iva nova : Пузранчики

Картина под названием «Пузранчики» сразу бросалась в глаза посетителям выставочного зала и притягивала к себе толпы любителей прекрасного.
Во-первых, потому, что она на фоне остальных работ была самой яркой,
во-вторых – самой большой по размеру и самое главное – на ней люди были изображены обнажёнными и алого цвета.

Ничего удивительного в этом никто бы не находил, когда бы тут же среди голых тел и разноцветных домиков не красовались на холсте дикие звери – волки, лисы, медведи.
Звери – гиганты, кстати, как живые.
Чего нельзя было сказать о людях – лилипуты со сквозными дырками вместо сердец, хотя и выглядели они вполне счастливыми.

Провисела картина дней пять.
Собратья — художники, маститые, чьи работы мгновенно померкли в лучах славы «Пузранчиков», сговорились, подпоили директора галереи, и тот снёс картину в «запасник», в тёмный подвал, а обслуживающему персоналу на следующий день сказал, что картина куплена.
Непростительная глупость.
Персонал в своём главном лице — уборщицы тёти Даши, от которой ничего нельзя было скрыть, по мнению того же шефа – «даже мандавошки на яйцах», не поверил ему.
И спустя полчаса картина стояла в кабинете директора, как доказательство евойного вранья.

Директору ничего не оставалось делать, как открыть сейф и достать пачку денег. На что уборщица без промедления отреагировала бранной речью, завершив её советом – «сверни пачку в трубочку и запихни себе, сам знаешь куда!»
Потом сказала, что не выйдет из кабинета пока он, директор хренов – отрепьё жирное, не предъявит ей покупателя.
Жирному отрёпью ничего не оставалось, как признаться, что оно и есть покупатель.
Тётя Даша тут же спрятала пачку к себе в лифчик.
Директор не рискнул драться. Они были в разных весовых категориях. Он маленький, щупленький. Она – шкаф со вставными золотыми зубами наивысшей пробы, советской.

Почему она взяла деньги? Всё просто. Автор картины, Павел Бянчик по прозвищу Бяня, был её квартирантом.
Бяня и устроил её на эту работу и позволил себе такую роскошь — не платить за съёмную жилплощадь со всеми удобствами, где ко всему прочему обустроил себе мастерскую. Задолжал он тёти Даше года за три, а может и больше.

Единственное, что она спросила у Бяни, придя с работы домой, почему дырки вместо сердец он нарисовал и не дожидаясь ответа ушла к себе, пробурчав – «Не по-людски»
И не слышала что Бяня, улыбаясь ей вслед, ответил – «Я боялся, что от сердец будет много шума».