Владимир Павлов : Фантастические дни. Глава 1

В этом году объявили празднование «Недели Достоевского», вместо проводимого раньше дня писателя.

Мой дом расположен на пересечении Кузнечного и Коломенской. Поэтому, когда 7 июля я вышел на улицу, то очутился в толпе разночинцев, дворян, купцов и прочих вымерших личностей. Поход в магазин оказался путешествием в ХIХ век.

Тетушке придется подождать. Или завтракать без хлеба. Мне правда очень неудобно! Но я позволил себя втянуть в пеструю толпу. Когда проникаешься новой атмосферой, теряешь свое прежнее индивидуальное сознание. Я позволил разрушить себя и создать вновь. Теперь я – некий студент-разночинец, идущий непонятно куда без цели, весь целиком поглощенный некоей сверхидеей. Ну, как я могу отказаться, когда меня приглашают на сцену, сооруженную возле музея Достоевского, сыграть в небольшой сценке Ивана Карамазова. Актеру стало плохо… Знаю ли я текст? Еще бы! Мне ли не знать…

Ты – Катерина Ивановна.
Ты выходишь навстречу. Высокая, легкая, в черном кружевном платье. Широкий пояс плотно сжимает тонкую талию.
Я сразу понял, что это ТЫ. Я узнал тебя, хотя мы никогда не виделись.

Когда ты после представления спросила, который час, я знал, что за этим последует наше знакомство. А, может, и не знал. И вовсе не так быстро во всем разобрался. Может...

– Меня зовут Владимир. Я бы хотел с тобой познакомиться…
– Очень приятно! Меня зовут Катя… А как ты попал на наш спектакль, можно узнать?
– Просто пошел в магазин. А потом напрочь забыл об этом и просто брел без цели, пока не наткнулся на ваше действо.
– Люблю гулять вот так. Одна. Давай пройдемся?
– Давай.
– Здесь я ощущаю… нечто… как бы это лучше выразить… параллельный мир.
– И я… постоянно это ощущаю!
– Словно есть кто-то такой же, как я, но живущий в другом времени, в другом, похожем на наше, пространстве… И мы с ним связаны… Это я, но другой. Он живет в прошлом, во времена Достоевского… Там есть ты, и мы с тобой женаты… Вот, представь, такое сказать где-нибудь.
– Ага. Я сама мучаюсь все время от осознания, что я какая-то больная, наверное.
– Ты не больная. Просто мы люди с другим устройством мозга, не похожим на обычное, я думаю. И нам дано видеть и ощущать несколько больше, чем обычным людям.
– Я так рада, что ты это сказал! Я раньше очень переживала, что это именно болезнь, что я хуже обычных людей. И недавно я как раз поняла, что это «особое строение мозга». Ты попал прямо в точку. Я как раз в последнее время переживала, что у меня нет единомышленников. Есть друзья, приятели, но человека с устройством мозга, похожим на мой, – нет. Так что меня твои слова очень растрогали, я под впечатлением…

Свернув на Достоевского, мы вляпались в тишину, рыжую и глинистую. Она набилась нам в рот и не давала сказать ни слова. Первое, за что я ухватился, чтобы посметь сказать слово, было кафе «Замок».
– Зайдем сюда?
– Давай!

Мы спустились в полуподвальное помещение, напоминающее не замок, а скорее пыточные застенки инквизиции. Теперь здесь царят узбеки. От прежних хозяев остался только интерьер.
К моему удивлению, ловкие не-славяне подстроились под всеобщее празднество. Узбечка за барной стойкой была наряжена в платье позапрошлого века из голубого атласа, в котором напоминала негритянку-прислугу из Америки времен рабовладельческого Юга.

Сразу бросилась в глаза мрачная компания в углу. Трое молодых людей пили пиво без ничего и что-то вполголоса обсуждали.

Мы пристроились возле входа. Катя отказалась от еды. Решено было заказать чай с чизкейками.

– Я тоже прошла по острию безумия, вглядываясь в бездну, а потом и бездна заглянула в меня… Было очень страшно, невыносимо… И, пытаясь рассказать кому-нибудь об этом опыте, я не находила даже и намёка на понимание. И вот последние месяцы я думала над тем: остаться такой, какая я есть, но в одиночестве, или начать подстраиваться под окружающих людей, чтобы они приняли меня. Я размышляла дни и ночи напролёт и понимала, что мне надо принять решение, чтобы меня не кидало из стороны в сторону. Я начала склоняться к варианту безусловного принятия себя… И тут ты...

– А где ты училась?
– Почему-то не могу сказать. Я проучилась 4 курса, а потом ушла из института.
– Ты бросила, когда тебе оставался один год?
– Да, мне чуть больше одного года оставалось учиться, но я не смогла больше там находиться, не зная, зачем я это делаю. У меня начался экзистенциальный кризис.
– Чем ты занималась основную массу времени, когда была дома?
– Борьбой со своим восприятием. С ним я борюсь самыми разными способами, это очень трудно описать. На данный момент оно у меня проявляется в любом действии. Навязчивые мысли, навязчивый счёт, многократное повторение одних и тех же действий, проверка, проверка и ещё раз проверка. Я испытываю трудности в чтении. Предметы вокруг меня как будто растворяются, и я их никак не могу «удержать». Я трепетно отношусь к чистоте, и мне везде мерещится грязь. И так далее. Сейчас, конечно, намного легче…
– Прости за настойчивость…
– Мне очень приятно, что ты спрашиваешь про моё расстройство. Как правило, мало кого это интересует…
– Чем ты сейчас занимаешься?
– Недавно уволилась с работы… Буду искать новую. Кое-какой запас денег пока остался… Хочу заниматься любимым делом. Очень хочу ребенка…

Я почему-то не мог оторваться от угрюмой троицы. Тот, который громче всех говорил, был особенно живописен. С почти правильными чертами лица, вздернутым носом, прямыми соломенными волосами и бешеными черными глазами он бы вполне мог сойти за Парфена Рогожина. Пока Катя рассказывала о своем необычном расстройстве, я слушал ее и параллельно представлял, какую сцену можно было бы разыграть на подмостках с участием тех трех.

Катин рассказ я выделю в отдельную подглаву, чтобы более выпукло показать то, о чем идет речь.

Как не нужно пить чай.

Есть человек (будем его дальше так называть) с некоторыми странностями. Каждый свой шаг он расценивает как неправильный. Точнее — ему кажется, что он этот шаг и не делал вовсе. Любое действие будто стирается из памяти. К примеру (возьмём самый элементарный пример), этот человек хочет пойти пить чай. Нормальный человек просто пойдёт и выпьет чай, получив удовольствие (если, конечно, это хороший чай; но это не главное). Теперь посмотрим, как пьёт чай «ненормальный» человек.

Сидит этот человек в своей комнате-коконе, делает свои дела (если ещё способен на какую-то деятельность), тут ему захотелось попить чайкУ (но что-то мне подсказывает, что ему не захотелось, а просто пришло время, по некоему расписанию, идти пить чай). Встать и пойти на кухню? Нет, что вы. Сразу начнётся бесконечное и беспорядочное метание мыслей, отчего станет просто невыносимо. Поэтому надо «НАЧАТЬ» это действие (пить чай), отделив его от всего того, чем человек занимался всё это время (допустим, он крестиком вышивал, хотя это маловероятно). Что значит «отделить» и зачем. Зачем: чтобы как-то успокоиться и привести мысли в некоторый «порядок». Что значит «отделить»: надо обязательно про себя проговорить: «Я иду пить чай» (несколько раз). Потом — стряхнуть с себя «прошлое» руками («прошлое» — деятельность, которой человек занимался до того, как решил пойти пить чай — то самое «вышивал крестиком»): этот человек просто стоит и стряхивает (будто грязь) с себя то, что якобы будет мешать пить чай. На руках остаётся «след» от этой «грязи», человек идёт мыть руки (да и принято перед принятием пищи/питья мыть руки), человек моет руки несколько раз. Он проговаривает про себя какую-нибудь ерунду (что-то вроде: «Всё, я освободился, я готов пить чай.»). Человек идёт на кухню.

Внимание! Это и было то самое «начало». Подготовка к тому, чтобы просто выпить чай. Внимание ещё раз! Одно из главных условий «успешного, правильного» начала —спокойствие (хотя бы относительное) вокруг (про внутреннее спокойствие я молчу). Человека ничто не должно отвлекать. Резкий шум, чья-то реплика рядом и так далее — и«началу» пришёл конец. Всё надо делать заново. Но не будем о грустном. Представим, что начать получилось с первого раза. Ура! Ура! Ура! Теперь можно спокойно (почти), не отвлекаясь на посторонние мысли, попить чай. Можно на радостях попрыгать и выкрикнуть это победное «Ура! У меня получилось!». Я серьёзно.

Теперь я хотела бы объяснить, почему так важно это-самое-начало.

У человека нет возможности совершать все последующие (после начала) действия «по правилам».

Рассмотрим, как должно быть в идеале (то самое «по правилам»). Человек берёт в руки чашку, наливает в неё крепкий, только что заваренный, чёрный чай (только не в пакетиках!), берёт дополнительные ингредиенты (десерт, например), ставит всё это аккуратно на красивый чистый стол (букет полевых ромашек на столе приветствуется). Уф (междометие). Помните, ничто не должно отвлекать. Лучше — чтобы дома никого не было, а за окном птички пели. Я опять говорю серьёзно. Итак, человек понимает, что всё готово, про себя проговаривает это. (Например, «Я всё приготовил. Я всё сделал правильно...») Как всегда, повторяет это несколько раз. Наконец-то, садится за стол. Про стул, на который человек сел, я говорить не буду (это отдельная тема; не волнуйтесь, новую тему про это я создавать не буду). Человек пьёт чай. При этом он обязательно должен думать только о своём чаепитии, ни о чём другом (иначе всё рухнет!). Это значит: подумать о чашке, рассмотреть её внимательно (даже если он её видел уже миллион раз), лучше — потрогать её со всех сторон («убедиться», что она здесь, сейчас, с тобой, вся, це-ли-ком), то же самое проделать с ложечкой и десертом (да, кстати, про стол я тоже пропущу; это тоже отдельная тема). Если у десерта есть упаковка — просмотреть всю упаковку, потрогать все её края, прочитать всё (в-с-ё!), что написано: каждый знак, каждый ингредиент не должен остаться без внимания. Итак, человек продолжает пить чай. Он думает о том, как делали чашку-ложку-десерт, какие люди всё это создавали и так далее (не будем углубляться в подробности). Чай выпит. (Про то, как нужно жевать/глотать и прочее я тоже писать не буду.) Теперь надо посмотреть на дно чашки. Выпит ли весь чай до конца или что-то осталось? Человек смотрит на дно — там нет ничего, но человек почему-то не верит своему зрению, надо ещё убедить мозг, что чай выпит до конца; для этого человек смотрит на дно несколько раз (под разными углами), стучит по дну ложкой, переворачивает чашку и проговаривает про себя, что чай выпит. (Но лучше всего этот бред «про себя» проговаривать вслух! Всегда! Если, конечно, рядом никого нет...) Итак, мозг вроде бы (вроде бы!) поверил. Ура! Чаепитие почти закончилось.

Далее. Упаковку от десерта ни в коем случае не выкидывать! Несколько дней она должна пролежать «на всякий случай». Например, на случай, если десертом человек отравится (всякое ведь в жизни бывает — может, он даже умрёт от этого), чтобы упаковка была «доказательством» того, что всё это (болезнь/смерть) из-за десерта. Но я отвлёкся. Надо ещё посуду помыть. О, это не так просто. Вы думаете, посуду так легко мыть? (Что вы там сказали? Чашку и ложку от чая можно просто сполоснуть? Вы смеётесь?) Нет. Мытьё посуды — это целая наука (точнее — искусство). Потому что посуда должна быть идеально чистой. Чистой не из-за того, что на ней микробы, нет. Она уже и скрипит от чистоты, что ещё надо? А надо «защитить» её от вторжения извне. Опять смеётесь? Да, со стороны это выглядит смешно. Спрашиваете, что же там вторгается. Да хотя бы воздух. Грязный воздух. Или грязные мысли. В общем, «нечто», что цепляется к этой чашке, как бы ты её ни мыл. Ладно, моет человек эту бедную чашку несколько раз, убеждает себя, что она чистая и защищена некоей оболочкой (которую он создал силой мысли; во как!). Уф. Человек ставит чашку на место. «Я помыл посуду» — повторяет человек несколько раз. Теперь вроде всё.

Но нет ощущения законченности. А это очень мучительно. Один из мучительнейших моментов. Брррр! Надо что-то придумать. Например, про себя подвести итог своей «деятельности». Допустим, сказать себе: «Я выпил чай, всё было хорошо, я всё сделал правильно, ничего не пропустил, чай вкусный, надо потом ещё такой купить» и так далее. Не помогает? Всё равно кажется, что дело не завершено? Тогда нужно прокрутить в голове все свои действия: от начала и до конца, вспомнив все подробности (на что уходит ровно столько же времени, сколько человек тратил на само действие) — такой мысленный «дубль» события позволит мозгу успокоиться: дескать, действие совершено, всё сделано правильно. (Я пропущу, что «прокрутка» всех подробностей чаепития может не ограничиться одним разом; до скольких раз порой это доходит, страшно сказать.) Потом для ещё большей убедительности надо потереть ладони друг о друга и стряхнуть с них… как бы выразиться… остатки «энергии» от чаепития. Желательно ещё раз тщательно помыть руки.

Если человек может что-то писать (насколько мне известно, тот человек с трудом взаимодействует с ручкой и бумагой), есть отличная вещь — ежедневник, где надо обязательно поставить «галочку», что ты выпил чай. Если есть проблемы с ручками-бумажками — надо поставить эту «галочку» в сознании (что гораздо тяжелее). Всё, человек делает глубокий вдох-выдох и идёт в комнату. Садится на диван. Теперь нужно несколько минут «отдохнуть». (Опять смеётесь? О нет! Чаепитие — это великий труд! От него можно устать.) Итак, надо посидеть, «ни о чём не думая». Это — «переход» от чаепития к той деятельности, что человек не доделал (вышивка). Надо опять сделать глубокий вдох-выдох и встать. И дальше опять то же самое. Опять руки помыть и так далее… Но это уже другой пример начнётся. Я же рассматриваю только процесс чаепития.

Это только одно маленькое действие — чай попить. Но сколько здесь напряжения!.. Сколько страстей, битв, поражений и побед! Но не будем так пафосно.

Как я говорила, «по правилам» (то есть в идеале = как я описала выше) чай выпить получается далеко не всегда. Грубо говоря (грубо!): то чай невкусный, то чашка не та, то ложку не так взял, то стол не так красив (вот капризный, скажете вы!), то человек не один дома и его постоянно отвлекают, то вокруг шум и гам, то птички не поют за окном, то ему просто «неловко» при посторонних всё это проделывать, то он не может сосредоточиться… и так далее. Любая «ошибка» или отход от правил может вывести этого человека из себя. В общем, представьте, сколько времени и сил уходит на такие «незначительные» дела, как чаепитие (и это я ещё далеко не все подробности описала; «пожалела» вас), и вы поймёте, что человек просто не в состоянии делать всё идеально. Да и нервы на пределе. А в таком состоянии вообще ничего не делается.

Таким образом, то самое идеальное «начало» берёт на себя весь груз. То есть компенсирует все остальные действия, которые совершаются неправильно. Вы понимаете, о чём я?.. Иными словами, из-за того, что нет возможности делать всё по правилам, человек успокаивает себя этим самым «идеальным началом». Иначе нельзя! Иначе человек просто не выживет и его загрызут эти «психические твари». Пусть хоть начало будет.
____________________________________________________

Троица давно ушла, и ей на смену явились Раскольников и Мармеладов из спектакля. Они поздоровались и заказали пива.

Нас потянуло на свежий воздух. Утро, обещавшее не кончиться никогда, все-таки кончилось. Мы договорились встретиться здесь же вечером.

Я проводил Катю до метро.

Теперь можно купить тетушке хлеба.