Шева : Любовь зла (по мотивам)

А мне он нравится.
Чем, вы спрашиваете?
Как можно, мол?
А я вам скажу.
Вот убираешь в его комнатках и сразу видно — чистюля такой, аккуратный. Никогда ничего мимо урны не бросит, вещи всегда аккуратно сложены или повешены в шкафчик.
Чтобы на кровать что-то бросил – ни-ни.
Сам всегда гладко выбрит, бородка так тщательно поправлена, прямо будто ненастоящая. Что значит — сын дипломата.
А парфюмы, парфюмы у него какие! Сразу Зюскинд вспоминается.
И умный.
Вот для мужчины совсем не обязательно, чтобы он сделал что-то необычное, чтобы понять, что он умный.
Достаточно посмотреть на него внимательно, и сразу становится понятно – это обычный недалекий мужлан, которому только пиво, пабы да бабы, или человек, в котором есть внутренний стержень, который знает, зачем живет, чего ему нужно, чего хочет добиться в жизни.
Опять же – сколько книг у него! И все — не простые. Не то что – бульварного, обычного тривиального чтива у него ни одной книжки нет.
Философские трактаты, религиозные талмуды, биографии и труды великих людей. Ницше, Фрейд, Маркс, Гитлер.
И все время за монитором компьютера сидит и набирает какой-то текст.
Может и мемуары.
Уж ему-то есть, что рассказать.
Да…
Неоднозначно это все, я вам скажу.
Вон, в газетах даже писали – когда в Югославии была война, многие европейские страны принимали оттуда беженцев. И Финляндия, а там премьер-министром тогда была женщина, по-моему, Мари Кивиниеми, тоже приняла двести или триста семей беженцев. Ну, а детей-то у косоваров помного.
И чтобы легче им было ассимилироваться в незнакомую среду, чтобы не чувствовали они себя одинокими, решили их всех поселить вместе, общиной, в одном маленьком городишке на юге страны.
Пожили они там немного, и жизнь в этом городишке изменилась коренным образом. В какую сторону, спрашиваете?
Воровство началось в домах, в маркетах. На улицах появился мусор, чего раньше никогда не было, жителям городка был непривычен и неприятен громкий, развязный гомон приехавших. Пошли драки, поножовщина. Вечером — нападения на одиноких прохожих, грабежи.
Ну, потом полиция их приструнила, но город стал совсем другим. Двери начали запирать, чего раньше никогда не делали, на улицу зря не высовываться, по одному вечером не ходить.
Но хэппи-энд у этой истории просто киношный получился.
Прошло несколько лет. Война закончилась. И вот приехала в городишко эта женщина, премьер-министр, собрала предводителей приехавших и спросила – Ну, как, все хорошо у вас, проблем нет?
Те и отвечают — да, все мол, окэй.
- Понравилось вам у нас?
- Да, конечно. Все у вас так хорошо устроено, все для людей.
И знаете, что она им сказала?
- А вот теперь возвращайтесь к себе домой, и стройте такую жизнь у себя!
И депортировала нахрен.
Газеты бучу тогда еще подняли – как она могла так поступить, а как же демократические и христианские ценности?
Ага. Ждать, когда совсем на голову сядут?
Поэтому я и говорю – неоднозначно это все.
Вон, у нас тоже. Зайди в афромусульманский квартал. Тот, что перед подъемом к Ботаническому саду, в котором музей природы, музей Мунка.
Тоже, как посмотришь – целыми днями сидят на летних террасах баров и кафе, что-то курят, пьют. Когда они работают? А как зыркнет на тебя – так сразу хочется быстрее уйти в людное место.
Страшно.
В газетах писали, что он придумал какую-то неправильную идеологию.
Не знаю. То, что я читала, я тоже разделяю.
И действительно дальше так жить нельзя, надо что-то менять. Как будет называться это новое общество – монокультурное, патриархальное, да какая разница. Не в ярлыке ведь суть.
Опять же, вон — шведский историк, профессор религии из Упсалы Маттиас Гарделл заявил в суде, что это не новое видение, оно берет свое начало еще с конца девятнадцатого века. И добавил, что
психиатры, назвавшие этот случай параноидной шизофренией, просто ни хрена не разбираются в истории религиозных течений.
А контрджихадистская идеология вообще есть переплетение шести различных политических направлений – исламофобии, консервативного культурного национализма, антифеминизма, примата белых людей, консервативной христианской теологии и национальных романтических традиций тамплиеров.
Кстати, мне крестоносцы тоже нравятся.
Настоящие мужики были.
Кричат – а десятки его жертв?
Сложный и неприятный вопрос. Но на самом-то деле он сделал это из-за любви к нам, обычным людям. Которые здесь родились и которым здесь жить. И детям нашим, и внукам.
Поэтому и пошел на это. Чтобы выпятить проблему.
Вот и вышло – любовь зла. Это как костлявая – ведь тоже хочет тебя обнять, вроде как приголубить.
Недавно прочла у одного русского писателя интересную фразу — когда согласно Библии бог решил всех утопить, то мотивация создателя была очень простая — умножилось зло на земле, и унять этих уродов невозможно, иначе как напалмом или вот так вот.
Метко сказано.
Кстати, запамятовала, как звали этого писателя?
Александр? Нет, Александр – это Пушкин.
Антон? Не, Антон – это Чехов.
Григорий? Нет, Григорий у русских – это Перельман.
А фамилия, а фамилия…Крейзофф? Нет. Воздушное что-то, веселое, будто чирикающее…Ну, да ладно.
Отвлеклась.
Зато у моего графа Монте-Кристо имя какое!
Андерс…
Настоящее мужское имя – твердое, мужественное, гордое.
Эх…
Ну и что, что Брейвик.