L. : день х жизнь = ...

Я лежу под одеялом. Свет уличного фонаря лижет побеленную поверхность. Потолок? Да, наверное. Раз сюда проникает свет, значит, это точно не крышка, и я нахожусь все еще на этом свете. Вопрос «зачем, зачем мне такая жизнь» дергает за край одеяла и не дает мне покоя.
Я не сплю, я жду утра, такого привычного, ненужного, но неизбежного. Я проснусь и, сидя на унитазе, буду с кайфом выкуривать первую сигарету. Курить натощак – сущая смерть, но какая, собственно, разница. От судьбы все равно не уйдешь, и если мне суждено утонуть, то я непременно захлебнусь, допивая последнюю каплю воды из граненого стакана.
Сигарета, пожалуй, первая радость дня. Вторая будет только вечером. Машинально чищу зубы. Душ. Влажное полотенце - на сушилку. Чашка горячего кофе, поджаренный тост. И на вечную каторгу.
В метро люди с явными признаками вырождения на лице пытаются втиснуться в переполненный вагон. Они матерно ругаются друг на друга, топчут чужие ноги и очень хотят жить. Я им завидую, непонятно за что, но они любят свою гаденькую жизнь, иначе не боролись бы. Меня запихивают в душный вагон – перевозку для скота, единственное, что меня спасает – мои торчащие острые локти. Я чувствую, как левый утопает в чьем-то жирненьком брюшке, а правый ударяется о чьи-то тощие ребра. И я не хочу смотреть в физиономии тех, кому так дискомфортно от моих локтей. Я еду на работу.
Редкие счастливчики получают удовольствие от того, что делают на службе. Я же чувствую себя последней продажной девкой на панеле, которая терпит всю эту возню с утра до вечера за жалованье. Глаза б мои не видели этой чудесной компании. И ведь можно найти другую работу, но одолевает такая лень, что, превозмогая приступы тошноты, я продолжаю лабать никому не нужные пресс-релизы и готовить комментарии лощеных топ-менеджеров для газет, которых никто не читает.
Я жду вечера, такого привычного, неизбежного, но ненужного. Потому что когда он наконец-то приходит, я не знаю, куда себя спрятать. Я спускаюсь на первый этаж офиса, охранник, который уже заступил на ночное дежурство, отпирает мне дверь и равнодушно роняет: «До завтра». За своей спиной я слышу два поворота ключа. «До завтра, до завтра, до завтра», - бьется в уставшем мозгу. Шлепаю по лужам и ловлю себя на мысли, что вокруг уже все утопает в весне. Захожу в ночной магазин. Гадко, очень гадко на душе. Я иду за второй радостью, которая способна притупить все ощущения и наконец-то унять моих тараканов, которые не дают покоя, скребясь тонкими лапками по стенкам моей черепной коробки – за бутылкой пива. Я еду домой.
Чем-то ужинаю: макароны и сосиска спасают мое тело от голодной смерти. Я ужинаю не потому что хочется – от еды, на самом-то деле воротит, - а потому что знаю, что на голодный желудок ни за что не усну.
Ложусь под одеяло и смотрю в потолок. Свет уличного фонаря принимается облизывать привычное лакомство. И что-то снова тянет за край мое одеяло.