Байкал : Путь

Холод просыпается утром. В воздухе появляется снег. Леденеют на ветру сугробы. Солнце начинает греть медленно, но верно. Грязный снег тает и мутными ручьями бесследно исчезает в песке. Ветер заносит город песком. Нас откопают следующие поколения. Зной быстро наполняет пространство. Воздух неподвижен и выстужается незаметно. На фоне серого неба тепло краснеют буквы – УЛАН-УДЭ.

- Чего пишем, в наш электронный век?
- Письмо в армию, кенту.
- Дай глянуть. А что так коряво выражаешься? Как-то сумбурно. Я у тебя видел переписки Чехова, Ван Гога, Кафки, удивился еще – письма.
- Да не хочу от себя писать, много откровенного. Вот думаю подставить кого-нибудь.
- На сегодня запланирован полет над городом.
- Полетели, как всегда ничего не теряем.

День начинается с вечера. Повседневная суета откружила свою метель, бессмысленно забрав половину суточного времени. Изменнику мирового смысла опять пришла пора убивать время. После работы привычно, с упаковкой пива, Баир спускается к соседу. Сосед не прямой, этажом ниже, наискосок. Пятиэтажная хрущевка, с 19-ой на пятом спускается в 13-ую на четвертом. В меру грязно. Могло быть почище, но это уже беспочвенный идеализм.
- Ты знаешь научную формулировку состояния сна? – сосед встречает, как обычно, информационной тирадой. — Слушай, – он диктует с планшета, фанат телекоммуникаций, не расстается с мобильными телефонными системами. — Сон — естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем активного сознания и пониженной реакцией на окружающий мир. Ты слышал? Крайне чем-то довольный, – мы все спим, суета сует твоего времяпрепровождения – это дрыганье во сне ногами и иногда членом, причем все это очень естественный процесс.
- А что такое бодрствование? Да и формулировка какая-то сомнительная.
- Какая разница? Даже если мы привнесем в определение обездвиженность, это ничего не изменит. Перед тобой миллион дверей, и на их фоне все твои жалкие потуги на приземленность – туфта на постном масле.
- Сейчас все на постном масле, — не совсем врубаясь, да и не придавая особого значения, не вслушиваясь. – Не готовят сейчас на сливочном, не принято, веление времени, хотя спред, маргарин, все это от лукавого. Настоящая кулинария делается, конечно, на сливочном.
- Твой спред – это биржевой навар. Жарить на наваре – это всегда актуально, а бодрствование — это поведенческое проявление активности нервной системы или функционального состояния человека в условиях реализации им той или иной деятельности. То есть весьма условное состояние, активная деятельность может быть и есть весьма бессмысленной.
- Что ты привязался к этим определениям?
- Как? Мы потеряли первоначальный смысл, а новый так и не нашли, начать хотя бы с определений.
- Где-то читал — дураки мыслят конкретными категориями.
- Один мой знакомый видимо далеко не дурак, в голове – ни одной конкретной категории, каша из недоваренных овощей. Да и логика сомнительная, не только дураки мыслят конкретными категориями, это не означает, что ты не дурак, и так далее.
- Занятно все это, но ты бы занялся делом, на кухне шаром покати. Сварил бы что-нибудь. Мясо?
- Мясо, это жизнь.
- А трава?
- Трава, это сон.
- Смотря какая, ты же обожаешь капусту, это случайно не трава? А кофе? А кокаин?
- Капуста, это капуста, не болтай глупости.
В холодильнике, что у нас? Сало, отлично! Жирное? На ночь? Это святое. Мы в принципе мало едим. Все больше пьем. Аппетит приходит вечером. Особенно во время еды. Мы говорим все еще о ужине? Почему у нас веселуха обычно превращается в очередное подтверждение эффекта Куллиджа? Давай уже отвечать на вопросы.

Обычно в течении вечера всплывает старая тема. Уже полгода обсуждаем предстоящее летнее путешествие от Улан-Удэ по Селенге, через Байкал, по Ангаре, по Ангаре, на Енисей и далее по обстоятельствам. Сплав на лодке.
Задумали осенью, всю зиму обсуждали, и чем ближе к весне, тем больше протаивало болото. Просыпаешься ночью, обрывки снов, отраженный свет фонарей, подходишь к окну, падает снег, стоишь в задумчивости, в голове остатки вчерашней суеты; медленно, из темных углов, появляется ряд идиотских вопросов: времяпрепровождение – это все? Как бы сократить общение с неприятными людьми? Хочется позвонить тебе, 3 часа ночи, но потом вспоминаю, что я – бог легкомыслия. Легкомыслия и мании величия. Нет, пусть это будешь ты. Ты, мой дорогой сосед. Избегая ответственности, перед неизвестно кем, неизвестно за что, и лучше всего будет, если эта неопределенность так и останется, я все дело доверил соседу.
- Эй, сосед! Слышишь? Я все доверил тебе. Подписывать ничего не надо. Делай со своей ответственностью что хочешь.
- В иудаизме на каком-то там празднике, было, в числе прочих жертвенных животных, два козла. Одного приносили в жертву, а на второго вешали, то бишь виртуально возлагали ответственность за все грехи народа, и отправляли восвояси, выгоняли в пустыню. С глаз долой, из сердца вон. Что-то вот вспомнилось.
Ему постоянно что-то вспоминалось, бесконечные интерпретации из нагромождений памяти.
- Ты не козел отпущения, успокойся.
Хорошая память, ничего не скажешь. У некоторых память дрейфует, со временем история случая меняется, иногда на прямо противоположную. Сосед несколько не творческая личность, истории сохраняются впритык. Его бабушка рассказывала, как по приезде в деревню, или по приходу гостей на вопрос взрослых знает ли семилетний пацан стихотворение, мама с папой досадливо морщились, — сейчас начнется. Мальчик радостно бежит на середину комнаты и выдает – конек-горбунок! После первых пяти минут первоначальный интерес проходит, через десять зрители начинают мяться и переглядываться, — не вежливо такой вдохновенный концерт перебивать. Голос звенит, глаза зорко следят. Уйти можно, осадок останется. Предупреждать надо. Произведение читается, как полагается, до конца.

Баир откинулся в кресле, отпил чай. Пожрать чего-нибудь бы. Обленился последнее время по части приготовления еды. Если раньше, по студенчеству, было не в лом варить по три часа полный борщ, в которое время следы свеклы оставались даже на потолке; или готовим рыбу: отделяем у хариуса филе с кожей, поджариваем на раскаленной сковороде, на все 15 минут, еще три часа занимает овощной гарнир и соус. То сейчас крупно режем капусту, помидоры, морковь, кидаем туда же филе чего-нибудь, и на 20 минут в духовку, после поливаем соевым соусом. Все.

Вечером Баир пошел к Дондоку, сосед вместе с ним, после к Чингису, там подтянулись Мерген и Эрдэни, вместе с Чингисом поехали к Батору, там кто-то остался, сосед с Баиром двинули к Туяне. Туяна была не в духе. Где ваше гостеприимство, мадмуазель? Вздохнув, что-то нам накидала. Нет, здесь каши не сваришь. Сосед пошел куда? конечно к Эржене; сядь, дорогая, мне много что тебе надо сказать.
Поздно Баир пришел к себе, налил чая, скоро начнется футбол. Прямые трансляции в нашей стороне начинаются под утро. Начал звонить соседу, но он где-то потерялся. Сел к компьютеру. Ночь привычно нырнула в монитор.
Под утро напился пива и начал взбудоражено звонить: нам нужен внятный, понятный сюжет, а то наполнили мир формализованным пространством. Вот что тебе надо? Не для счастья, а для ясной, не затраханой жизни? Подожди, я знаю, и главное могу тебя этим обеспечить. Главные составляющие времени, которое ты потом назовешь самым счастливым в своей жизни, — беззаботность, неподотчётность и уверенность в том, что все идет прекрасно, а будет еще лучше. Все это я тебе дам, обеспечу и поверь это совсем не трудно.

- Можно прожить всю жизнь и ни хрена не понять. Даже про место жительства, а можно как Кафка съездить в Америку
- Можно, можно, — заладил. — С чего начнем?
- Желательно с начала, но не обязательно. Можно, как однажды Проспер Мериме, с конца. Собрался на Балканы, и сначала написал про юго-западных славян, потом на заработанные деньги хотел поехать путешествовать. Пушкин на это повелся, начал переводить. С нами, славянами часто так — кажущаяся запутанность имеет диалектичную направленность.
- Очень смешно, давай все-таки сначала.
- Можно одновременно, — определить цель, достичь ее, и на ходу собирая пожитки начать поход по закоулкам интроспекции. Есть много красивых решений.
- Слушай, давай для начала начнем.
- А дальше?
- Дальше поедем.
- А потом?
- А потом, суп с котом.
- Кстати, супчик не помешает. Что-нибудь с мясом, квашеной капустой и перловкой. Я о чем, надо наметить программу исследований, цели великие, задачи под стать.

Как-то с утра начал грузить:
- Этологическая специализация человека — труд, культура, творчество. Ты соответствуешь своей специализации? Короче, являешься ли ты человеком? Или тебя надо рассматривать как животное?
- Работаю, у меня же строительная контора, там думать не будешь, бригада такого наворотит. Культура средняя, прямо скажем, высшее образование, социально — средний класс. В театр раз в год хожу. А творчество, в юности стихи писал, да у меня на стройке столько творчества, сплошная выставка.

Чтобы остаться в жизни, в процессе осмысленного бытия, стремления осмыслить погоду, надо что-то предпринять, не быть излишне теоретизированным, кого-нибудь в конце концов трахнуть. В любом спорте важна тренировка, а в работе – методичность.
- Давай обойдемся без тренера, а овладеем этим процессом постепенно, вдумчиво, методично. Не медленно, нет, а систематично.
- Как бык стадом?
- Есть спорный термин – пирамида потребностей. Там иерархически соподчинены последовательно – основные инстинкты, дальше социальные и венчает все это разные эгоистические мотивации. Наша вершина должна быть внятным итогом большого проекта, решая последовательно все задачи.
- Ты не ведись на термины, а лучше подумай, как совместить основание с вершиной? Взять в путешествие девчат? К святым местам с грехом за пазухой. Быть честным. Взять по одной.
- Ну, для усложнения, если ты без этого не можешь, все это будет входить в процесс автодидактики, систему непрерывного образования. В числе прочего подлечится. Там есть источники. Представляешь? Голые девки в лунную ночь в горячих ваннах! Надо будет взять побольше спирта.
- Представляю, но это сомнительный аргумент.
- На тебя не угодишь. В общем, главная цель нашего исследования – ее найти. И как при соблазнении случайной красотки, здесь важно не что, а как. Будем делать все красиво. Стиль – максимально маскулинный. Урагша!

Из темноты, под свет фонаря, выскакивает долговязая фигура на коне. Размахивает плетью. Страшновато, но нас больше. Хватаем штакетник. Чуть не завалили.

Медленно засыпаю. Ну, слава богу, дело тронулось. Начало есть, будем надеяться, что нас ждет ожидаемый конец. Набросаем, как водится список. Пойдем, конечно, по самому легкому пути. Это избавит нас от вымученности, которая, при отсутствии ясно выраженной цели мероприятия, будет выглядеть глупо. Найти себя. Говорят, это главная задача. Поедем, поищем, тем более процесс практически нескончаемый, ненадоедаемый. Надо только время от времени что-то находить. Мы долго собирались, вся зима была впереди. На редкость сумбурная зима. Мелькнул, как искра, Новый год. Твои воплощения мелькали не очень часто. Представала порой в эксцентричных обличиях. Я как всегда тебе не соответствовал.

Пришли девчата. Вполне себе ничего. Идеализация незнакомых женщин, — самое лучшее, чем наделила нас природа. Это необходимый паттерн в поведении, выработанный эволюцией приматов. Нас, людей, создал промискуитет. Генетики сейчас разбираются с этим наследством. Видимо наших было изначально мало, небольшая группка возбужденных приматов вырвалась из Африки, и помчалась, осеменяя все мало-мало пригодное.
- Кого это?
- Приматов было много, помимо наших предков, всякие тупиковые ветви, ну или нас дополняющие, как их назвать. Разные неандертальцы, денисовцы и хрен знает сколько их было.
- А как же моногамия?
Все в рамках приличия, мужики тупо обманывают, возможно, это и послужило активизацией развития речевого аппарата. Попробуй, наври с три короба, мыча и махая руками. Женщины исторически хитрее. Если мужчине надо много, разных и желательно каждый день, то женщине обычно два-три, четыре-пять, почему бы и не ты, ласковый и настырный; там можно смещаться по времени и пространству. От одного дети, другой для семьи.

Надо бы найти какое-то хобби. Нечто значительнее, чем коллекционирование, которое больше похоже на погоню, чем на систему осмысления. Более-менее подвижный процесс, связанный с оправданным поиском чего-то значительного. Так это сформулировалось в голове. Запутано, неясно, но в нужном направлении. Как и вся жизнь.
Может написать биографию мало известного, но примечательного человека? Беллетризированный боевик. Раскопать неизвестные факты. Агван Доржиев. Более чем значительная фигура, широкому кругу мало известная, не популизированная.

Как всегда эмоционально он пичкал меня фантазмами.
Давай продвинем сценарий. История поэтов. Их отношение к революции. Как они ее не пережили. Поэты – Блок, Гумилев и Мандельштам. Серебряный век. Последний осмысленный век человечества. Вообще этим серебром мы будем питаться еще очень долго, если не до конца. Будет ли время результативнее? Осмыслим ли мы трагизм человеческих заблуждений, просветлений? Рэп не заменит джаза. Если на школьной доске написать – Хлебников, Крученых, Петровых, Розанов и сотни имен. Кого убрать? Один эпизод с любым: Бальмонтом, Бердяевым, Белым сделает эпоху. Но у каждого свой роман с революцией, новым временем. Страсть у поэтов обычно смертельна. Петроградская квартира, застенок и дебри концлагеря. Надо выбирать стихи сильные и в переводе. Мы работаем в рамках человечества. По свидетельству Лимонова Маяковский легко заводит уличную тусовку Гарлема.
Дальше – больше. По этому принципу можно соотносить судьбы великих и в чем-то похожих людей. Скажем: Лермонтов, Караваджо, Эварист Галуа. Или – Георгий Эфрон, Варлам Шаламов, Андрей Платонов. Это инфаркт. Девушки остаются эмоциональными существами. Сам чуть не плачу.

Сосед заряжает меня оптимизмом. Меня заряжает его оптимизм. Оптимизма навалом. В Америке выпускают антидепрессанты для собак. Мой щенок во время чумки, был похож на лист бумаги, и все равно вилял хвостом. Когда делал ему укол, то проколол бедро насквозь. Эталон поговорки. Выросла на редкость злобная псина.

Чужим оптимизмом всегда не прочь подкрепиться. Амплитуда оптимизма временами зашкаливала. Хлеба нет? Отлично! Это же сахар почти в чистом виде. Нечем запивать водку? Так ее же заедать надо, забыли заповеди профессора. Девчата отшили? Кинематографично изогнувшись, – представляешь, я оказывается не самый симпатичный парень в мире.

Ему никогда не снились ночные кошмары. Пытаются сниться, но:
- Чуть где напряг, я сразу улетаю.
- На чем?
- Обычно сам, стрелой в небо.
- Как супермен?
- Наверно.
Слышно как в соседней квартире жена кричит на мужа, что-то про конкурс идиотов.

Нас объединял традиционный набор интересов. Ходили играть в футбол. Человечество не создало ничего лучшего, чем английскую премьер лигу.
- Ты забыл о доступных женщинах.
Не премьер лигой единой. Международные чемпионаты: за наших лучше не болеть, никаких нервов не хватит.
- А я в них верю.
- Я тоже, а толку?
- Надо верить, мы же не животные.
- Так я верю.
Ладно, полетели дальше. Что там – охота-рыбалка, бокс-борьба. Довольно мягкие формы стремления к гедонистическому риску.
- Что за хрень?
- Добровольная опасность. Замещение агрессивных инстинктов, доставшихся нам от предков. Они 2 миллиона лет бегали по лесам с дубинкой, и тут сразу в спортивный бар.
- Давай быстрей собирайся, матч уже начался.

Жизнь это зараза, разумная жизнь редкость и поныне. Зараза плодится и размножается, не останавливаясь ни перед чем. Ничтоже сумнящеся вышли из воды – огляделись, чем было, и живо поползли по грязи. Дальше – больше. От обжорства нагрелись и обросли шерстью. Размножаться. Когнитивность образовалась из глубокой озабоченности. Морфологически последовательно из половых центров образовался передний отдел мозга, лобные доли, то чем мы думаем. Думаешь хуем, это достаточно верно. Недаром по генетическим показателям мужчина ближе к шимпанзе, чем к женщине.
- Стало быть, женщина более человек, поскольку дальше от обезьяны? А нам что делать?

Наша пьяная болтовня, которую не поленился записать на диктофон:
- Ты же знаешь, самое главное – приоритеты.
- Я несколько устал от повторяющихся моментов истории, как вырваться?
- Тобой замостят эту дорогу.
- Хрен с ним, наш след в этом дерьме?
– Не было у меня подруги с высокой грудью.
- С большой?
- Нет, именно с высокой, что предполагает определенный размер.
- Расслабься, грудь – эстетическая прихоть природы, функционально ничем не обусловлена.
- Ну как же, есть мнение, что развилась из-за плоского лица, у длиннорылых животных нет такой формы молочной железы.
- Есть много разных гипотез. Есть странным образом, меня притягивающая акватеория происхождения человека. Объясняет сразу многое, если не все основное, в том числе и очень привлекательную форму того, что нас всех вскормило.

Профессор на скорую руку раскидал, — А мыслить начали следующим образом: наши предки спустились на мелководье, больше спускаться было некуда, все затоплено. Вокруг тропики, никаких Антарктид, вообще льдов, жара и вода. Прямохождение – голову надо держать над водой, уменьшилась нагрузка на позвоночник. Моллюски, рыба – самый легкоусвояемый и полноценный белок. Сытнее, энергичнее, времени больше на семью, на творчество, метана меньше выделяешь. Развитие эстетики и коммуникации.
Постепенно расселялись по прибрежным районам. Начало подсыхать. Хуже того – подмерзать. Вышли в степь. Жизнь – гонка, на траве далеко не уедешь, сегодняшних вегетарианцев создал высокобелковый рацион. Сначала падаль, потом отбивали у хищников, потом научились коллективно охотиться.
- Не преувеличивай, а аскорбиновая кислота?
- Да, меня заводит овощной салат.
У нас, в Сибири движуха началась давно, с палеогена. Денудационное плато представляло собой равнинно-холмистый рельеф пенеплена. Люблю красивые слова. Жара стояла тропическая. Сибирская и Амурская литосферные плиты разъезжались – здравствуй рифтовый этап! Относительно ровную платформу прорезали впадины. Постепенно они заполнялись водой, углублялись. Тункинская и Баргузинская долины, в отличие от Хубсугульской и Байкальской впадин позже поднялись и осушились, хотя принцип их образования тот же. Да и на север много похожего. Тогда это было охеренное Байкальское многоозерье, которое покрывало добрую часть континента.
Жизнь движется вперед, своим чередом. Смысл в этом достаточно однообразный, но непреложный, надо соответствовать, кто не успел, тот вымер. Давно вымерли динозавры, бродившие здесь по мелководному мезозойскому морю. Тропическая живность кишмя кишела, еще покишела, но любое счастье не длится, вообще не длится, нет у этого состояния временной характеристики, и это залог эволюции. Счастливый дронт – хорошая добыча.
Стало холодать. Обезьяны, панды, страусы посмотрели прощальным взглядом на остывающую землю и укочевали. Слоновые, вздохнув, пошли эволюционировать в мамонтов. Последний мамонт, сильно обмельчав, дожил по времени до египтян, жаль, что без личных встреч. Пришли пантеры, бизоны, гиены. Ненадолго. Полетели белые мухи. Было холоднее, чем теперь. Доползли до нас ледники. Теплело и холодало опять. Я стоял с каменным копьем, и мне хотелось бабу и телевизор.

Аюр прицепился к симпатичной пухляшке – куры да амуры, глазки на салазках. Влюбчивый парень, нам бы что-нибудь попроще и побыстрее. А ее зовут Намжилма: – А какие нерпы прикольные, они так и не вышли из детского возраста. Удобно устроились, при таком стабильном ареале можно не заниматься не только филогенезом, можно забить на онтогенез. Относительный пример процесса неотении, или ювенилизации. Намжилма – аспирантка из Бурятского научного центра.
- Что, говоришь, за процесс-то?
Намжилма, ничего себе девушка, излишне эмоциональная, это утомляет. Назидательно, как в школе: – ювенилизация – один из механизмов эволюции. Проявляется как сохранение детских черт у взрослых особей. В целом это отход от конечной стадии развития, которая чаще всего сопровождается устойчивым и неизменным набором определенных характеристик, в сторону большей пластичности ранних этапов морфогенеза. Можем проследить этот процесс у растений, у хордовых вообще, у человека в частности.
Ржем как лошади: – да, в целом понятно, да.
- Например, у шимпанзе и человека относительно долго сохраняются такие детские черты как любознательность, стремление к знакомству, игривость как креативность, не путать с инфантильностью. Детеныш шимпанзе больше походит на человека по ряду морфологических признаков, в то время как взрослые половозрелые самцы, закостенели от угроз, созданных такими же дуболомами.
- Кого-то обозвали, еще разобраться бы кого именно?
- Не вас, успокойтесь.

- О, смотри, девчата симпотные!
- Они, по ходу, с иркутянами.
- Да ладно, отожмем, – нет, так вломим, ну или огребемся; попытка не пытка, верно, товарищ Берия?

Значит так, мы должны уже достигнуть Байкала, то есть должна начаться уже дельта. Где выположенная равнина? Где русловые меандры? Какое-то ущелье. Это большой каньон, а не дельта Селенги. Если мы и заблудились то, как-то странно, провально.

Полные недоумения засыпаем. Ты ни хрена не поймешь на готовом. Не поймешь элементарного супа на обед, не сварив свой. Лучше из своей руки. Не поймешь никакой книги, не написав свою, конечно кровью. Надо идти дальше. Путь, он такой, процесс постигаемый, но сначала его надо пройти.

Мистика. Минуя Байкал, Ангару оказались на Енисее? Продукты на исходе. Батарейки на GPS то ли замерзли, то ли умерли. Пошла шуга. Блудить, блуждать, потеряться, заблудиться, как все глупо, на хрена вообще я сюда попёрся.

Понимаешь, – Баир подсел поближе. – Я соблазняю тебя. Я беспрерывно тебя соблазняю. Хотел, чтобы это происходило как-то само собой, но приходится приложить усилия. Прежде всего, это усилия по твоему обману. Я многого не договариваю, не моргнув глазом, отшучиваюсь, поднаторел в экивоках. Проще всего быть честным, но так я тебя потеряю. Это не нужно, ни тебе, ни мне. Минует нас свет высоких заблуждений.

Я с тобой завязываю инфороман, постоянно загадываю загадки, подогреваю интерес, наш общий.
- У меня была подружка – Волюптас.
- Что за странное имя, эстонка?
- Не спеши.
Интересно, а сухое ведь труднее подделать, чем сладкое, там процесс сбраживания, а тут сыпь сахар, лей спирт. Вкусное слово брют. Странно, куда делось детское пристрастие к сладкому. 23 пачки молочного мороженого за световой день. Алё! Проснись! а вот и утренняя эрекция – здравствуй новый день!

В комнате полумрак. Не хочется зажигать свет. Смутные твои очертания на кровати населяют эту комнату хрустально скроенным покоем. За окном зашумел ветер. Пошел дождь.
Запах дождя, сырой прохлады тихо заполняет меня. Обожаю дождь, а за что? Знал бы за что, это было бы другое чувство, не надо конкретики, нами управляют изящные течения, можно вытащить их на свет, препарировать, но лучше ими жить.
- Але! Чего творишь? Бросай все, едем в Магадан!
По дороге давай их лечить:
- Вы что, не в курсе? Да вы не в теме, все мало-мальски ориентирующиеся в современном пространстве человеки подходят к осознанию дискредитации взявших на себя слишком много мужчин. Цивилизация давно зашла в тупик, процесс прогресса превратился в механическую рутину, японцы – нация будущего, и та – застряла. Если подойти к краю земли, то видно, что нет на свете большей проблемы, чем проблемы между мужчиной и женщиной. Я тут начал набрасывать небольшой труд: Пролегомены к гендерным войнам, но понял, что мы уже проиграли, скажем, в силу исторических причин. Прошли уже ту точку, от которой могли бы вернуться назад и построить нечто совместное. Теперь только женщины будут развивать человечество, но там много путей: захотят ли нас брать с собой? Будут ли объединятся? Или расстусуются по интересам?
- Главное, — сквозь слезы. – Чтобы детей отдали.

Двухместные номера, нормально. Могло быть хуже. Выдутый литр пива приобщил к веселой волне легкомысленности. Ладная Настя, — а скажи любезная, где здесь пожрать можно, а женщины здесь есть, любые, особенно интересуемся легкого поведения. А вы вечером, чем занимаетесь? Уже ночь? Время поэзии и свежего поцелуя какой-нибудь младой русалки.
Заходим в кафе. Ого! Какие красивые нынче девушки путешествуют. И молотком по голове – ты.

Боже, как ты прекрасна! Я нашел смысл жизни. Я несколько сумбурен, но зато как никогда искренен. Мое в тебя вовлечение не знает границ.
Я просто инструмент эволюции. Задача всевышнего – сделать из нас с тобой следующую личность. Ты противишься мировому смыслу.

Сначала она выглядела немного растеряно. Прищуренные злые глаза, как у змеи – холодные огоньки, как к ней отнестись? Как ты относишься к жизни. Как я отношусь к ней. Как к ней относятся другие. Это мертвый груз. Нас свяжут опасные чувства.
- Слушай, анекдот расскажу: – если женщина тебя ненавидит, значит, она тебя любит, или любила, или будет любить.
- Мимо.

У самок в дикой природе нет половых дискриминирующих факторов, есть только личные предпочтения. Если самцы честно бьются, и побеждает сильнейший, и это условия выживания, то условия отбора самок остаются за кадром. А их и нет в том смысле, в каком отбираются самцы. Каждая найдет себе кого-нибудь. Даже победитель сталкивается с геморроем ухаживания и возможным отказом.
- И ты найдешь, если снизишь требования.
- Ты думаешь у меня высокие требования?
- Кто у тебя подруги? Перечисляю: официантка, медсестра, продавец в бутике. Ты посмотри на моих: лингвист, преподаватель в вузе, журналист.
- Ты моих специалистов по продажам не трогай. Это самые умные и ухоженные девушки нашей земли.
- Нашел специалистов.
- Они удобно устроились и мне нравятся своим скучающим видом.

- Привет, не разбудил?
- Разбудил конечно, чего тебе надо в такую рань? Она еще что-то спросонья, потягиваясь как кошка, бубнила в телефон, но меня уже унесло: – белоснежное одеяло, розовые облака, зеленая трава; тепленькая, сладко пованивающая со сна, лежит, зевает, трет припухлые глазки.
- Ты меня слышишь?
- С мороза, бодрый не в меру, — чего, чего, вставай говорю, сейчас приеду, чай ставь.

Что за эволюционное изощрение – любовь? Почему я так на это реагирую? Любовь ли это? Почему я так завишу от этого человека? Нужен ли мне такой уровень необоснованного позитива? А обоснованный позитив, это относительно какой системы? Ты покрыла всю мою вселенную потребностей.
Будучи умной и холодной девочкой она со справедливым сомнением относилась к мужчинам как к классу. Я пытался немного заступиться: — мужская жизнь – это немного дальше, чем быт, ближе, чем смерть, и очень рядом с глупостью.

Я в тебе ищу смысл, а в ком и где еще? Только в тебе, поскольку кроме тебя рядом нет никого, и это повод, определение, содержание для глобальных выводов. Я несколько сумбурен. Плохо, что я это осознаю. Презумпция. Где предпосылки, где выводы, ясность сознания, намеки на катарсис, главное – не потерять тебя, после этого не нужны слова. Учитель говорит – ты несколько заслоняешь смысл, как его называют – высший смысл, но, видимо природой заложен механизм от излишних любомудрствований – ты, и в лице твоем все дщери земные.
Высокопарность – в данном случае просто разнообразие, ничего больше, игра в кокетство, искреннее желание обратить на себя внимание. Твое, только твое. Я же тебя еще не добился, в полном смысле, три ночи не в счет. У тебя сохранилось ускользающее выражение лица, неуловимая задумчивость, задумчивая неуловимость. О чем думать, все ясно? Я – австралопитек, тупое животное, и это действительно так, в первом, втором, и в остальных смыслах, главное – чтобы загадка не затянулась, а то что-то уже становится скучновато, это неуклюжий танец с моей стороны. Чем бы тебя заинтересовать. Хочу остаться молодым, пусть и глупым. Это разъедает меня, это вредит чувству искренности, я честен перед тобой, если ты спросишь – я не буду врать, вот такой я молодец.

Куда я на хрен поехал. Я же потерял тебя. Чтобы тебя найти, надо тебя потерять, долбанная диалектика. Тебя, тобой, твоей, твоим взглядом. Как быстро меняется время, чтобы оставаться на месте, надо бежать. Бежать, всегда подбирая, что может пригодиться. Баир вяло свешивался с лодки, черпая ладонью неизвестно зачем воду. Вода какая теплая. За следующим поворотом будет дом. Подплыву прямо к подъезду. Для чего-то надо было сюда забраться и сгинуть в безвестности. Та, кто понимает меня. Та, кого понимаю я.

Из кинотеатра выбрались поздно, ночной сеанс интересен пьяной энергетикой.
- Какой-то конец скомканный.
- Начать проще всего, закончить сложнее, финал сам по себе двуличен, это или начало следующей истории или конец этой.
- Могли бы что-нибудь поумнее, поэнергичнее придумать.
- Закончился этот фильм, начался следующий.