой в Шиферные мозги и, облагораживая их своей ядовитой слизью, быстро закрутила в тугой жгут и воспоминание, и верный способ, и те пятнадцать минут блаженства. Потом с той же виртуозностью начала этот жгут раскручивать в обратном направлении. Ну, чем не карусель?

-Мужчина, вам плохо?- спросила мимо проходящая девушка. Спросила и в испуге побежала прочь.
Клавдий Петрович, качаясь всем телом, стоял на четвереньках, в двух шагах от карусели и являл собой довольно жалко-жуткое зрелище.
А когда он спросил: — Кто здесь?
С близстоящих деревьев вороны, кто куда, с диким карканьем пустились бежать, прям по воздуху. И даже солнце поспешило спрятаться за облака.

Но вам, коль встретится, не следует его пугаться. Просто уступите ему дорогу.
Это Шифер, ни на миг не останавливаясь, ползёт к людям.


СЛУЧАЙ С КУРАКИНЫМ


Захотелось Куракину порыбачить. Рыбки ему наконец-то захотелось. Проснулся с петухами, накопал червей и отправился на пруд.
Дорога не близкая. Тянется одиноко по степи белой лентой между серыми холмами медленно сонно, как похоронная процессия в летний день.
По ней никто никуда особо не торопится. По ней кто один идёт, тот песни поёт.

Куракин песен не пел, не пьющим был. У него другая дурацкая привычка.
Он когда один, сам с собой разговаривает – Вот подумай, рыба ведь дура дурой, но стоит ей пойматься на крючок, и ты её, мелочь пузатую уже любишь, потому, как она тебе приятное сделала – отдалась в твои руки золотые. Если бы могла наверняка сказала бы — Делай со мной рыбачек что душе угодно…хочь жарь, хочь вари, в ответ и не пикну. Скажет и умрёт под ножом молча. А почему? Потому что червей рыбка любит. Я сколько её червями прикармливал? Да считай недели две. Сейчас приду, а она ко мне в благодарность сама из воды выпрыгнет. Эх, хорошо бы…

Подошёл к пруду, глядь, а пруд обнесён колючей проволокой. Навстречу сторож с ружьём идёт. Куракин ему – Это что же такое делается здесь? А тот в ответ – «так, мол, и так…намедни вот пруд был куплен, и чтоб порыбачить надо разрешение у хозяина брать".
Без разрешения, говорит, не пущу тебя к воде.

Разозлился Куракин и со словами – «вот вам разрешение», — взял да и высыпал червячков из банки на голову сторожу. И пошёл домой, как говорится, не солоно хлебавши.

Теперь по той дороге никто не ходит. От пруда до самой деревушки усыпана она непечатными словами. А если машина, какая заедет, ломается на первом же слове.