Григорий Перельман : тест на скорость набивания знаков

Вопрос довольно простой — сколько времени займёт написание одной страницы текста?
Ничего сложного, если руки ещё не особо отсохли, и думать приходится лишь в крайнем случае.
Можно попробовать не думать вообще, отдавшись на волю волн, и просто жамкать по клавишам, отключив мозг. Больше глаголов. Герой идёт, срёт, пьёт, рыгает, дрочит. Он что-то делает. Временами говорит с первыми попавшимися людьми, разговоры мутны и бессмысленны по определению.
Абзац за абзацем рождается поток вялой чепухи, суть которой лишь в количестве знаков, в мифическом благополучии, ну и как утешение: самообман, заключающийся в высокой цели — желании овладеть мастерством, сверкнуть невиданными доселе гранями.
Разумеется это чушь и морок бесовский.
Как говорят люди? Все по разному, у них собственные характеры, судьбы, интонации. Но на эту чепуху не хватает сил, времени и желания. Нужен результат, который удовлетворит совершенно деревянного заказчика. Подспудно ты равняешься под его уровень и вкус, то-есть делаешь всё максимально пошло, плоско, шустро.
На деле происходит лишь одно: ты теряешь собственное лицо, превращаясь в винт огромной машины по производству ширпотреба.
Когда-нибудь это аукнется, несомненно. Когда захочешь написать что-то от себя, нутряное, с деготком, а своего то уже и нет. Всё чужое, без вкуса и запаха.
Да, мы продаёмся, продаёмся. Продаёмся. И даже за малую долю. А теряем единственную ценность в себе — детский взгляд на мир, присущий честному человеку.
Идеализация, разумеется, чушь. Наше время не для сомнений. И не для страданий. Оно для раздражённого недовольства, когда самоуверенность разрушается кислой миной или указанием дурака.
Кто будет судить тебя, художник, поэт? Тот, кому и свиней-то поручить в былое время не поручил. А вот теперь он учит тебя, попутно ковыряясь в твоей писанине, как собственной жопе. Это не обидно, нет. Это сродни расстрелу в упор из рогатки. И за сомнительный шанс продаться подороже, ты ловишь лбом кирпич, становясь дохлой шлюхой.
Смысл этой писанины? Да никакого. Очередной тест по набиванию количества знаков. Когда-то ты неделю писал абзац, теперь стремительно жаришь главу за главою. В том абзаце была жизнь, было движение, была мысль. Тут сплошная безликая инертность, суета, бег по кругу. Идиотское развлечение, проклятое шапито.
Зато можно оттарабанив страницу выпить кофе, выкурить сигарету. А если в кофе начнёт появляться коньяк, то сигарета стремительно станет последней.
Вот и подходит к концу этот тест.
Всё оказалось куда утомительнее, нежели ожидалось. Учитывая, что автоматическое письмо не предполагает пауз. А они несомненно будут. Значит умножаем втрое, и начинаем думать всерьёз. Стоит ли кот в мешке подобной дисгармонии?
Наверняка всё чего то стоит. И халтура не зря зовётся халтурой. Она приносит мнимый доход в ущерб неминуемой и реальной потере. Другое дело, что теряешь ты отжившее, а приобретаешь актуальное.
Много плохих слов. Вместо нужды — актуальность. Вместо литературы — написание текстов. Чёрт с ней, литературой, не литературой и была. Но тексты набивать может даже обезьяна, если вштырит и бананов дадут…
когда-то я удивлялся Хэмингуэю с его обязательной ежедневной дозой в шестьсот слов. Ведь это мало, дьявольски мало! Но сколько Хэм написал по итогу? Много. Не всё хорошо. Даже так: многое унизительно плохо. Но ради пары рассказов и одного романа стоило родиться на свет. Да и убиться из ружья тоже стоило.
Мы напрасно родились, а потому и стреляться нет смысла. Ничего не убудет в этом плоском мире, где вместо выхода в четвёртое измерение грозит лишь конвертация в 3Д.
Наверное это правильно. Мы сами пришли к этому, пенять на зеркало глупо.
Но это зеркало странным образом хочется завесить. Коли нет силы разбить.