космополит : Важнейшим из исуксств для нас является кино

В городском парке, лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь зелень акаций, ложились пятнами на грунтовые дорожки и неухоженную траву. Пенье птиц временами нарушало воронье карканье. Горожане несправедливо обвиняли чернокрылых во всем помете на дорожках, а так же в редких удачных попаданиях на плечи, спины и головы. Остальных же представителей пернатой братии в этом почему-то не винили.
Желая срезать путь, бодрой походкой шуршал шлепанцами по гравию Гибкий, он же Гибченко Алексей Иванович. Тридцатилетний строитель шабашник, а если быть честным перед общественностью, то просто безработный. Однако этим утром Алексей побрившись, одевши чистую белую футболку и серые шорты с множеством карманов, шел на работу. Он случайным образом подрядился в актеры массовых сцен. В массовке платили сто гривен в день и кормили.
При выходе из парка на одной из лавочек сидел, закинув футболку на плечо Тарасов Сеня. Увидев кореша, Гибкий подошел поздороваться.
- салют пионерии.
- здорова Гибкий – Улыбнулся Тарасов, грея на солнце широкоплечий торс с уже начавшим набирать мощи пивным брюшком. – куда это ты с утра по раньше? На море?
- Если бы – с напускным отчаяньем начал причитать начинающий киноактер – на работу двигаю.
- подвязался где-то? – спросил Арсений не без интереса, так как судьба друга его волновала, и тот был должен ему полтинник.
- в массовку – гордо заявил Гибкий. – снимаюсь в кино.
- пиздишь? – не поверил Тарасов, почесав выбитую на груди церковь.
- ано мне надо? – развел руки Алексей – вот уже третий день хожу. Дают сотенный и хавка. Боевик снимают. Черти какие-то из России. Сначала снимали в Севастополе, а теперь к нам приехали.
Тарасов оживился, это звучало более чем необычно.
- И как это ты туда… ну каким хуем попал? – зашел из далека Арсений.
- могу и тебя подписать. В легкую. – с видом благодетеля сообщил Леха, сразу уловив к чему клонит его друг – нам этот прыщ, который отвечает за массовку, так и сказал, если есть кто желающий, зовите с собой.
- внатуре?
- давай ща позвоню ему. Ну что б на верочку. – Алексей достал телефон и начал набирать.
- звони Леха. Звони. А я это, если хочешь, тебя накурю. У меня есть немного.
Теперь уже оживился Леха, услышав про дурь.
Двое друзей с красными глазами и полулитровыми бутылками минеральной воды, подошли к сгоревшей, еще много лет назад, чулочной фабрике. Фабрика была обнесена забором, обшитым жестью, а вдоль забора стояла длинная колонна съемочной группы: несколько грузовиков, микроавтобусы и легковые машины. Одна из секций забора была снята. Везде сновали люди.
Суета творческого процесса впечатляла Тарасова, а Гибкого уже матерого профи совершенно не волновала. Леха со знанием напутствовал новенького. Здоровался за руку с коллегами по цеху и представлял своего друга.
Всю массовку повели переодеваться, в палатку стоящую возле одного из микроавтобусов. Костюмерша выдавала реквизит, прикидывая на глаз размеры.
- это че за хуета? – спросил Сеня у Гибкого, держа в руках тремпель с милицейской формой – я типа мусором буду?
- ну так и я буду — показал свою форму как оправдание Гибкий.
- ну ты ваще Леха мудак, подписать меня под такое. — С горечью заявил Тарасов.
- да ты че внатуре? Это же кино! Ты же не работать туда идешь! А если кто в кино про войну, немца играет, так че он немец? Фашист разве? Ты ей богу как маленький. – Леха искренне желая подбодрить своего товарища, предложил ему поменяться формами – хочешь возьми мою, будешь капитаном, а я сержантом?
Тарасов и сам понимал, что это все не по-настоящему, и ни один адекватный человек предъявить ему ничего не сможет. Но какое-то странное чувство стыда и сомнения одолевало его. Махнув рукой, он начал снимать свои шорты, но офицерскую форму все-таки взял.
За все время до полудня, Тарасов, Гибкий и остальная массовка просто ходили на заднем плане, имитируя работу милиции на месте преступления. Сниматься в кино оказалось очень просто, они повторяли одно и то же десятки дублей под ряд, пока не объявили полуторачасовой перерыв на обед.
Плотно покушав, друзья отлучились со съемочной площадки, в примыкающий к фабрике дворик, прикупив по пути две бутылки минеральной воды, литровую и двушку, и пару двухлитровых пива. Вдоль густых зарослей сирени стояли в ряд гаражи, зайдя за которые, они нарезали водный и приступили к курению плана.
Порядочно убившись, они уселись на кирпичах и закурили сигареты, повесив фуражки на свисающие ветки. Тарасов расстегнул рубашку и обнажил свои купола. Открыли холодное пиво.
Чета Ватутиных, душа в душу проживших тридцать лет, собралась на дачу. Внукам клубники собрать и забор починить. Игорь Валерьевич возился с замком в гараже, когда услышал смех и мат, доносящийся из кустов
- да что же они там вечно, то ссут то колятся – запричитала его супруга. — Пойди, посмотри что там.
Валерьевич открыл одну створку ворот и бурча под нос что-то невразумительное отправился наводить порядок.
Пройдя боком по узкому проходу между двух гаражей, Пенсионер потерял дар речи. Он много плохого слышал про нашу милицию, и многому из того что слышал не верил, всегда утверждая, что не место красит человека, а человек место. Но это был просто пиздец.
Уваленные наглухо растаманы тоже немного перепугались, за весь день они так свыклись с формой, что уже не воспринимали ее. И все вытекающие из нее льготы в данной ситуации, их протравленный канабинолом мозг не осознавал.
Повисла неловкая пауза. Валерьевич сглотнул, рассматривая татуировку на груди у капитана, он очень хотел уйти, но не решался, и проклинал свою суку жену, которой блядь во все нужно сунуть свой нос.
- мы щас уходим батя – нарушил тишину Гибкий.
- да нет сидите сидите, я так… э… у меня тут гараж просто…а я думал кто тут шумит…- пенсионер говорил виновато и машинально сутулился.
- ты че, думал мы гараж твой вскрываем? – поинтересовался Тарасов вежливо и лениво.
- Нет нет. Не думал.
- мы тут просто в тенечке сидим мирно, нам проблем не надо и мы никому не создаем – начал налаживать диалог Леха, почувствовав, что старик адекватный и нормальный чел и совсем не скандалист.
- да – поддакнул Арсений – мы порядочные. Ты отец пивка не хочешь? Правда, мы с горла.
- спасибо большое, но я за рулем. – отказался пенсионер.
- понимаю, понимаю – протянул расслабленными скулами Гибкий – гайцы суки ваще звереют под лето. Ну, отец, наше дело предложить.
- я пожалуй пойду – больше спрашивал нежели утверждал Игорь Валерьевич.
- счастливо батя. – попрощался Арсений.
- приятного дня – со скрипом в голосе промямлил Алексей.
Пенсионер, кивая, уходил спиной, а потом боком исчез в просвете между гаражами.