s.ermoloff : Формула действия. Глава 10.

Сергей Ермолов

Формула действия

роман


10

Странно. Я не заметил, как упал. Я с трудом поднялся на ноги и почти тут же свалился опять.
Уже недалеко. Ты должен идти. Поднимайся.
Я этого хотел. Я очень хотел. В душе я стремился к этому… вот только ноги заплетались, не слушались. Это проклятое тело...
Я чувствовал, что в моей голове тоже происходят странные вещи.
Мысль эта уж совсем дерзкая. И неожиданная. Я чувствую, что мне надо передохнуть.
Все мои чувства обострены. Я — как настороженный дикий зверь, что ощущает даже не запах — взгляд, внимание к себе. Я ощущаю голодные спазмы и боль в ненасытных желудках. Боль подстегивает. Заставляет двигаться вперед. Двигайся или умрешь. Станешь добычей собственной стаи. Бросайся в бой в надежде оторвать клочок плоти и протянуть до завтра, сохранить силы для драки за кусочек сосульки. Или обрывка ремешка. Или за труп менее удачливого соседа, ослабевшего от голода и холода и самого ставшего добычей. Движение — это жизнь. Жизнь — это борьба.



Я думал о том, как быть в ситуации, которая сложилась по вине мно-
гих обстоятельств и тех, кто направляет эти обстоятельства, и понял,
что рано или поздно это все равно должно быть сделано. На что именно я
решился, будет сказано дальше, однако последствия этого решения
предугадать сейчас невозможно. Я не могу быть уверен даже в том, что
завтра я еще буду жив (по крайней мере, в том смысле этого слова, в
котором мы, люди, привыкли его понимать). В связи с этим я и пришел к
необходимости сделать то, что именно сейчас и делаю.

Осторожность – не лучший способ самосохранения.
Убийца может скрываться в любом человеке. Стоило посмотреть на кого-нибудь подольше, и можно было заметить что-то неестественное.
Стоит только человеку победить страх, как он освобождается от него. Вместо страха я обрел ясность, которая уничтожила страх. Я узнал свои желания и знал, как эти желания удовлетворить. Я не хотел быть осторожным. Я понимал, что обрел, наконец, ту силу к которой стремился.

Я сходил с ума от мысли, что меня мог убить любой из встречающихся мне людей. У каждого человека есть иллюзия защищенности. Мне тоже казалось, что я могу себя спасти. Смерть гоняется за мной и натыкается на предложенные ей жертвы. Никогда не следует торопиться понимать причины своих поступков.

Возникшее чувство страха было неожиданно для меня. Я на мгновение замер, а потом побежал. Мои плохие предчувствия оправдывались. Если сомневаешься, то не следует продолжать. Я все делал неправильно.
Победа никогда не бывает окончательной. Я готов к поражению. Жизнь – это ловушка, из которой невозможно выбраться живым. Я не хочу уйти без подробностей.

Я злился на свою безобидность. Не каждый человек осмелится быть искренним, рассказывая о своих желаниях. Я – одна из своих жертв. Может быть, кто-то поймет меня лучше, чем я понимаю себя сам. Каждый живущий человек будет принесен в жертву смерти.

Я заранее знал, что сегодня принесу жертву смерти. Не просто справиться с естественностью своих желаний. Я спешил. Мне хочется говорить об этом. Всегда нужно было выдумывать что-нибудь неожиданное. Я не находил в себе желания рисковать. У меня были свои хитрости. Если обстоятельства против тебя, надо хорошо осмотреться вокруг.
Люди вокруг меня выглядели чужими – более чужими, чем обычно.
Я чувствовал себя виноватым. Я этого хотел. Не надо настраивать против себя. Это лишнее.

На солнце было очень жарко. На улице было слишком много людей. Очень душно.
Я стоял перед стеной. Ее высота казалась мне бесконечной. Мне не удавалось избавиться от нее. Человек может лишь то, что может.
Я не могу точно сказать, сколько времени простоял там. Это был длинный день. Я не знаю, как выглядело мое лицо.
Мне очень страшно знать: я делаю то, что должен делать. Кто возложил на меня мою миссию? Объяснить причины своих поступков не легко.
Я вышел на площадь. На улице всегда опасно. Я пошел через площадь. Начался дождь, и я промок. Я никому не мог пожаловаться. Шел по знакомым улицам, ставшими чужими. Шел в сторону центра города, стараясь слиться с толпой людей.

Странный, периодически смолкающий звон. В ушах у меня звенело, а мысли путались. Очень сложно избавиться от влияния прошлого. И я совсем не уверен, что это необходимо. Воспоминания уже не мучают меня.
Я ничего не мог поделать с той силой, которая начинала расти во мне, захватывая один за другим части моего мозга. Очень сложно понять, какой я в действительности.

Я не знал, получится ли. Я мог лишь постараться.
Мне нужно подумать. Мне нужно разобраться, в чем тут смысл. Должен же быть в этом какой-то смысл.
Я не думаю, что кто-либо сможет выразить это словами. Я ведь занимаюсь не писаниной на самом деле. Писанина – это лишь ритуал. Я говорю о своего рода передаче эстафетной палочки. Мне жаль людей, которые никогда не узнают, что такое чувствовать смерть другого человека.

Подходящее место для убийства.
Мне не следовало быть логичным. Смерть всегда разная. Только неожиданность и непредсказуемость могли обезопасить меня.
Он повернулся ко мне спиной. Я взглянул на его затылок и мне вдруг стало жарко. Неожиданно я почувствовал сильную головную боль и в черепе словно что-то взорвалось. Я уверен, что он не успел почувствовать страх.
Я стиснул зубы и затаил дыхание. Я не верил в случайные совпадения. Я умел защищаться. Нужно уметь брать все, что принадлежит другому человеку. Мне нравилось разрушать. До своего восстания я страдал от всевозможного гнета. Погрузившись в отчаяние, я был вынужден терпеть любые условия несправедливой жизни. Теперь мне нравится говорить жизни «нет».

Тут только я понял, что в этом действе у него своя роль. Все было, как всегда. Почему? Да потому. Я мог всю жизнь прожить и не знать, что человек умеет быть опасным даже для самого себя.

Вариант первый: «Делай свое дело, как обычно» .
Вариант второй: «Беги отсюда».
Доступ должен быть настолько большим, насколько это нужно, и настолько малым, сколько это возможно. Мне не нравился малый доступ. Не расслабляться. Никаких посторонних мыслей. Я вновь контролировал ситуацию. Но это бывает редко, очень редко.
Только помни, подумал я. Помни, что ты делаешь.
Почему я так нервничаю? Я еще не остановился. Не надейтесь.
Перейдем к фактам.

Я резал вдоль четвертого межребья до задней подмышечной линии. Много это или мало? Меня это удовлетворяет или нет?
Не считайте меня сторонником жестокости. Я сделал открытие, которое до меня сделали многие.
Хоть какая-то польза от медицинского прошлого. Осталось так мало хороших воспоминаний. Мысль оказалась настолько забавной, что я был вынужден улыбнуться. Вот как это бывает. И мне это нравится.
Шевелись, — сказал я себе. – Чего замер? Всем тем, что мы делаем, мы подаем знак.
Старательно рассек кожу и две мышцы – большую грудную и переднюю зубчатую. Точно так же, как я проделывал это уже не раз до этого на операционном столе. Такая у меня программа на сегодня. Сейчас я настроен решительно. Теперь все стало ясным и понятным. Это ли не повод для радости.
Я не хотел ему зла. Он для меня — ничто. Я делал это для себя. Я ведь не причинил ему лишней боли. Как приятен запах свежей крови. Я описываю все, что чувствовал. Смерть надо осознать.
У меня появилось чувство, что я немного поправил дело, восстановив нарушенное равновесие. Следующего такого случая, наверное, придется ждать долго.
Я развел рану грудной стенки двумя расширителями. Я взял в руки его сердце. Было так прекрасно, что я боялся открыть глаза. Но ничего не поделаешь. Я знал: пришла пора их открыть.
Ты спросишь, что я увидел, а я тебе не скажу.
А мир никуда не делся. Это всегда немного удивляет: с ним ничего не произошло. Я надеялся, что все закончилось. Очень надеялся. Разумеется, не закончилось. Тут все пошло не так. Я постарался, как мог, чтобы стереть остальное из памяти.
Никогда не знаешь, с чего начнешь и чем кончишь. Что-то берет надо мной власть. Что-то словно вело под руку. Бог помогал мне убивать. Я старался почувствовать это с каждой жертвой.