kirasin_papay : Обращение заслуженного юродивого народов россии Емельяна, к всеблагому вседержителю, господу богу нашему.

Полностью полагаюсь на тебя, господи! — проорал пьяный от простора Емельян прямо в пронизанный солнечным ветром зенит. — Вот он я, перед тобой во всем своем непорочном убожестве! Нет грязи во мне, ибо это ты, сука во всем виноват. В чем виновата пред мирозданием та несчастная макака, что сдуру нажравшись не тех грибов на поляне, обрела дополнительное внутреннее измерение, позволяющее абстрагироваться от непосредственных рефлекторных реакций на среду, и с детской непосредственностью начала давать им названия? Виновата пред тобой она лишь в том, что если не первым или вторым, то третьим уж точно дала название именно тебе.

Посмотри на весь этот ебаный муравейник пред тобой, и дивись, господи, что ты наделал. И не говори, что это не ты, хоть мы и сами тебя придумали. Ведь тобой мы прозвали именно то психическое пространство, которое позволяет нам давать названия рефлекторным реакциям на среду, дифференцировать их друг от друга, и потому успешно ими манипулировать. Мозги у нас давно уже распухли и не нуждаются в грибах, чтобы творить весь этот бардак. Прекратить весь этот дурдом, под названием «человеческая цивилизация» мы уже не сможем, да и не будем, ибо, с какого хуя? Мы, конечно, могли бы попросить тебя покинуть нас навсегда куда-нибудь в сторону Марса, не зря мы же столько лет мечтали, чтобы там яблони цвели… А на нас забей, пусть мы, в объятьях сатаны, переебемся все нахуй во все дыры и спокойно разложимся на углеводороды, нахуй никому, к тому времени уже не нужные.

Но нет. Мнится нам убогим, что есть у тебя, Вседержитель, очередные охуенные планы вселенского масштаба. И нам там отведена неслабая роль. Без вопросов, это, как всегда — роль разменной монеты, но мы не в претензии. Мы уже привыкли. Об одном мы тебя молим, дай нам возможность смириться с неизбежностью собственной смерти, ибо нас уже заебло оплачивать кредитную программу по посмертному существованию. Мы уже сами догадались. Ты глупо выглядишь.

Хотя среди нас и еще хватает протоплазмы, стоящей во многокилометровых очередях, чтобы потрогать подвязки твоей мамаши, но есть и достаточно людей, способных не впадать в истерическую движню, лишь бы не замечать неизбежность прекращения собственного существования. Мы и так сделали все возможное, чтобы вопрос квантово-волнового дуализма перестал терзать коллективное бессознательное, и перед тем как ты окончательно закроешь этот вопрос, отпусти нас на пенсию. Дай возможность спокойно подвести итоги.

То, что человеческая жизнь — лишь короткая вспышка, микроскопическая конвульсия планетарной биоты, которая не имеет никакого иного смысла помимо сугубо биологического, мы уже знаем — ведь это результат коллективного познавательного процесса человечества, его культуры. Результат, конечно неутешительный, но хуй с ним, мы привыкли к горьким разочарованиям. Собственно вся человеческая история и культура, были не столько поиском этой незамысловатой истины, сколько безуспешными попытками смириться с ней. Несмотря на истерические конвульсии стихийной религиозности и эзотеризма, человечество готово к этому шагу. Позволь нам сделать это, отпусти нас. Если не всех, то хотя бы некоторых, тех, которые готовы сделать это.

То что наша планета готова осознать себя, и коллапсировать из комплекса синхронизированных процессов в единый мыслящий организм, мы знаем. Все уже готово, только надо предельно разогнать процессы обмена микроэлементов по своей поверхности, увеличить их сложность, энергетическую насыщенность и когда определенный рубеж будет перейден, поверхность планеты закоротит на ионосферу — этот мир осознает себя, подобно полугодовалому ребенку впервые ощутившему себя как мыслящую целостность.

Наш мир перегружен событиями. Причем событиями мелкими и ненужными. К которым мы давно уже привыкли. Когда нам их не хватает и нас начитает ломать, мы включаем телевизор или садимся за компьютер. Весь необходимый поток хаотичных, не связанных друг с другом а потому бессмысленных переживаний предоставляют нам медиа. Скорость происходящих там событий намного больше чем в окружающей реальности, а потому сама наша жизнь скучна и безвидна как земная твердь в первый день творенья. Печальная картина. Но пусть хотя бы так.

Всем нам нужен смысл. Глупо просто так, безо всякого смысла ходить на работу, платить квартплату, наблюдать за тем, как протекает наше время, наполненное бессмысленной и, в общем то, ненужной деятельностью… Лишь изредка, нам доводится ощутить удовлетворение от происходящего, когда происходящее с нами полностью нас устраивает. Мы называем это счастьем. Часто мы ищем свое счастье в другом человеке, как правило другого пола, как это не странно для некоторых. Иногда мы его там находим, но не на долго. Чем сильнее было это переживание, тем более глубокую рану оставит после себя, после того, как все закончится.

Человеческая жизнь полна разочарований, чары спадают и проступает голая правда. Человеческая жизнь — это полет гондона с водой, выброшенного с крыши трехэтажки, на бетонную плиту. Смириться с подобной перспективой гондону довольно трудно, несмотря на то, что панорама стремительно надвигающегося бетона занимает все его сознание. Поэтому гондон впадает в фантазии отвлекающие его от сути процесса. Вот это и есть наша жизнь. В этом ее суть. Потребность заслониться от неизбежности прекращения собственного существования — единственный источник нашей мыслительной деятельности. Это и есть ты, наш бог.

Подъем частоты. Вот что сейчас происходит в этом мире. Поэтому мы появились здесь. Потому что плотность энергетических взаимодействий в окружающем пространстве растет. Растет постоянно и позволяет нам быть. И позволяет развиваться вместе с собой. Это подобно вспышке, двадцать миллионов лет всеядная обезьяна долбила острым камешком кости падали, чтоб выковырять оттуда немного костного мозга, и вдруг, за какую то смешную сотню тысяч лет наколбасила вот это вот все, что нас окружает. Популяция выросла до шести миллиардов особей и построила инфраструктуру для поддержки собственного существования, включив в нее всю поверхность планеты. Но это не наше достижение. Это просто эхо, изнанка процесса не имеющего к нам никакого отношения. Просто растет частота. И будет расти дальше, вне зависимости от того хотим мы этого, или нет. Мы понимаем, господи, что нас никто не спрашивает.

То, что чудеса случаются обычно только хуевые мы знаем на собственном опыте. Взрослый человек потому и взрослый, что больше верит собственному опыту, чем россказням окружающих. Нам надоело покупать у тебя поддельные билеты на вечную жизнь, стыдливо делая вид, что мы тебе верим. Мы знаем, что таких билетов нет в природе. Избавь нас от неловкой ситуации и уходи. Один немецкий сумашедший первым увидел эту позорную ситуацию и теперь, для нас это не секрет. Поэтому, господи, давай прекратим заниматься хуйней и разойдемся краями.

Разглядывая несущуюся на меня бетонную плиту, ощущая как нарастает моя скорость движения, наблюдая как стремительно тает оставшееся до последней встречи с реальностью время, удивительно хорошо думается. Просто потому, что это последнее, что остается. А потому, можно позволить себе прикинуть расклад на завтра. Что ждет этот мир? Размышляя об этом, не следует забывать о несущемуся навстречу бетоне, так что, что бы ни произошло, это точно не наши проблемы.

Технологическая цивилизация, за все время своего существования проявлялась как увеличение плотности взаимодействий между членами общества, особями человеческой расы. Сейчас мы достигли пика. Коммуникационные технологии связали людей в настолько плотный комок, что в нем началась тлеющая цепная реакция. Которая закончится взрывом. Мы уже проделывали подобные фокусы в прошлом. Нас уже закорачивало, но только локально. На территории Европы. Тунгусский метеорит, который так и не нашли. Мы отпраздновали это космическое событие непрерывной полувековой кровавой бойней. Чтоб было не так страшно все это вспоминать, мы разделили весь этот лютый пиздец на несколько разных событий: две мировые войны, революцию в одной отдельно взятой стране и великую депрессию в другой. Массовые эпидемии и людоедство от голода во многих регионах планеты мы стараемся не вспоминать, за исключением тех, что несут получение политических дивидендов в современной политической жизни.

Потом мы слегка оклемались. Построили мировое сообщество с более гибкой внутренней структурой, построили единую мировую медиасеть, утвердили единые стандарты сосуществования. У нас убогие стандарты, мы знаем, но до других не доросли. Прости, господи. Восполнили потери. За неполные сто лет популяция выросла с двух миллиардов особей до семи. Теперь сидим и копим дурь. Тужимся из последних сил, готовя породить из себя очередную вспышку саморазрушительного безумия. Медиасеть, как совокупность средств массовых коммуникаций, мы используем как безразмерный объем, куда можно канализировать все негативные эмоции и образы. Мы смотрим на них, и сопереживая увиденному, вырабатываем собственные. Постоянно обмениваемся ими друг с другом. Благодаря средствам коммуникаций, этот процесс захватил весь мир. Можно нагадить в один угол, потом в другой, а можно построить девайс который будет разбрызгивать говно мелкодисперсным тонким слоем по всему миру. Все в гавне, но по чуть-чуть. А главное, что этот высокотехнологичный инструмент позволяет срать очень много и очень долго. Но зато с гарантией абсолютной победы дерьма над здравым смыслом.

Конечно можно сказать, что это все пустые фантазии… А почему бы и нет? Почему бы мне не пофантазировать? Собственно, а чем еще, в этом мире стоит заниматься? В свете неумолимо приближающейся бетонной поверхности? И то, что это будет не концом света, и не планетарной трансмутацией сознания на квантовый уровень, а какой нибудь тривиальной ишемической болезнью сердца, по сути ничего не меняет. Хуй с ним, посмотрим по сторонам пока есть время. Вот это и есть здравый смысл. С таким здравым смыслом можно фантазировать о любой хуйне, без всякого вреда для душевного здоровья.

С таким душевным здоровьем, можно выбирать свои фантазии. Ибо какая разница, при таких-то перспективах. Тут то и приходит мысль, господи, что ты — одна из таких вот фантазий. Порядком, кстати подзаебавшая, прости мою душу грешную. Боюсь твое присутствие в моей персональной трагедии неуместно. У меня тут сугубо интимный процесс умирания. Это частная территория. А думать я буду обо всем как угодно и сколько угодно. Это мое право.

..." Этот человек был раз взведен, вместе с другими, на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием, за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование, и назначена другая степень наказания; но однако же в промежутке между двумя приговорами, двадцать минут, или по крайней мере четверть часа, он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрет. Мне ужасно хотелось слушать, когда он иногда припоминал свои тогдашние впечатления, и я несколько раз начинал его вновь расспрашивать. Он помнил всё с необыкновенною ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не забудет. Шагах в двадцати от эшафота, около которого стоял народ и солдаты, были врыты три столба, так как преступников было несколько человек. Троих первых повели к столбам, привязали, надели на них смертный костюм (белые, длинные балахоны), а на глаза надвинули им белые колпаки, чтобы не видно было ружей; затем против каждого столба выстроилась команда из нескольких человек солдат. Мой знакомый стоял восьмым по очереди, стало быть, ему приходилось идти к столбам в третью очередь. Священник обошел всех с крестом. Выходило, что остается жить минут пять, не больше. Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, Что еще сейчас нечего и думать о последнем мгновении, так что он еще распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты еще положил, чтобы подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом поглядеть. Он очень хорошо помнил, что сделал именно эти три распоряжения и именно так рассчитал. Он умирал двадцати семи лет, здоровый и сильный; прощаясь с товарищами, он помнил, что одному из них задал довольно посторонний вопрос и даже очень заинтересовался ответом. Потом, когда он простился с товарищами, настали те две минуты, которые он отсчитал, чтобы думать про себя; он знал заранее, о чем он будет думать: ему всё хотелось представить себе, как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, — так кто же? Где же? Всё это он думал в эти две минуты решить! Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною крышей сверкала на ярком солнце, Он помнил, что ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от нее сверкавшие; оторваться не мог от лучей: ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он чрез три минуты как-нибудь сольется с ними… Неизвестность и отвращение от этого нового, которое будет и сейчас наступит, были ужасны; но он говорит, что ничего не было для него в это время тяжело, как беспрерывная мысль: «Что если бы не умирать! Что если бы воротить жизнь, — какая бесконечность! всё это было бы мое! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!» — такую байку в стиле «лагерный шансон» прогнал один фантастический идиот двум рафинированным светским малолеткам. Действительно, чтоб говорить вслух о таких вещах в обществе, надо быть законченным идиотом. Мы, обычно ждем друг от друга совсем других разговоров. Мы предельно далеки от реальности и очень не любим, когда нам о ней напоминают. Одна благовоспитанная женщина зашла в магазин кошерных продуктов. Там она взяла свежего цыпленка и начала его разглядывать. Брезгливо взяв двумя пальцами за сизую шейку и заранее морщась, она понюхала его под крылышками, потом между ножек и вся передернулась в судороге отвращения понюхав гузку. «Господи!» — возмутилась она, наливаясь праведным гневом, -«И это вы называете свежей птицей?!!!...» Мясник посмотрел на нее и ответил: -«Мадам, а сами то вы пройдете подобную проверку?».

Медитация это упражнение для повышения осознанности. Находясь в течении часа в тишине и покое, сосредоточившись на себе и наблюдая за собственным мышлением, можно заглянуть достаточно глубоко. Вид неуклонно несущейся на тебя могилы, усугубленный пониманием о полной обусловленности твоего внутреннего мира окружающей средой, не проходит проверку на кошерность. Это совсем не то, что нам хотелось бы там увидеть. Но это и есть истинная реальность, незаметная в силу своей очевидной неумолимости, как летящий навстречу бетон. Понятно, что на такой волне нежелания принять неизбежное, можно выдумать все что угодно, не только бога, но и многое что другое, не менее ужасное.

Проще просто не брать эти вещи в голову и не заглядывать в себя вообще. Разумный ход. Но тогда нас проглатывает массовый психоз. В современном мире возбужденность нервной системы настолько задрана, что у среднего человека не выдерживает психика и сознание начинает разрушаться гораздо раньше тела. Потеря способности адекватно осознавать происходящее — процесс медленный, мучительный и повсеместный. Отсутствие внятных ориентиров разъедает нас как рак. Достаточно полчаса посмотреть телевизор, чтоб убедиться, что люди по ту сторону экрана — абсолютно ненормальные. А ведь телереальность — это наше зеркало. Это мы там отражаемся, в несколько утрированном виде, упрощенном, ускоренном и прикольно раскрашенном.

Почему мы думаем, что разум может быть только у людей? Ну хер с ним, еще у зелененьких лупоглазых карликов с Альфы Центавра, выглядящих так комично исключительно потому, что самосознание современного человечества не способно вырваться за рамки антропоцентристских представлений. Почему лишь только обмен ионами калия и натрия сквозь межклеточные мембраны головного мозга могут быть физическим субстратом самоосознавания материи? Почему, к примеру, не предположить, что таким носителем может быть электромагнитное поле планеты? Если планета способна обрести сознание, то как это будет выглядеть?

Она будет усложняться, чем дальше тем больше: сначала выделит сложные микроэлементы к поверхности, потом обрастет тонкой пленкой окислителя, чтоб начались химические реакции, обзаведется универсальным растворителем, с универсальной химической формулой, способной прикрепиться ко всему чему угодно и оттранспортировать в своей подвижной среде куда угодно. Появится новый уровень взаимодействий, которому достаточно просто солнечного света для роста и усложнения взаимосвязей. Это как раскручивающийся волчок… Это не ее сознательная воля, просто среда меняется и невозможное ( прости за пошлость, господи) становится возможным. Можно дальше углубляться в астрофизику, понять динамику циркуляции межзвездного газа и объяснить себе почему меняется среда… Но кому это нужно, когда и так все ясно.

Когда планета осознает себя, это не означает что мы увидим ангелов господних во всем их величии… Скорее всего, это произойдет тогда, когда мы уже не сможем увидеть ничего, кроме неумолимого потока поведенческих команд с центрального процессора, когда вся наша онтологическая реальность будет ограничиваться лишь проверкой герметичности соединений и монтажом опорных узлов. Увы.

Ликующий от восторга дух, впервые осознающий себя в предметной реальности, ликует недолго. Каждый из нас знаком с этим опытом, просто он покрылся пылью последующих переживаний, накопленных за всю жизнь. Скорее всего, ликование планетарного духа, в человеческих масштабах продлится не одну тысячу лет. Но нам будет не до того, мы будем как слепые черви, корчиться в агонии тотального психоза, не позволяющего принять даже малейшее самостоятельное решение. Оплетенные высокотехнологичными протезами реальности, давно подавившими способность к свободному волеизъявлению, мы будем судорожно, как марионетки, участвовать в очень сложных массовых процессах, не понимая ни их сути ни назначения.

Идея того, что человечество станет той самой искрой, из которой возгорится пламя революции планетарного сознания, конечно впечатляет своим пафосом, но все портит маленький ньюанс. Ньюанс состоит в том, что искрой мы станем в любом случае, наше мнение тут роли не играет. А раз оно не играет никакой роли, то нам глубоко насрать и на космический разум и на грядущее ликование новой жизни.
Но это уже история не про нас. Есть все-таки хорошие новости: лично мы, до этого не доживем. И на том спасибо, господи, не оставляешь ты нас своим попустительством. Тем ты и всеблаг. С этим чувством глубочайшей благодарности к тебе, мы тебя отпускаем. Мы будем играть, фантазировать, строить отношения и их разрушать. Страдать, психовать и радоваться, любить и ненавидеть дальше, до самой смерти, сколько сможем освоить, как умеем только мы, люди.