Улыба : Колдовство

Даже самому придирчивому зануде эстету не пришло бы в голову назвать Валентину дурнушкой. Скажу вам более того — торговцы дынями всегда говорили ей вслед «Ц-ахх» и, если вдуматься, то они были абсолютно правы! Ведь и в самом деле, хороши были и медные ее кудри, и забавные веснушки, и круглые глаза, яркие, будто баночный венгерский зеленый горошек. Да и опять же, эта пухленькая, сдобная приятность — кажется, поднажми пальцем и сделается на матовой коже теплая ямочка, а после упруго распрямится прямо на глазах. Ну что, что вам еще-то нужно? Не понятно…
Но видимо чего-то действительно не доставало, потому как подружки по училищу давно уже повыскакивали замуж (а кто и не по первому разу) а она все сидела себе да сидела, следила за сериальными страстями и вязала чужим детям малюсенькие пинеточки. Добрая, уютная Валя, веснушки на носу…
Энергичные приятельницы и даже одна родственница из Брянска систематически (под благовидными, конечно же предлогами) приводили в её дом одиноких мужчин. Благовидность трещала белыми нитками, а претенденты на Валину руку уже составляли некий паноптикум, демонстрация которого в ярмарочный день могла бы неплохо поддержать небольшой странствующий цирк, но никак не составить счастье. Словом, не клеилось…
Валя и сама прекрасно понимала, что под лежачий камень вода не потечет, потому знакомствами не чуралась, ходила на тоскливые вечера «кому за тридцать» и даже переписывалась с одним финном, который, освоив русский язык, постигал на Валином образце «сакатки русской туши» с возможным последующим «пракком»… Однако до брака все не доходило, а годы подло шли.
Ну, что там говорить, плохо ей спалось в одинокой постели. В голову лезли всякие там липучие мысли и малоконструктивные (то есть идиотские) идеи. Так, перебрав в уме, казалось бы все возможные варианты, она (смущаясь самой себя), решила остановиться на колдовстве. Ведь существуют же такие понятия, как сглаз и порча, и потом раз услуги предоставляются, причем уже не первый год, значит в этом наверняка что-то есть. Ну, правда же?
Да и потом, нужно ведь сперва позвонить, поговорить с людьми по-человечески, а там уже и определять (ну, хотя бы по голосу) жулики они, или нет. В качестве критерия отбора важен был и стиль объявления, и характеристика предлагаемой магии. Такие поэтизированные варианты, как «ваш избранник приползет на коленях», почему-то доверия не вызывали. Сходу были отметены шаманы и жрецы Вуду, как нечто чуждое русскому духу. Вместе с тем, чересчур посконные призывы, например, приглашающие граждан воспользоваться услугами «деревенских заговоров потомственной ворожей бабки Матрены», тоже чем-то смущали. Ну какая на хер Матрена может сидеть в сети интернет?!
Таким образом, из великого множества предложений Валентина выбрала самые лаконичные и деловые, чьи координаты и принялась обзванивать…
Когда суровый голос ответил: «Слушаю, салон», — Валентина заметалась, потому, как не продумала заранее, что сказать и какого характера помощь запрашивать.
— К кому вас записывать, женщина, — начал раздражаться нетерпеливый голос, — приворот, отворот, заговор на успех в бизнесе, устранение соперников, алкоголизм по фотографии. Сами-то решили чего хотите?
— Я замуж хочу, — пробормотала Валя, окончательно сконфузившись.
— Сразу бы и говорили бы… Ну, тогда я так и пишу «венец безбрачия», — смягчился голос, — в четверг к шести можете? Только не опаздывать, а то у нас женщины на венец очереди по две недели ждут. Как придете, так и скажите: " Мне к Рузанне". Цена триста долларов. Если устраивает, то диктую адрес.
Прямо как в поликлинике, подумала Валя и стала трепетно дожидаться четверга. В ожидании дни тянулись медленно и, Валю донимало малодушное желание отзвониться и отказаться от таинственных рузанниных услуг. А еще, поначалу, она решила никому о своих замыслах не рассказывать, но потом не выдержала и поделилась со школьной подругою. Подруга, как ни странно, вариант тотчас одобрила, попросила держать в курсе и успокоила, что триста — это еще ничего. " В других местах берут от пятисот до штуки " – сказала она авторитетным тоном, будто сама только и делала, что ворожила за деньги.
…В четверг Валя страшно волновалась, была рассеяна, уроки провела через пень колоду и собираться начала за два часа до выхода. В результате, одетая как ко Дню учителя, она отправилась в магический салон. Ехать было далеко, на какой-то Керамический проезд, но даже в этом словосочетании виделись ей карты таро, хрустальный шар, оклеенный звездами синий колпак и заветное женское счастье. На самом деле улица оказалась далека от эзотерики, а больше напоминала промзону. Засраные гаражи, панельный кошмар и раскиданные семо и овамо бордели, предлагающие стандартный набор утех для окраинного гопника: сауна, караоке, мангал, джакузи, бильярд… Ну, это не важно, конечно!
Салон располагался в обычной квартире, отделанной под офис, только стены и жалюзи отличались наиболее мрачными оттенками из всех, что предлагают строительные фирмы. В совокупности с черным мебельным лаком приемная наиболее походила на офис процветающего гробовщика. Очереди из страждущих почему-то не наблюдалось, видимо очень четко соблюдалась запись. Не было вообще никого. Вале было крайне неуютно, и чувствовала она себя ужасно глупо.
Наконец из темных недр коридора появилась элегантная змееподобная брюнетка во всем черном и обтягивающем. «Вы к Рузанне? Пойдемте, » – прошелестела женщина-змея, а вконец притихшая Валя догадалась: «Ясновидящая, а то откуда же ей еще знать-то».
Кабинет Рузанны по дизайну и колориту также соответствовал похоронному бюро. Какая либо аппаратура для сакральных действий в комнате отсутствовала. На стенах яркими пятнами пестрели репродукции Дали. Валя сочувственно уставилась на горящего жирафа, пытаясь сообразить, чему может соответствовать данный символ, но тут в комнату вплыла Рузанна, и продолжать пялиться на картину было уже неприлично.
Рузанна, судя по внешнему сходству, была близкой родственницей женщины-змеи. Тоже жгучая брюнетка, тоже с усиками и пудовым взором, тоже в черном, но только не в обтягивающем, а в хаотично развевающемся вокруг богатырской плоти. Рузанна села за стол с видом человека крайне утомленного, который (буквально на секунду) отвлекся ради ерунды от чего-то основного, возможно даже всепланетарного и крайне важного для человечества в целом. Деликатной Вале стало неловко. Она покраснела до слез и принялась стараться как можно глубже втиснуться в стул, спрятать руки и поджаться. Ей казалось, что занимая в волшебной комнате как можно меньше места, она будет менее нахально раздражать величественную Рузанну, которая сперва помолчала, а потом, с насосным вздохом, полезла в ящик стола, откуда и извлекла небольшую и чистенькую свеколку.
- Значит так. Зароешь под окном соперницы в полнолуние.
Вале было крайне неудобно перебивать столь солидную даму, но пришлось (все-таки триста долларов – это вам не жук чихнул). Она совсем не учительским, а блеющим каким-то голосом пробормотала суть своей проблемы, но Рузанна, не теряя уверенности в себе, заявила, что свекла все равно понадобится, потому что все это кармическое.
— Нужно раскупорить чакры, так что закопай ее на кладбище, желательно сбоку от какой-нибудь могилы, ночью и в полнолуние. И все, — в знак окончания аудиенции Рузанна грузно поднялась из-за стола.
— А что, когда мы на даче свеклу сажаем, то тоже может что-то случиться? – совсем уж не к месту прошептала Валя, но Рузанна на глупые вопросы отвечать была не настроена, — деньги Виолетте, в приемной, — и скрылась за дверью…
С одной стороны сеанс был обескураживающе коротким, хотя кто его знает, сколько опытному магу нужно времени на добросовестное колдовство.
С чувством колоссального облегчения Валя рассчиталась и выскочила на улицу. Посещение «салона» почему-то оставило на душе недобрый осадок, и потом легко сказать «ночью на кладбище». Ни на Новодевичье, ни на Ваганьковское ночью не пустят, дырки в заборах не для Валиных габаритов, а ехать поздней электричкой в Подмосковье страшно – в вагонах сплошные цыгане да шпана.
Та самая школьная подруга, спасибо, надоумила, что и в пределах города полно вполне сносных погостов. Взять, например, Никулинское или вот Богородское; и вход наверняка свободный, и от дома по прямой ветке…
В полнолуние Валя добралась до Преображенки. Трамваи ходили редко, и она очень боялась не успеть к полуночи. Как человек обстоятельный, впервые оказавшись в незнакомом районе, она бы непременно расспросила прохожих, однако интересоваться в такой час месторасположением кладбища — поступок явно опрометчивый, и Валя это хорошо понимала. Слава Богу, трамвай сам довез ее до нужного места, и угромыхал прочь, увозя в нарядном своем янтарном аквариуме сонных запозднившихся пассажиров.
Почему-то крадучись Валентина побрела к воротам, выкрашенным неизвестно по чьей прихоти в такой веселенький зелененький цвет, что было заметно даже в темноте. Надо ли говорить о том, что на воротах висел такой же зелененький кренделеподобный замок. Да! Администрация погоста усердно блюла порядок на вверенной ей территории, тем более, что шайки сатанистов и поклонников разной дряни так и норовили насвинячить
среди печальных холмиков. Неподалеку от ворот виднелась калиточка, но ее украшал близнец уже виденного Валей кренделя. Вот тогда-то рыхлая ее натура и взбунтовалась…
Конечно, можно было бы отложить мистическую акцию назавтра, в надежде на никулинскую расхлябанность, или сесть все же в дачный поезд, авось не съедят…Но нет! Проклятая свекла жгла Валины руки и будто подговаривала: «Иди, не сдавайся, найди дырку в заборе, или прореху какую. Не может быть тут все без сучка, без задоринки. Слава Богу не в Германии живем…» И Валя рванула вдоль бетонного забора, неся словно факел в вытянутой руке свеклу ботвою вниз…
Но до чего подло бывает иногда устроена жизнь! Забор был идеален, гладок, как яичко и даже чист (хотя это уже не важно). Видимо постарались к Дню города. Валя сделала круг, порвала почти новые колготки и на улице Красный богатырь разрыдалась.
Было жалко себя, зря истраченных денег и особенно обидными были мысли об этом самом богатыре, красномордом верзиле, у которого, небось, жена, детки с ровными челочками, а у нее никогошеньки нет!
Продолжая шмыгать носом, Валя остановила частника и плюхнулась на обшарпанное сидение. Водитель был чубат и плечист …Ну, одним словом, красный богатырь (только побледнее). Вел он себя чрезвычайно странно. Утешал случайную свою пассажирку, чуть ли не утирая ее слезы огромным и жеванным клетчатым платком, причем касаясь щек с благоговейным умилением. Проехав всю Москву поперек, от денег отказался, а в качестве вознаграждения неуклюже набивался на чай и зачем-то выведывал какой-то «номерочек». Но Вале было не до чудачеств. Ее черепная коробка была стиснута венцом безбрачия, да так намертво, что самой Рузанне не по зубам.
А свеклу она пустила в борщ; не пропадать же продукту. Ох, и соленый получился этот самый супчик. Должно быть, от Валиных одиноких слез…да...