Владимир Ильич Клейнин : Шалом, Адольф Алоизович! (Шекель)
02:57 27-10-2004
Галлюцинации рождают поллюции.
Поллюции рождают вибрации.
Беременные революциями
Рождают уродов нации.
Ва-Банк.
Дверь в синагогу со скрипом отворилась, и на пороге появился старый раввин Моисей. На улице моросил дождь, вследствие чего шапочка и пейсы Моисея промокли. Сам раввин немного продрог из-за ветреной и влажной погоды. Холодный октябрьский ветер ворвался в хорошо прогретое помещение, прихватив с собой несколько пожелтевших листьев. Моисей вошёл внутрь и закрыл за собой дверь.
- Шалом, раввин Моисей, - произнес находящийся в прихожей молодой раввин Иосиф, - как там погода на улице?
- Шалом, Йося, - ответил Моисей своему собеседнику, сняв шапочку и повесив ее на вешалку поближе к камину.
Затем Моисей достал чистый носовой платок и тщательно протер свои пейсы. Затем бороду и очки…
- А скажи мне Иосиф, как себя чувствует Шекель, ведь сегодня произойдет ритуал его посвящения в раввины? – эти слова Моисей произнес с некоей усмешкой.
- Да вроде всё нормально с ним, - ответил Иосиф.
- Ну, тогда пора преступать… - Моисей ожесточенно потёр руки. В его глазах блестели странные похотливые голубые огоньки…
Невзрачный молодой человек, стоял в одиночестве в углу своей кельи и в свете лампады читал тору (еврейскую религиозную книгу). На вид ему было 22- 24 года. Длинные пейсы свисали практически до плеч. На нем была надета раввинская шапка – кипа и обычный костюм. И только отсутствие кошерной бороды и маленькие странного вида усы показывали, что он еще не совсем раввин.
Он ждал таинственного ритуала, о котором не знал никто из непосвященных. Это ритуал должен был изменить жизнь Адольфа. Шекель смог бы носить теперь раввинскую рясу и быть полноправным членом секты венских раввинов.
Адольф Алоизович не был стопроцентным евреем. Также как и не был он стопроцентным немцем. Он был полукровкой. Его отец Алоиз Шекельгруббер был евреем. А мать была немкой. Именно из-за такой фамилии Адольфа и называли Шекелем еще с детства.
В свете постоянных конфликтов немцев и евреев, Шекель всегда оказывался крайним. Его не любили не те, не другие, поэтому он с детства часто получал пиздюлей и от немцев и от евреев. Адольфу это очень не нравилось, и он хотел, наконец, присоединиться к любой из этих национальностей. К любой. Лишь бы, наконец, перестать чувствовать себя изгоем и с гордостью на вопрос о национальности ответить «Я еврей!» или «Я чистокровный немец!», а не мычать что-то тупо, как обычно, действительно не зная, что ответить.
Адольф после школы не смог никуда поступить. Он хотел получить образование, но его умственные способности были на такое не способны. Поэтому, поразмыслив, Шеккельгруббер пошел в венскую синагогу. «Вот стану я раввином!..» - думал он. И вот, наконец, наступил тот день, о котором Адольф так долго мечтал.
Шекель был сильно увлечен чтением торы и не услышал, как кто-то тихо пройдя по коридору, подошёл к его каморке. Дверь, с сильным скрипом отворилась, и на пороге оказался раввин Иосиф. Адольф от страха выронил из рук тору и обернулся с выражением крайнего ужаса в глазах. Увидев Иосифа, он успокоился.
- Нам пора идти. Моисей уже пришел и подготовил все для совершения ритуала посвящения тебя в раввины. Ты готов? – спросил Адольф Иосиф.
- Конечно! Я ждал этого несколько лет…
Длинный темный коридор, извиваясь, уходил куда-то очень далеко. Редкие факелы на стенах, хотя и были недостаточны, для того чтобы разглядеть что-то, все же были достаточны для того, чтобы не уебаться в постоянно петляющую стену и видеть спину впереди идущего Иосифа. Шекель никогда не был здесь. Этот коридор был известен только посвященным. Известен только настоящим раввинам. «Теперь я один из них! Практически…», - думал Шекель, послушно шагая в неизвестность за слабоосвещенным силуэтом раввина.
Внезапно Иосиф остановился. Внимательно присмотревшись, Шекель смог разглядеть неприметную дверь, которую Иосиф и поспешил открыть. В глаза резко ударил довольно яркий свет и Адольф, после длительного пребывания в темноте, зажмурился. Просторная комната была хорошо освещена как многочисленными факелами, так и электрическими светильниками. В центре этого помещения стояло приспособление, напоминающее жертвенный алтарь. Рядом лежали всяческие священные и магические книги, пробирки и колбы с различными жидкостями, непонятные и в то же время явно предметы для проведения тайных ритуалов, а также приспособления, еще с древних времен применяемые для пыток. Адольф заметил это все, несмотря на временное ослепление ярким светом.
В комнате было также некоторое задымление. Раввины жгли какие-то свечки источающие благовония. Как впоследствии оказалось, среди благовоний был гашиш, и некоторые другие препараты, оказывающие расслабляющее воздействие на мозг.
Шекелю стало немного не по себе. Привыкнув к свету и полностью раскрыв глаза, Адольф Алоизович обнаружил, что в комнате находится 13 человек вместе с ним. Раввины встали вокруг алтаря, и Моисей поманил Адольфа рукой.
- Не бойся брат Шекель. Проходи. Немного испытаний и ты сможешь стать одним из нас. Поверь мне это не сложно, - голос Моисея был спокойным и уверенным.
Адольф уже находился под воздействием благовоний и покорно направился к алтарю. Шекель лег на спину на специально приготовленное оборудование. Его руки и ноги привязали. И тут Шекель заметил скальпель сверкнувший в лучах ярких светильников. Скальпель находился в руках раввина Моисея. Адольф попытался закричать, но ему заткнули рот грязной половой тряпкой.
- Не бойся. Больно не будет. Просто один прорез и ты уже настоящий обрезанный еврей. А после ритуала посвящения еще и раввин, - успокоил Шекеля Иосиф.
С Адольфа стянули штаны. Один из раввинов стал держать его тушку. Другой держал его хуй. Моисей взмахнул скальпелем…
Шекель закрыл глаза. Острая режущая боль прочертила круг вокруг его члена. Потом ощущение потери части тела. Потом что-то вылили на свежую рану. Запахло спиртом. Или шнапсом. И это что-то сильно обожгло его хуй. Очевидно, это и был спирт для обеззараживания. Затем Адольф почувствовал, что руки и ноги его отвязали. Все кончено. Он практически раввин!!!
Потом Шекель осторожно приоткрыл глаза. Рядом с ним стоял раввин Моисей и широко и добродушно улыбался. Моисей держал в руках какую-то окровавленную шкурку…
Шекель поднялся с алтаря. Он поглядел на свой член и ему, почему-то стало как-то неудобно. Адольф на несколько мгновений пожалел о содеянном, но все же, успокоил себя мыслью о том, что скоро станет раввином. Шекель попытался надеть трусы, но сильная рука Моисея оставила его…
- Не торопись брат! – сказал, как-то странно поглядев на жопу Адольфа раввин Моисей, - теперь ты обрезанный. Для того чтобы тебе стать раввином осталась самая малость. Обряд посвящения…
- Ну, причем тут мои трусы? - искренне удивился Шекель, - почему я просто не могу одеть трусы?
- Понимаешь, брат, - начал издалека Моисей, - дело в том, что мы, австрийские раввины по священному писанию не должны ебаться…
- Ну да. Я читал…
- Так вот. Когда писали это писание, то совершили некоторую ошибку. Там написано «не должны ебаться с женщинами», - Моисей хитро посмотрел на Шекеля, - но ты же понимаешь что не ебаться совсем невозможно…
- Вы мне что, яйца отрежете? – не на шутку испугался Адольф.
- Нет. Нет. Все не так страшно. Просто мы ебемся с мужчинами. Наш бог нам этого не запрещает…
Сильные руки схватили Адольфа и поставили его в позу раком. Моисей подошел к нему сзади и, похлопав Шекеля по ягодицам, запихнул в анал свой огромный обрезанный хуй, даже не смазав его вазелином…
Такого Шекель еще никогда не испытывал. Адское жжение в жопе. Голова кружится. Повсюду возбужденные раввины готовые в любую секунду сменить своего коллегу и продолжить ритуальную еблю. Они кричали что-то на иврите. Может быть, это были заклинания, а может просто крики, Адольф не понимал этого. Зато когда Моисей кончил, то Шекель отчетливо услышал немецкое «Дас ист фантастишь!» и тут же почувствовал в своей жопе другой хуй. Фрикции возобновились. Шекель застонал.
- Ахтунг! Ахтунг! – исступленно орал Адольф Алоизович. И по сей день, подобные действия называют «ахтунгом»…
Когда посвящение закончилось и, последний раввин кончил в развороченное очко Адольфа, улыбающийся раввин Моисей достал из закромов рясу и протянул ее Шекелю.
- Держи брат Шекель. Теперь это твоя форменная одежда. Ты заслужил это, - ехидно улыбаясь, сказал Моисей, - Теперь ты по праву можешь считаться одним из нас!
Но Адольфу было уже не до рясы. Его честь была растоптана. Его анус разворочен обрезанными хуями педерастов раввинов. Его хуй обрезан…
Шекель был в ужасе. В голове крутились ужасные кадры посвящения в раввины. В его мозгу носилась одна только фраза «Почему? Ну почему я решил стать раввином? Почему из двух национальностей я выбрал еврейскую, а не немецкую? Ну почему я такой мудак?»
И тут размышления Адольфа прервал Иосиф. Он почесал яйца и с надеждой спросил: «Ещё хочешь?»
Шекель тут же блеванул и ломанулся к двери. Открыв ее, он, не раздумывая, выскочил в плохо освещенный коридор и бросился бежать сломя голову, но не к синагоге а в другую сторону. Казалось, он бежал несколько часов. Ужасное жжение между ягодицами гнало его дальше и дальше от этого проклятого места…
И вот, наконец, сквозь слабое мерцание факела из тьмы пробился луч солнца. Свет в конце тоннеля становился все более ярким, все более реальным, все более внушающим надежду на спасение. Это был солнечный свет…
«Свобода!», - подумал Адольф, выбежав из ужасного подземелья. Очко еще горело, но, казалось, что все опасности уже позади…
Спустя три года после этого ужасного события, Адольф уже жил в Мюнхене. После всего, что ему пришлось вытерпеть со стороны евреев, он больше не мог считать себя их соплеменником. Теперь он выдавал себя за чистокровного немца. Даже еврейскую фамилию Шекельгруббер он сменил на более жесткую и близкую к немецкой Шикльгруббер.
Пейсы были сострижены сразу же после бегства из синагоги. Тора и кипа сожжены прямо в день спасения из лап коварных сектантов педерастов. В голове Адольфа начали зарождаться ужасные планы…
Адольф очень стеснялся своего обрезанного хуя. Он боялся, что кто-нибудь узнает об этом и тогда все. Имидж истинного немца будет уничтожен. Шекель ни с кем не занимался сексом уже долгие годы. С мужчинами не занимался, потому что педерастом себя не считал. А с женщинами, потому что боялся, что они увидят его обрезанный член. Поэтому Адольф Алоизович дрочил. Дрочил он долгие годы в своем рабочем кабинете на эротические фотографии, подпольно продаваемые на рынках германии.
В страшных снах Шикльгруббер представлял себе, что встретит кого-нибудь из своего прошлого. Кого-нибудь из проклятой синагоги. Кого-нибудь кто знает о нем правду. Правду о том самом Шекеле. Еврее полукровке. Практически полноценном раввине венской синагоги.
И Адольф решил стать вождем нации. Чтобы найти и уничтожить всех кто хоть что-то знает о нем. А также педерастов уничтожить и евреев. Евреев. Поганых евреев. Коим он и сам являлся. Но это была тайна…
А затем Шикльгруббер сменил фамилию на еще более брутальную. Гитлер. Адольф Гитлер…
И взяв себе столь краткий и звучный псевдоним, Адольф принялся писать свою книгу «Майн Кампф». Туда он вложил всю свою ненависть к евреям. И книга эта пошла в печать и очень скоро стала культовой…
На совете германо-австрийской еврейской общины в Вене, собрались многие представители данной нации и религиозной конфессии. Председательствовал там всеми уважаемый и заслуженный раввин Моисей из венской синагоги. Той самой, где когда-то был посвящен в раввины новоиспеченный фюрер Адольф Алоизович Гитлер. Он же Шикльгруббер. Урожденный Шекельгруббер. Или просто Шекель…
Речь на собрании шла о гонениях и притеснениях еврейского народа. Но самая важная фраза, которая стала итогом всего этого совещания, была совсем на другую тему. В конце заседания, раввин Моисей поднялся со своего стула, выпрямился и сказал во весь голос:
-Да ебал я в жопу вашего Гитлера!!!
И все собравшиеся ужаснулись. Раввин Моисей никогда не врал. Он всегда, в любой ситуации говорил только чистую правду. Сказал он правду и на этот раз…
Уже несколько лет евреи в Германии, да и в Европе, в целом, терпели всяческие притеснения со стороны недавно установленного режима диктатора Адольфа Гитлера. Этот диктатор очень не любил евреев и педерастов. Но никто не знал, что он был наполовину евреем. Обрезанным евреем…
Повсюду жгли синагоги, рушили еврейские поселения. Раввины уходили в подполье, евреев увозили в концентрационные лагеря. Третий рейх набирал силы…