ubik : Томка

--------------------------------------------------------------------------------
-Как ты думаешь, тебя вообще кто- нибудь хватится, если ты вдруг ласты склеишь?- Литовец внимательно смотрел на меня в ожидании ответа. Я молчал. Сказать на это было нечего. Мы ехали мутить на Сходненскую…
С Литовцем я познакомился в веселые времена, когда у меня не было проблем ни с деньгами, ни с наркотиками. Он приходил к ребятам из соседнего двора в Доме На Набережной, где я снимал жилье до Кризиса. Когда меня прижало, он, надо отдать ему должное, предложил у него пожить, пока все не утрясется. Не утрясалось долго. Кризиса никто не ожидал.
Мы приехали к Денису, долговязому торчу, который имел вход во все локальные дырки, и не заряжал как остальные. На кухне к Дэна сидела миниатюрная изящная блондинка похожая на Кайли, которая выглядела инопланетным существом в этой квартире. –Тамара, -представилась она.
Тамара принесла с собой навороченный видеомагнитофон, чтобы замешать его на грамм. Как выяснилось, в тот день ей исполнилось двадцать два и ей хотелось отметить.
К барыге ехали молча. Дэн завис у него на пол часа, видимо проверял аппарат, ну и кроил, как водится. Все это время я пытался завести с ней разговор, но как то неудачно. Литовец сидел с серьезным еблом, и иногда пытался меня осадить. Я злился, но не выебывался- деньги на вес были его.
Потом мы поставились у Дэна, и я таки выпросил у Тамары телефончик. Она, улыбнувшись, попрощалась со всеми, и была такова…
По этому телефончику я позвонил только через полтора года, совершенно случайно наткнувшись на него в маленькой коричневой записной книжке в разделе «барыги- москва».
На тот момент я был полгода чист, и даже имел работу, хотя и продолжал жить в сквоте у Владоса, куда меня вписал золотой человек Леша. Он же и дал мне возможность исправиться, поработав у него в клубе за стойкой.
Однажды ко мне на работу заскочил добрый молодец Санек, c которым меня в свое время познакомил Литовец, и… я дал ему денег на половинку, абсолютно не рассчитывая на его возвращение. Он вернулся. Хорошо была дневная смена, и никто не заметил перемен в моих глазах. Через неделю я снова регулярно ставился, но вопрос с барыгой стоял остро- Санька приходилось постоянно греть за то, что он помогал мутить. В общем, я ей позвонил…
Встретившись на Сходненской, я купил у нее четверть, и мы мило поболтали ни о чем. Я заметил при этом, что в ее прозрачных глазах не было больше льдинок. Еще она иногда смущенно улыбалась, и часто поправляла волосы, словно вдруг взглянула на меня под каким- то другим углом, и увиденное ей понравилось.
Выглядел я нормально, по сравнению с нашим первым знакомством. Обычно, организм старается наверстать упущенное очень быстро, и ты, и все, кто тебя знал раньше, отмечают разительные перемены «по сравнению с прошлым». Как правило, это «прошлое» имеет обыкновение обрушиваться на тебя в самые неожиданные моменты, и ты снова «поддерживая одной рукой штаны, ищешь на другой вену», как писал Билл Берроуз. Я хотел было пригласить ее в кино, но вышло так, что она меня опередила и пригласила к себе поужинать. Утром следующего дня мы проснулись в ее постели в 69 позиции. Не трахался я давно, и вкладывал в это все имеющиеся остатки души. Тело у нее было качественное. Гибкое и гладкое и хорошо пахнущее. Большим бонусом было то, что она начала продавать сама, и поправившись на халяву я накидывался на нее с новой силой. Домой я вернулся только через три дня. Некоторое время мы отдыхали друг от друга, потом она приехала сама.
Встретив ее в коридоре, я увидел ее огромные зрачки. Оттолкнув меня, она уверенно прошла по коридору в сторону моего жилища. По-моему, она была на автопилоте. Движения ее были дерганными, как у куклы в театре Образцова.
- Ты в порядке?- на всякий случай спросил я.
- Завинтилась так, что… Блядь, пиздец полный! Мне так хуево! Хотя нет, нормально…
- Есть че?
Она усмехнулась. – А ты меня за героин ебешь, да? Сученок смазливый. Ты же прекрасно знаешь, что я тебе не откажу, да? Бляди, все вы такие, мужики. Хотя какой ты нахуй мужик…
- Вот муж мой, хоть и грузин, блядь, но такой…, - в ее глазах была зияющая, сосущая пустота. Два черных квадрата на красивом лице. Я молчал. Я чувствовал, что ей надо слить накопившееся дерьмо.
- Правда, он меня не лижет, - продолжала она свой гон. - Хули, вор! Он даже мне отсосать не дает, типа западло. А мне секс нравится. И мне нравится, когда мне ЛИЖУТ!- последние слова она выкрикнула мне в лицо. От нее несло пивом и винтовым выхлопом. Будто фиалки полили прокисшей «Балтикой».
Она стянула блузку, оставшись в лифчике. – Ладно, не бери в голову. Я просто… хочу соскочить. Хочу. Соскочить. Хуй с ним, с мужем. Ты мне поможешь?
- Слушай, Томкэт, так у тебя есть чем поправиться?
- Ой, прости, забыла.
Она достала из лифчика пакетик, и когда я за ним потянулся, ловко отдернула его. –А что мне за это будет?
-Будь человеком, мне и так хуево.
- Тебе всегда хуево, нытик. Почему ты такой слабак? Ослик Иа, блядь. Вот мой муж, хоть он и грузин… Ладно…
- Тамара! Может, хватит, а? Я то причем, если у тебя с мужем не получается? Тебе не кажется, что мне может быть неприятно? Сравниваешь меня с каким то жуликом грузинским, а сама ебаться ко мне бегаешь. Нормально, да?
- Прости, зая, ты… симпатичный. И ебешься хорошо. Прости, просто я уже третьи сутки не сплю.
Я отсыпал четверть, и начал размешивать героин в ложке. Секс прекрасен только тогда, когда ты не торчишь. Интересно, а смогу ли я снова кого- нибудь полюбить? Если я смогу, то тогда мне не нужен будет этот чертов героин.
- Скажи мне, я красивая? Я тебе нравлюсь?
- Нравишься( я не врал).
- Пиздишь ты все…(Ей явно хотелось комплиментов) Ладно, помоги мне поставиться. Хотя мне сначала неплохо бы и помыться. У меня горячей воды нет.
- У меня найдется.
Она достала пятикубовый шприц, и высыпала на стол ампулы реланиума и пипольфена. Вылив по две ампулы лекарств в кофейную чашку, она добавила в раствор немного героина.
- Тебе плохо не будет, красавица?
- Не твое дело, красавец.
Она сняла юбку, и как была, в трусах и лифчике(и на этом спасибо, Тома) прошествовала по коридору в общую ванну. Следом за ней я, как паж, нес пушистое полотенце. Мне повезло, что в ту ночь Влад решил ночевать у родителей, потому что полотенце было его.
В ванной она включила воду, и, поставив на край раковины изящную ступню, стала искать на щиколотке вену. Ее длинные волосы постоянно падали ей на глаза. Лак на ногтях облупился.
- Подержи, а…
Одной рукой я сгреб ее льняные пряди в хвост, а второй приобнял ее сзади за талию, и держал до тех пор, пока не почувствовал как она обмякла. Я успел подхватить ее до того, как она упала на грязный кафельный пол. Глаза ее закатились.
- Томка, блядь, что с тобой?
- Отпусти… … мрррадио…
Сначала я испугался, что она передознулась, потом сообразил, что она просто уснула. Не удивительно. Доза снотворных и успокоительных плюс героин вырубила бы кого угодно, особенно если не спать трое суток. Когда я нес ее в комнату, навстречу мне вышла соседка. Я натужно улыбнулся. Она даже не стала спрашивать, в чем дело. Привыкла за полгода.
Положив Томку на кровать, я лег рядом и долго на нее смотрел. Потом начал раздевать ее. Снимая дешевенький лифчик, я наткнулся на пакетик из плотной бумаги. Хмыкнув довольно, отсыпаю половину себе. Досыпав сахара и застегнув лифчик, засовываю порошок обратно. Потом от нечего делать стягиваю с нее красные трусики. Она была такая беззащитная, что я возбудился и начал поглаживать ее между ног. Она никак не реагировала. Осторожно, сбоку, я вошел в нее, и некоторое ебал слыша только ее ровное дыхание. Потом мне надоела эта игра в спящую красавицу, и я, взяв с полки зачитанный до дыр, дешевый детектив, читал, пока меня не стало зарубать. Все равно кончить было нереально…
Проснувшись в холодном поту, я долго смотрел на серое небо за огромным, во всю стену окном, и слушал завывания мокрого весеннего ветра в оконных щелях. Томка спала в той же позе, в какой я ее оставил. Ее мягкие волосы разметались по выцветшей наволочке набитой тряпьем, что заменяла мне подушку. Она лежала, чуть приоткрыв губы и подставив под тусклый утренний свет свой хищнический кошачий профиль. Хороша. А смог бы я, интересно, полюбить ее? Скорее всего, нет. Мы оба просто пользовали друг друга с обоюдным удовольствием, но это тупиковая тема. Да и вряд ли наши отношения протянут даже до лета. Какая тут может быть любовь? Хотя если бы я позвонил ей без всяких героиновых историй, просто для того, чтобы сходить с ней в кино, погулять, цветы подарить, то возможно ее броня дала бы трещину, и у нас могло бы что- нибудь получиться, и тогда я бы бросил все к чертовой матери… Мда… Понесло.
Однако как же ее хочется, этой любви! Полюбить бы кого- нибудь просто так, в одно лицо, не ожидая никакой взаимности. Просто снова ощутить себя живым человеком, а не насекомым которым я становился, когда садился на систему. Думать о Ней постоянно, и тосковать сладко, прекрасно понимая невозможность ответного чувства…
Я помню, как в девять лет увидел Ольгу Герцогиню и влюбился так, что онемел до конца дня. И лежал, и мечтал, мечтал, и ходил пришибленный, и, завидев ее, пытался спрятаться. Как потом выяснилось, такое происходило с большинством ребят в начальной школе Красногорска. Я молился, как умел, обещая честно умереть после первого же с ней поцелуя, хотя не умер и даже после того, как мы лишили друг друга девственности шесть лет спустя на узкой кровати в моей комнате. Не умер я и в армии, когда получил от нее письмо о том, что она выходит замуж за Белого, хотя в тот день я долго смотрел в черное дуло автомата вспоминая всякое…
Проснувшись, Томка первым делом полезла к себе в лифчик.
- Как спалось?- поинтересовался я, заметив движение рядом.
- Нормально, - пробурчала она, протирая кулаками глаза.
- Снилось что- нибудь?
- Хуйня всякая.
- А ты бы хотела влюбиться в кого- нибудь?
Она недоуменно на меня посмотрела, и вместо ответа покрутила у виска пальцем.
- А я бы хотел…
Она развернула пакетик.
- Ты что, все камни отсюда повытаскивал, что ли?
- Ничего я не трогал!
- Я же вижу! Ты меня за идиотку держишь, да?!
- Тамара, хорош херню пороть, да?!
Она зло замолчала, мешая раствор в колпачке от «Святого Источника». Я подошел к ней сзади, и поцеловал в шею, пытаясь ее залечить. Она передернула плечами. Я понимал, что вряд ли я для нее значу больше, чем она для меня. In fact- гораздо меньше, потому что у меня кроме плохо стоящего хуя не осталось вообще ничего, что я мог бы предложить в обмен на поправку. Никаких перспектив и никакой надежды. Если, конечно, не случится чудо, и не придет ко мне любовь, наполнив мою жизнь хоть каким- нибудь смыслом…
Она ушла, и мне ее не хватало. С того дня наши отношения практически свелись к торгово- рыночным. Ко мне снова вернулся привычный зеленовато- серый оттенок лица. Однажды она, правда, приехала ко мне в слезах, когда ее приняли, и ее грузинский жулик кое- как отмазал ее, а потом избил. Я всю ночь ее жалел на свой лад. Мы выключили свет, чтобы не видеть ее здоровенных гематом, а под утро мы обнаружили, что презерватив остался в ней, и дурачась, играли в гинеколога. У нее были по детски распухшие от слез глаза и пухлые губы – в ту ночь она демонстрировала чудеса фелляции. Наверное, по своему, таким образом, мстила своему грузину. А потом она просто исчезла. И никто до сих пор понятия не имеет, что с ней произошло. В ее квартире год назад поселились какие- то люди, а я до сих пор время от времени думаю, что было бы если…